Геодакян считает, что новое понимание, предлагаемое им, позволяет целенаправленно искать и механизмы, которые реализуют связь между количеством пыльцы и соотношением полов, половым диморфизмом и т. д.
Тут могут съязвить: дело за малым — открыть.
16
Подводить итоги… Не рано ли? Однако распорядителям ассигнований, нетерпеливо спрашивающим пользы, новая теория пола уже теперь может предъявить багажик своих практических рекомендаций.
Если пол рождаемого животного зависит от соотношения взрослых самцов и самок, то животноводы могут «заказывать» требуемое им потомство. Молочному, например, животноводству желательны в приплоде в основном телки, а бычки — постольку поскольку. Поголовье производителей ограничивают, чтоб корма шли на продуктивные цели. Новый взгляд на эти вещи диктует иную тактику. Если принцип «чем меньше, тем больше» действительно управляет соотношением полов в поголовье, тогда, сокращая до минимума численность быков в стаде, одновременно повышают вероятность рождения быков же, что не в интересах дела. Следовало бы не уменьшать, а увеличивать состав мужского пола до тех пор, пока выгода от этого в виде прироста рождений телок максимально превзойдет убытки от содержания «лишних» быков.
Установление «отцовского эффекта» содержит в себе совет, кого из родителей надо подбирать в первую очередь, чтоб потомок имел высокие показатели по продуктивности. Дочь-рекордсменка предвидится не от матери-рекордсменки, а скорее по отцовской линии. Да, с наследственностью отца следует, согласно новой теории, считаться больше, чем с материнской, и в тех случаях, когда высокие показатели планируются чисто женские — удойность, плодовитость и т. п. Эта рекомендация может сыграть заметную роль в племенном деле и подтягивать к достоинствам рекордистов широкие массы рядовых коров, свиней, овец, кур.
Идея об эволюционном лидировании одного пола и следовании за ним другого даст цепные подсказки врачам. В частности, кардиологам учет пола больного позволяет в сомнительных случаях повысить вероятность диагноза, не прибегая к сложному зондированию.
Наконец, раньше мы отметили практическую сторону предполагаемой зависимости разнообразия организмов одного вида от степени их опыления, местонахождения растений в ареале и т. д.
Кому-то может показаться, что эти рекомендации и предсказания всего-навсего благословляют стихийный опыт. Действительно, талантливые практики на правах невозможных фантазеров высказывались насчет «жирно-моточных бычков» и иного прочего, научно не подходящего, Но, во-первых, их наблюдения так и оставались на положении курьезов, а во-вторых, за давностью лет фактически сданы в архив и могли быть не востребованы оттуда неопределенно долго, наконец, эти наблюдения носили частный характер — одни приметили «что-то не то» в наследовании признаков у костромской породы, другие — у йоркширской, третьи — у леггорнов, однако не нашлось смельчака, который особенности данной, изученной им до последней косточки породы перенес на другие, охватил весь мир домашней скотины единой закономерностью, которой подчиняются признаки «на марше» и т. д. Это как раз и сделал теоретик пола, открыв новые возможности в животноводстве. Велики ль они — покажет будущее, трудно сказать, сколь близкое, потому что теоретические благословения — отнюдь не единственное, чего ждут практики для того, чтобы дерзать, пробовать. Сколько изобретений, научных рекомендаций, многообещающих, проверенных-перепроверенных, лежат и ждут «хорошей погоды».
* * *
Мы не знаем, когда началось наступление оппонентов. Может быть, оно и вовсе никогда не прекращалось. Нет странней разногласия!
В рядах — несколько известных нам лиц: Поль Лафарг, Симона де Бовуар, Мария Монтессори, упоминавшийся уже М. Н. Лапинский, а также новые лица — Н. Б. Сельверова, Д. В. Колесов и другие.
Это невозможное собрание разных поколений мы разыграем, как если бы оно действительно состоялось, воспроизводя мысли и эмоции а не конкретные слова конкретных людей.
«…Женский пол совершенство, женщина прекрасна, но… интересней быть мужчиной. Что поделаешь! Все честно, без обмана. Вот логика, вот ссылки, примеры. Разве по этой логике какой-то пол первый, какой-то второй?.. Женщине даруется равенство с мужчиной, на этот раз равенство в различиях. Вот вам ваше, а это, уж не обессудьте, наше, и замечательно, если каждый будет по-своему хорош…»
* * *
«…Он по-своему хорош прогрессивностью, она — совершенством. Простите, но это Восток. Культ «драгоценной вазы»… Нерасплескивающая семенящая походка, медлительная грация прививалась уродованием ступней во имя того, что границы движения сгущают прелести женщины, поскольку все призвания сосредоточивают ее в точку, а не влекут в полет. Хозяйка дома, мать детей, супруга мужа — все это предполагает во всяком случае небольшие движения, отрицает беглость… Ту же нерасплесканность берегли теремом-затвором, уединением дозаривали женщину до совершенной спелости, недвижностью развивали из нее чрезвычайные энергии в сторону нежности, мягкости души, махровости и аромата… Выражена, конечно, роскошно, но мысль — она самая, что и по теории, так сказать…»
* * *
«…Есть и частности сомнительного свойства. Теория пола нам объясняет, зачем нужны избыток и повышенная смертность самцов — оборачиваемость устраняет плохих продолжателей рода. Но обратите внимание, как не вовремя устраняет! У человека, например, внутриутробно и после сорока-пятидесяти лет, то есть не в период любви и деторождения, а раньше или позднее. Тут уж устранять не к чему, дело сделано».
* * *
«…Когда эволюционную логику разделения полов распространяют на людей и ею объясняют наблюдаемый профессиональный преферендум, как выражается многоуважаемый коллега, упрощения и ошибки можно предвидеть заранее. Все мудрствования мудрецов, весь цвет западного глубокомыслия (восточных оттенков). — Платон, Аристотель, блаженный Августин, Гегель, Гете, Шопенгауэр, Ницше и другие не поколеблют нашей убежденности, что искусственные, а не естественные препятствия делали женский пол «вторым».
Самые неотразимые доводы, что «второй есть второй», находят в биологии, физиологии, экспериментальной психологии, которые уж не соврут. Несчастья женской доли уготованы в самом теле, предназначенном рожать, — внушают нам. В то время, как мужчина переносит половое созревание сравнительно безболезненно, женский организм проходит через мучительные приключения, когда вид призывает его выполнить долг пола. Тогда начинается ежемесячная вахта готовности. Не без сопротивления тело женщины разрешает виду взять над собой верх. Эта борьба отнимает много сил и небезопасна. Сложный, в деталях таинственный процесс вовлекает в свою игру весь организм. Повышается давление к началу и понижается к концу приготовления к ребенку, учащается пульс, повышается температура, многих лихорадит, почки, нервная система, желудок как будто переходят в чужое, более высокое подчинение, щитовидка, которая при любых внутренних беспорядках тут как тут, педалит симпатическую нервную систему, отчего срывается самоконтроль, наружу прорываются конвульсивные рыдания, смех, капризы, вздор — все то, от чего мужчина хватается за голову и грозит: «Судорог да перебоев хватит, дом себе найду…» — читай у Цветаевой «Попытку ревности»… Каждый месяц строится, а затем рвется колыбель несостоявшейся жизни. Все было сделано, все ждало, но тяжкие усилия напрасны. А если беременность? Тогда муки ношения плода и роды — кульминация мук. Громадные потери фосфора, кальция, железа — особенно трудно восполнимые… Циклы, перепады, катаклизмы — нестабильность. Это раз. Худшие, чем у мужчины, вторичные половые признаки (меньше рост, мышцы, легкие, гортань, гемоглобина в крови, тоньше скелет, ткани накапливают жир) — это два. И вот нас хотят убедить, и некоторые готовы согласиться, что природа (задачи эволюции) указывает женщине ее профессиональный преферендум.
Однако вспомним историю.
Женщине приводилось менять свой профессиональный преферендум, причем коренным образом. Куда при этом смотрела природа?
На протяжение эпох материнство, как род занятий, отводило женщине худшее место в жизни.
Древние ацтеки и африканские племена в своих символах, ритуалах отразили культ мужчины-охотника и культ женской плодовитости. Мужские метафоры в рисунках — лук, стрелы, а женские — фиговое дерево, стебли риса. Те и другие жизненно важны, но мужские ставились выше. Этнографы, пытаясь в этом разобраться, выдвинули концепцию двух видов деятельности, зашифрованную якобы в двух рядах символов. Мужчина-охотник являет собой тип деятеля, берущего жизнь, ему противостоит женщина-мать, дающая жизнь. Почему же в таком противопоставлении мужская сфера почетнее, чем женская? В каком смысле отнимание жизни могло считаться более ценным, чем рождение? В таком, говорят, что охота всегда есть акт воли, направленной вовне, против чьего-то чужого тела, способной контролировать процессы природы, процессы жизни и смерти. Деторождение же, хотя и ценное для общества, остается функцией естества, функцией устройства женского тела, и это действие вне пределов, доступных контролю. Деторождение, вскармливание грудью как бы и не деятельность вообще, поскольку не содержит планов.
