— Умница, девочка, — протянул герцог.
Остальные молча переваривали услышанное. Затем послышался сдавленный голос Бидера:
— Главная цель Термуди — вы?
— Не стоит отбрасывать и других версий, — спокойно возразил герцог, — но пока я считаю эту самой вероятной. Для того чтобы выманить меня из хорошо охраняемого дворца в Таросе на территорию, где намного больше шансов устроить мое убийство, требовалась очень веская причина. Убийства обычных горожан вряд ли бы вызвали сильный резонанс. Значит, преступник должен был взбудоражить высший свет. Погибают влиятельнейшие лица города. Начинаются беспорядки, грозящие перерасти в конфликт с нашими союзниками. Вот, почему действовали через эльфийский эликсир. Это добавило остроты ситуации. Да еще сыграли на моем интересе ко всему загадочному и необычному. Естественно, случаи странного безумия, объединенные общими симптомами, привлекли мое внимание.
Вэйд, побледневший и утративший неприязненный вид, с тревогой смотрел на герцога. А я вдруг поняла, что несмотря на кажущуюся враждебность, ему небезразлична судьба этого человека.
— И вы так легко согласитесь на роль живца? — наконец, выдавил он, хмурясь.
— Не люблю оставлять за спиной врагов, — с улыбкой отозвался герцог. — Предпочитаю их устранять. Да и, повторяю, это всего лишь версия. Вполне возможно, что убить хотят кого-то другого.
Но все, как и я, прекрасно понимали, что, скорее всего, герцог прав — главная цель именно он. И если в обычной жизни подобраться к такому человеку чрезвычайно сложно, как и справиться с ним, то на балу шансы возрастут. Вокруг куча веселящегося народа. Расслабленная атмосфера притупляет бдительность, как и количество выпитого и съеденного. Да и убийцей может оказаться кто угодно. Даже привлекательная женщина, которая может навязаться герцогу и нанести удар, когда он меньше всего будет этого ожидать.
Судя по всему, Баниан изрядно насолил тарнской верхушке, раз от него решили избавиться во чтобы то ни стало. Вспоминая о том, что он говорил нам с Вэйдом о своей роли во внутренних разборках в оркских землях, стоит ли этому удивляться. Не будь герцога с его выдающимся умом, даже прошлая война могла закончиться для нас плачевно. Это он способствовал назначению военачальников, что славились не высокими титулами и положением, а реальными стратегическими талантами. Он помогал в продумывании военной тактики, а также подрывал позицию тарнов внутри их страны с помощью шпионской сети, разведки и дезинформации.
Баниан — настоящий гений не только в военных делах, но также экономике и политике. Да и маг не из последних, постоянно развивающий свои таланты и собравший вокруг действительно незаурядных личностей. Естественно, что со смертью такого человека в Мадарской империи начнутся волнения. Пока найдутся те, кто сможет стать достойной заменой, пройдет немало времени. А если еще воспользоваться этим, чтобы начать военные действия, можно значительно увеличить шансы на успех. Я содрогнулась, представив себе последствия гибели герцога. Судя по встревоженным лицам, у остальных в головах прокручивалось нечто подобное.
— Да не беспокойтесь, — рассмеялся герцог. — Не собираюсь я так просто дать себя убить. Главное, чтобы каждый из вас четко выполнил свою задачу. Зорко следите за потенциальными убийцами во время бала, и мы непременно ухватим за хвост тарнскую змею.
— Когда вы планируете организовать бал? — первым прервал молчание Бидер.
— Думаю, трех дней губернатору будет достаточно, чтобы все подготовить. Ну а теперь за работу, господа. Не время расслабляться.
Мы выходили из ратуши подавленные и задумчивые. Возвращаться в Департамент и приступать к работе не было никаких моральных сил. Видимо, Вэйд испытывал нечто подобное, поскольку предложил:
— Давай зайдем куда-нибудь. Перекусим.
Возражать я не стала, и мы направились по улице в поисках таверны или закусочной. Вэйд всю дорогу молчал, погруженный в собственные мысли, а я не осмеливалась их прервать. Только когда мы устроились за столом вполне приличной таверны, где, помимо нас, было не так уж много посетителей в такое время, осмелилась заговорить:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он ведь твой отец?
Вэйд вздрогнул и недовольно сверкнул глазами, но кивнул.
— Расскажи, что между вами произошло, — без надежды на то, что он действительно это сделает, попросила.
— Это долгая история, — проворчал Вэйд.
— Мы ведь пока никуда не торопимся, — осторожно сказала, внимательно глядя на него.
Напарник некоторое время молчал, словно что-то решая для себя. В нем явно происходила внутренняя борьба. Хотелось и выговориться — уж слишком, видимо, задело то, что произошло сегодня. Но и сказывалось привычное нежелание открываться посторонним.
— Обещаю, что все, что расскажешь, останется только между нами, — тихо произнесла. — Мне хочется верить, что ты считаешь меня другом, как и я тебя.
Некоторое время он в упор смотрел на меня, будто пытаясь отыскать что-то в моих глазах. Потом слабо улыбнулся.
— Хорошо, расскажу. Иначе ведь надумаешь себе такого, что даже Азали Осале не снилось.
Я тоже улыбнулась, чувствуя, как щемит сердце. Прекрасно понимала, что это его решение поднимает наши отношения на новую ступень. Он признавал меня чем-то большим, чем просто напарником или соседкой. Даже дружба в случае Вэйда — это уже очень много. Вспомнила о том, что он говорил герцогу. Есть нечто настолько ценное для Вэйда, чем никогда не пожертвует во имя чего-либо. То, что для него самое важное в жизни. Семья и близкие люди. Друг для него тоже входит в понятие близкого человека. И уже то, что он доверяет мне самое сокровенное, говорило о многом. Если бы не считал другом, просто отшил бы в привычной грубоватой манере вместе с моими попытками лезть к нему в душу.
Боясь лишним словом или жестом помешать, слушала историю жизни Вэйда и боролась с желанием положить ладонь на его руку или обнять в качестве поддержки. Видела, что ему нелегко вспоминать о прошлом, старые душевные раны все еще болят. И от этого слезы наворачивались на глаза — настолько я воспринимала его боль, как собственную.
— Моя мать была воспитанницей старой герцогини Баниан. Дочерью одного из разорившихся соседей, который покончил с собой, не желая садиться в тюрьму за долги. Герцогиня всегда пыталась показать себя благодетельницей в глазах провинциального высшего общества. Так что взяла десятилетнюю сиротку на попечение. Хотя из рассказов матери я понимаю, что относилась к ней эта самая благодетельница, как к собачонке или рабыне. Она должна была выполнять все капризы герцогини, заглядывать ей в рот и постоянно помнить свое место. Алфорду, моему отцу, тогда было четырнадцать. Поздний ребенок, родившийся, когда семья уже отчаялась. Остальные его братья и сестры умерли еще в младенчестве. Так что для старого герцога и герцогини Алфорд был подарком небес. Естественно, в нем души не чаяли. Каким можно стать в атмосфере всеобщего обожания? Нетрудно догадаться, что наследник Банианов был крайне высокого о себе мнения и считал, что весь мир крутится вокруг него.
Вэйд криво усмехнулся и продолжил:
— В те годы он даже не обращал внимания на маленькую сиротку, которую приняли в их дом из милости. А когда ему исполнилось шестнадцать, уехал в Тарос, чтобы учиться в Академии магии. Там и сдружился с принцем Оллоном, своим ровесником. В Академии самомнение Алфорда лишь возросло. Мальчик подавал большие надежды, к нему благосклонно относился наследник престола. После окончания Академии он планировал остаться в столице и делать карьеру. За все пять лет обучения даже на каникулы не приезжал домой, предпочитая столичные развлечения с приятелями. Но после окончания ему все же пришлось вернуться. Старый герцог уже был плох, и следовало ввести наследника в курс дела. Так что Алфорду пришлось полгода прожить в имении. Вот тогда он и обратил внимание на воспитанницу матери, которая к тому времени превратилась в юную привлекательную девушку. Марибет очень на нее похожа…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
