— Ты так спокойно об этом говоришь! — несмотря ни на что, Ларс нравился ему все больше и больше, так что временами, вот как в этот миг, он даже забывал, кто перед ним.
— А что мне остается? — горько усмехнулся тот.
— Мстить!
— Кому? Хранителю? — усмешка вновь скользнула по его губам. — Наделенный даром — источник жизни этого города… — отойдя к пруду, он сел на камень у воды.
Скользнув взглядом по лицу караванщика, атаман бросил через плечо своим людям:
— Ступайте на улицы. Побродите, пошепчитесь. Но не попадайтесь на глаза слугам хозяина.
— Нам найти покупателя?
— Кто же станет их покупать сейчас… Просто все разведайте. И предупредите остальных: пусть никто не приходит сюда.
— Но… — громилы переглянулись. — Если это настолько опасно… Нам следует быть рядом, чтобы защитить тебя!
— Нет! — резко прервал их предводитель. Спустя минуту тихим, ровным голосом он продолжал: — Так будет лучше для всех. Затаитесь и ждите! Шак, вы поняли?
— Да, атаман, — нехотя кивнул тот.
Трое горожан исчезли среди деревьев, поспешив выполнять приказ предводителя. Задержался лишь Бур, с сомнением поглядывая вокруг, горя желанием что-то спросить, но не решаясь и рта открыть.
— Что, Бур? — Ларс даже не повернулся к нему, продолжая задумчиво смотреть на воду пруда.
— Чувствуешь, как сгущается воздух?
— Хранитель зол, как никогда.
— Да он просто в ярости! Не хотелось бы попасть ему под горячую руку!
Предводитель чуть наклонил голову:
— Злость — не лучший советчик. Она заставляет совершать ошибки. Возможно, именно сейчас происходит то, что было предсказано как последний шанс Керхи… Если так — значит, мы оказались на тропе судьбы и нет иного пути, как идти вперед.
— Ты уверен, что нам удастся удержаться от падения в бездну?
— Нет. Но у нас нет выбора. Боги не прощают бездействие тем, на кого ставят в своей игре… Так или иначе, это единственный путь.
— Да, я знаю… — Бур вздохнул. — И, все же… Ларс, может быть, лучше увести отсюда Лику?
— Куда? Ты думаешь, сейчас в городе есть место, которое было бы безопасным?
— Вряд ли… Ты прав: пока она рядом, мы хотя бы узнаем, если ей будет угрожать опасность и попытаемся защитить… И, все же… Мне тяжело думать о том, какой опасности я вас подверг…
— Значит, такова судьба.
— Я мог бы…
— Что? Бегать с ними по городу и ждать, пока вас схватят? Тебе некуда больше было идти.
— А в дом к деду?
— Не смеши меня, — Ларс качнул головой. — Ты же знаешь, что там их ждало бы то же, что и в храме. К чему спасать, если в силах дать лишь отсрочку вынесения приговора? Хотя, и здесь… — он поморщился. — Ладно, забудь.
— Но…
— Хватит, Бур. Так или иначе, что сделано, то сделано. На все воля богов.
— И что теперь? Сидеть и ждать, когда придут стражи?
— Наверно… — он с шумом выдохнул. — Вот что, иди в город. Покрутись возле своего дома, может, что узнаешь…
— Что?
— Не знаю, — тот качнул головой. — Я чувствую себя человеком, ищущим на небе звезду и не замечающим при этом солнца… Иди. Мы не можем позволить себе бродить во мраке.
— Я вернусь как можно скорее!
— Да. И будь осторожен.
Разговаривая, они не обращали никакого внимания на застывшего посреди дворика юношу, так, словно его и вовсе не было рядом.
— Ты мог бы попробовать бежать, — лишь когда Бур исчез за деревьями, Ларс перевел взгляд на караванщика.
Ри вздрогнул. Юноше показалось, что чужак прочел его мысли, ведь именно в этот миг он как раз собирался, воспользовавшись моментом, выскользнуть.
— Но ты не хочешь бросать свою подружку даже ради того, чтобы позвать на помощь, — спокойно, не сводя с караванщика взгляда задумчивых серых глаз, продолжал вор. — И, несмотря на всю ненависть, которую ты испытываешь к нам с Буром, ты понимаешь, что у тебя просто нет иного пути, как остаться, доверившись.
— Позволяя вам продать нас словно каких-то рабов?!
— А чем вы от них отличаетесь? Те же две ноги, две руки и голова. И никакой судьбы…
— Да, мы вели себя как глупцы, пойдя за незнакомцем. Пусть так. Но он, — караванщик взглянул в ту сторону, где исчез Бур, — рисковал ради нас, спас наши жизни. Ради чего? Пригоршни монет?
— Если ты полагаешь, что Бур, выручая вас из беды, думал о том, как бы вас подороже продать, значит, ты совсем не умеешь понимать людей, — качнув головой, проговорил Ларс.
— Зачем же тогда?
— Он спас вас потому, что рожденный в семье, возглавляющей совет города, считает себя в той или иной степени ответственным за все, что здесь происходит. Все остальное — разговоры для тех, кто не в силах понять человека, рискующего головой не ради наживы.
Ри с удивлением смотрел на своего странного собеседника. Сам до конца не сознавая, что делает, вместо того, чтобы бежать, он подошел к горожанину, остановился возле него.
— Что вы делаете в банде? — спросил он. — Воры должны быть совсем другими! Они такие, как Шак, его молчаливые приятели. Вы же с Буром… — и умолк, не договорив, не находя нужных слов.
— От судьбы не уйдешь, — качнул головой Ларс, — кому боги уготовили долю убийцы, тот станет им, даже будучи жрецом… Странно, что в такое время тебя заботит наш путь, а не свой собственный.
Плечи Ри нервно дернулись. Всегда легче думать о другом, чем о себе, особенно в миг, когда приход беды кажется неотвратимым. "И ведь я сам во всем этом виноват!"
"…Сати, Сати, где ты сейчас? Одна, напуганная, среди чужаков…" — эта мысль не давала покоя его душе, раня ее больше страха и вселяя отчаяние.
Глава 8
Вырвавшись из рук разбойников, девушка бросилась к дому, забежала в первую попавшуюся дверь, поспешно, плохо слушавшимися пальцами закрыла засов и прижалась спиной, переводя дыхание. Сердце билось так громко, что заглушало все другие звуки, казалось то стуком шагов преследователей, то ударами в дверь…
Наконец, спустя какое-то время тишины и одиночества, прислушавшись, присмотревшись, не находя вокруг ничего пугающего, она начала приходить в себя.
Сати оторвалась от деревянной двери, сделала шаг вглубь погруженной в полумрак комнаты. Вокруг царило запустенье. На полу, на грубых каменных стульях и сундуках толстым слоем лежала пыль. С потолка свисали длинные паучьи нити, узоры-ловушки заткали все углы и края. Воздух был затхл и тяжел.
Все выглядело так, будто здесь давно никто не жил.
"Но почему? Какая причина заставила хозяев покинуть свое жилище? — Сати, озираясь по сторонам, касаясь руками холодных, безжизненных вещей, медленно, шаг за шагом, погружалась все глубже и глубже в этот странный, неведомый ей мир. Страх ушел, сменившись любопытством. Все зло, что было, осталось где-то позади и, как ей хотелось верить, не осмелится последовать за ней в будущее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
