Сердце девушки запрыгало с таким рвением, что она не удивилось бы, если бы оно вдруг выпрыгнуть из её груди. Она почувствовала головокружение, ноги её подогнулись. Она открыла было рот, чтобы радостно воскликнуть: «Абсолютно, положительно!», но внезапно до неё дошло, что если Алекс здесь с ней и протягивает ей бокал с шампанским, то значит…
– Алекс!.. – в ужасе выдохнула она.
– Кэсси, я еле отыскал тебя… – произнёс он тихим, слегка укоризненным, таким знакомым голосом.
– Ты искал меня?.. – автоматически переспросила она, растерявшись от нахлынувших на неё мыслей. – Алекс, что ты здесь делаешь?! – с отчаянием в голосе потребовала она ответа.
– Но, Кэсси… Разве я мог не прийти за тобой? Разве что-нибудь могло меня остановить? – улыбнулся он ей своей самой очаровательной улыбкой. Однако голос его звучал печально. – Ничто не разлучит нас с тобой. Ни в жизни, ни в смерти…
Внутри неё словно разверзлась ледяная бездна отчаяния и беспросветности. Она всмотрелась в такое знакомое, такое любимое лицо и спросила бесцветным голосом, больше обращаясь к самой себе, чем к нему:
– Неужели не получилось?..
– Нет, не получилось, – печально подтвердили Афи и Дейл, появившиеся на балконе вслед за Алексом.
У неё подкосились ноги, и она рухнула на пол, схватившись за голову. – О, нет, – всхлипнула она. – Нет!
– Ты ни в чем не виновата, – мягко произнёс Алекс. – Чему быть, того не миновать…
Но это было не так. Она была виновата! Она знала это. Она сжала кулаки, впилась ногтями в свои ладони. Затем услышала душераздирающий вопль, похожий на отчаянный крик смертельно раненого животного. Она не сразу поняла, что это она сама и кричит. Кэссиди раскачивалась вперед и назад, слезы текли у неё сквозь прижатые к лицу пальцы. Она чувствовала себя раздавленной, уничтоженной. Этого не должно было случиться! Потому что это было неправильно!
Неправильно! Вдруг поняла она. Вдруг вспомнила она. Конечно же, это неправильно! Всё неправильно! Сердце, которое чуть не выпрыгнуло из груди. Колени, которые подогнулись. Слёзы, которые текут по её щекам. Всего этого не может быть! Потому что у неё нет тела. Она отдала своё тело Йорику. А это значит… И даже, если она сейчас цепляется за соломинку. Ей нужна эта соломинка. Она должна мыслить разумно. Приказала себе девушка. Она должна взять себя в руки. Должна отбросить эмоции. Потому что вполне возможно, что именно сорвавшиеся с цепи эмоции заставляют её видеть то, чего нет.
– Кэсси… – попытался дотронуться до её руки призрак. Он по-прежнему был очень похож на Алекса. Взгляд его был нежным и понимающим.
Однако теперь взор её прояснился, и она видела, что фигура, протягивающая к ней руку, соткана из тонкой, легкой дымки, которая с каждой минутой всё меньше и меньше походит на Алекса, и что она не стоит на полу, а парит над ним.
Она отшатнулась от лже-Алекса, чувствуя одновременно громадное облегчение и неимоверную злость. Перевела взгляд туда, где минуту назад стояли Афи и Дейл, и с облегчением поняла, что больше не видит их.
Зато видит трещину, которая всё раскрывается и раскрывается, словно жадная пасть громадного чудовища. Мир вдруг взорвался, словно по нему врезали невидимым громадным кулаком. Внезапно девушку подхватил поток сильного ветра, оторвал от земли и потащил в неизвестном направлении…
Она вдруг стала лёгкой и воздушной. Какое-то время она беззаботно кружилась, пока не осознала, что больше не ощущает своего тела. И что со всех сторон её окружают не мраморные стены роскошного замка, а каменные, грубо отесанные – влажные и покрытые белой плесенью и паутиной.
Дальше было хуже, она вдруг почувствовала, что её, словно куда-то засасывает, шаг за шагом приближая к чему-то страшному и неизбежному.
Она заставила себя остановиться и осмотреться. Бального зала больше не было. Были только бесконечные завалы белеющих во тьме костей, над которыми парили сотни туманных силуэтов, чем-то непонимающих языки пламени, только не горячего, а ледяного. Они висели в воздухе, уставившись на неё своими чёрными провалами вместо глаз, практически неподвижные – застывшие в полете паутинки, излучающие слабый потусторонний свет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Чудесно, – с самоиронией заметила Кэссиди. – Я хотела, чтобы всё было правильно, теперь всё правильно. А дальше что делать?
– Прыгай в меня, и я пошла! – услышала она вдруг писклявый голос.
Кэссиди недоуменно оглянулась на голос. На груди костей перед ней сидела белка.
– Ещё более чудесно! – с ещё большей долей самоиронии подумала она. – Кости понятно – я в мире мёртвых. Но белка! Белка – не понятно! Хотя нет, к сожалению, понятно. Белочка пришла за мной!
– За тобой! За тобой! – подтвердила белка. – Прыгай в меня и пошли!
– А разве должно быть не наоборот? – удивилась Кэссиди.
– Наоборот? – удивилась белка. – Нет, не вздумай объяснять! Некогда! – остановила она Кэссиди, смешно скорчив рожицу. – Времени в обрез! – ещё раз «объяснила» рыжая. – Поэтому делай то, что тебе говорят, а не наговаривайся! Быстро!
– Прыгать прямо в тебя? – недоуменно переспросила Кэссиди.
Белка аж подпрыгнула от возмущения:
– Ты вообще нормальная?! Я тут жизнью рискую! А она тупит! Быстро, я сказала! – зашипела она. – Алекс, сказал, что ты подобное уже проделывала! Поэтому не заставляй меня нервничать!
Кэссиди не смогла вспомнить ни одной легенды или мифа, в которых бы душе в царстве мёртвых не рекомендовалось бы нырять в тело белки, поэтому решила, а почему бы и нет.
– Ныряй сказала! – гневный окрик подстегнул девушку, и она сама не поняла, как очутилась в белке, которая сразу же сорвалась с места.
И весьма вовремя, потому что как только Кэссиди оказалась внутри белки, призракам словно бы кто-то отдал команду «фас!». Недолго думая, она озвучила эту мысль своему такси.
– Всё гораздо проще, – фыркнула белка. – Пока ты не нырнула в меня, они меня не слышали, не видели и не чувствовали! Потому что я особенная! Но как только ты оказалась в моём теле, изменилась и твоя и моя аура! – объяснила она.
– И зачем же тогда, ты сказала, чтобы я в тебя нырнула? – не поняла Кэссиди.
– Затем, что иначе ты бы не смогла покинуть границы того зала, в котором тебя держали под стражей! – раздраженно ответила ей белка, вслед за чем пригрозила: – И, кстати, не дай Гиннунгагап, расскажешь кому, что Рататоск позволила тебе своим телом пользоваться как такси – верну в Хельхейм!
– Так ты Рататоск?! – обрадовалась Кэссиди и тут же завизжала. – Эй, нас догоняют, скорости добавь!
– Я тебе сейчас как добавлю скорости! – оскорбилась белка. – Я тебе, что скаковая лошадь! А вот ты у нас ведьма, так что давай, ведьмуй!
– Ведьмуй? – растерялась юная ведьма. – Но как? И вообще я же типа в твоей…
– Так через мою задницу норм ведьмовать, главное, чтобы не через свою! – наставительно фыркнула белка.
– Ладно, – хмыкнула Кэссиди, пытаясь сообразить каким образом заставить работать заклинание, которое она не может сплести, и одновременно обозревая нагоняющую их с Рататоск волну духов с их тянущихся к нам всё удлиняющимися и удлиняющимися дымчатыми руками-побегами. – Эмоции и воля у меня по-прежнему есть, так что мне всего-то и надо – это преобразовать их в энергию…
Она вскинула воображаемую правую руку, напрягла волю, сплела огненный шар и крикнула: – Ignis! Ventus!
И… не произошло ничего. Ровным счетом ничего. Она не ощутила в себе ни пульсации энергии, ни всплеска напряжения, ни вспышки силы. Равно как не увидела и огненного разряда, которому полагалось испепелить догоняющих их тварей, первые ряды так точно.
– О нет! – выдохнула она, понимая, что, если она не сумеет заставить свою магию работать в ближайшие несколько секунд, то призрачные стражи точно схватят их.
– Только не говори мне, что ты не знаешь как! – между тем сварливо запричитала белка, догадавшись о причине того, почему её хвост таки лишился клока шерсти. – Бездонная Гиннунгагап, мне попалась самая тупая ведьма в мире! За что? За какие грехи?! Я на такое не подписывалась! Я подписалась спасти ведьму, которая сможет постоять и за себя и за меня! За что?! Бездонная Гиннунгагап?! За что?! Как так получилось, что меня самую хитрую белку в девяти мирах обвели вокруг пальца, подсунув ведьму, не умеющую ведьмовать!
