Правда, на следующий год герцог Сомерсет (его отец был главным оппонентом Ричарда Йорка, но Эдуард простил ему этот грех и даже сдружился с ним) поднял мятеж в Нортумберленде вместе с сэром Ральфом Перси и сэром Хамфри Невиллом. 25 апреля они атаковали армию йоркистов под Хеджли-Муром близ Алнуика, но брат Уорика, маркиз Монтегю, командовавший войском, разбил их наголову. Перси погиб, Сомерсет смог убежать и перегруппировать свои силы. Однако маркиз сокрушил и эту армию, в которой оказалась вся ланкастерская северная знать вместе с королем Генрихом, напав на них внезапно 15 мая возле Хексема. Сомерсет и еще несколько ланкастерских вождей были пленены и обезглавлены. Король успел скрыться и почти год скитался в глуши северных холмов, находя приют в монастырях или в домах своих приверженцев. За трапезой в Уоддингтон-Холле (Рибблсдейл) Генриха кто-то все-таки узнал, его арестовали, увезли в Лондон и поместили в Тауэр, где ему было суждено провести следующие пять с половиной лет.
Снова брал верх король Эдуард, хотя он и не был причастен к победам йоркистов при Хеджли-Муре и Хексеме. Новоиспеченный монарх был озабочен другими делами. Ранним утром 1 мая 1464 года он нанес тайный визит в Графтон под Стоуни-Стратфордом: здесь проживала постаревшая герцогиня Бедфорд, вдова регента, правившего сорок лет назад Францией. После его смерти она вышла замуж за Ричарда Вудвилла, лорда Риверса, и родила ему дочь Елизавету, мужа которой, ярого ланкастерца сэра Джона Грея из Гроуби, убили во второй битве в Сент-Олбансе. Двадцатисемилетняя вдова была на пять лет старше Эдуарда, но поразительно красива. Он уже несколько месяцев волочился за ней, однако, как все уже поняли, Елизавета соизволит удостоить его своей благосклонности только после бракосочетания, а до этого она ему не поддастся, даже если «Эдуард будет угрожать ей кинжалом»[197]. Видимо, уступил король, поскольку из Графтона он фактически уезжал ее мужем.
О женитьбе не было объявлено. В числе его потенциальных невест значились гораздо более знатные особы[198], и на этот предмет уже велся дипломатический зондаж. Среди них была, например, и принцесса Изабелла Кастильская, которая потом вышла замуж за Фердинанда Арагонского и посылала Христофора Колумба открывать Америку, и свояченица Людовика XI Бонна Савойская. За Бонну Савойскую особенно ратовал граф Уорик, стремившийся к союзу с Францией и Бургундией, и Эдуард прекрасно знал, что брак с Вудвиллами выведет графа из душевного равновесия. Король четыре месяца держал в секрете свое обручение с Елизаветой, тая его даже от ближайших друзей, и раскрыл тайну только в сентябре, когда она уже все равно стала явной.
Реакция Уорика оказалась даже более суровой, чем ожидал король. Женитьба на Елизавете не только расстраивала все политические замыслы графа, но и наносила ему немалый вред в личном плане. Как вскоре стало абсолютно ясно, Эдуард сочетался браком не просто с красивой женщиной, а с целым кланом. Помимо двух сыновей от первого мужа Елизавета имела еще пять братьев и семь незамужних сестер, и все они рассчитывали на получение щедрых даров. Тремя годами раньше с удовлетворением их желаний не было бы никаких проблем: в распоряжении Эдуарда находились конфискованные ланкастерские владения. За это время все они были дарованы многочисленным друзьям йоркистам, помогавшим ему завладеть троном. Единственное, что можно было сделать для Вудвиллов, — это устроить выгодные браки. Все последующие шесть лет они и сыпались как из рога изобилия: ни один наследник английского графства не мог уклониться от женитьбы на невесте из семейства Вудвилл. Сам Уорик, имевший только двух дочерей, вынужден был искать для них женихов тоже среди родственников королевы. Его родная тетя Екатерина Невилл, герцогиня Норфолк, вышла замуж за одного из братьев королевы — Джона Вудвилла: жениху исполнилось только двадцать лет, а невесте, по словам хрониста Невиллов, «чуть ли не в четыре раза больше». Уорик чувствовал себя кораблем, тонущим в море Вудвиллов и быстро утрачивающим позиции при дворе.
Уорик не любил оказываться в положении утопающего и начал подыскивать себе новых друзей. Он никогда не скрывал своих связей с французским двором, и к началу 1467 года по обе стороны пролива уже обсуждались слухи о его контактах с королевой Маргаритой, которую приютил Людовик XI. В действительности его настоящий союзник находился гораздо ближе к дому: Джордж, брат короля, теперь герцог Кларенс, тоже имевший виды на корону. Уорик давно уже настроился на то, чтобы старшую дочь Изабеллу выдать за Кларенса. Герцог тоже не возражал: как-никак леди была одной из самых завидных наследниц в Англии. Оба они страшно разгневались, когда Эдуард запретил брак на том основании, что мать Кларенса, Сесилия Йорк, приходилась Изабелле и двоюродной бабушкой, и крестной матерью.
Уорик не согласился с решением короля. Тайно получив от папы Павла II особое позволение, в июле 1469 года он вызвал в Кале, где уже находилась Изабелла, Кларенса. Здесь их и обвенчал в церкви Богородицы его брат Джордж Невилл, архиепископ Йоркский. После этого трое сановников выпустили манифест, провозглашая, что намерены представить королю «петицию со здравыми и полезными статьями», и призывая всех «истинных верноподданных» участвовать в вооруженной демонстрации, проводящейся в Кентербери в субботу, 16 июля, с требованиями реформ. «Статьи», отражавшие якобы интересы «различных партий», состояли из обычных жалоб на «непосильные обложения» и «чрезмерные поборы», в чем Уорик прежде и неоднократно обвинял и Ланкастеров. На этот раз под стандартными сетованиями на тяжелую жизнь скрывалось недовольство Уорика тем, что король отстранил от себя «великих единокровных лордов» и подпал под влияние Вудвиллов и других «совратителей».
В Кенте его встречали доброжелательно, и на всем пути Уорик не переставал заявлять о верности королю — подобно тому как это делал пятнадцать лет назад Ричард Йорк. Последующие события показали, что его намерения далеко не мирные. Уже в Йоркшире вспыхнул мятеж во главе с неким Робином из Редесдейла — им, вероятнее всего, был землевладелец из Марека в Суэйдейле (и близкий друг Уорика) сэр Уильям Коньерз. Эдуард сразу же двинулся на север, чтобы разобраться с бунтовщиком, приказав одновременно графам Пембруку[199] и Девону собрать войска в Уэльсе и встретиться с ним в Нортгемптоне. Войска они набрали, но 26 июля их перехватили и разгромили люди Робина под Эджкотом в шести милях к северо-востоку от Банбери. В тот вечер полегло несколько сот валлийцев. Пембрука и его брата сэра Ричарда Герберта привезли в Нортгемптон и обезглавили по приказу Уорика.
Король Эдуард узнал об этом в городке Олни, куда он прибыл на пути из Ноттингема в Нортгемптон. Что там произошло, нам в точности не известно. Похоже, его люди разбежались, а сам он, расстроенный поворотом событий не в его пользу, потерял бдительность. В любом случае король каким-то образом умудрился оказаться в руках архиепископа Йоркского, вернувшегося недавно с братом из Кале. Тот и отправил его со всеми почестями сначала в замок Уорик, а потом в крепость Невиллов Миддлхэм в Йоркшире.
Неясно только, чего хотел этим добиться Уорик. Говорили, будто он намеревался объявить Эдуарда бастардом, чтобы корона перешла к зятю Кларенсу. С другой стороны, он не предпринимал для этого никаких действий, а если бы и попытался, то наверняка потерпел бы неудачу. Более вероятной представляется такая версия: он просто-напросто хотел приручить короля, превратить в послушного исполнителя своей воли. Если это действительно так, то он крупно просчитался. Командовать собой Эдуард никому не позволял.
Очень скоро стало ясно, что арест короля был большой ошибкой. Когда Уорик попытался набрать войска на севере, чтобы подавить очередное восстание ланкастерцев, возглавленное его дальним родственником сэром Хамфри Невиллом из Брансепета, то сделать ему это не удалось. Пока Эдуард пребывал в заточении, страна была неуправляемой. Испытывая явную неловкость, Уорик предложил королю вернуться в Лондон, воссоединиться с женой и показаться народу. Лондонцам, в свою очередь, было велено тепло приветствовать монарха. Эдуард, чье заточение проходило со всеми удобствами — он даже регулярно выезжал на охоту, — с радостью обо всем позабыл и простил Уорику и Кларенсу их проступки.
Но вскоре ему пришлось сожалеть об этом. Его шталмейстер сэр Томас Берг из Гейнсборо в Линкольншире уже давно не ладил с соседом лордом Уэллсом и Виллоби, и в начале 1470 года Уэллс со своим сыном напал на поместье Берга, разрушив дом и унеся все содержимое. Междоусобные стычки не были редкостью в XIV и XV столетиях, и споры рано или поздно разрешались сами собой. Берг, однако, был членом королевского двора, и Эдуард посчитал своей обязанностью прийти ему на помощь. Кларенс и Уорик только и ждали этого момента. Втайне заняв сторону партии Уэллса, они представили дело так, как будто король намеревается отомстить Линкольнширу за восстание Робина из Редесдейла. В воскресенье, 4 марта, сын Уэллса сэр Роберт выпустил собственную прокламацию, утверждая, что Эдуард собирается расправиться со «всеми общинами» Линкольншира. Ничего не подозревавший король успел дойти только до Ройстона, где ему доставили письмо от Кларенса, предупреждавшего его о том, что они с Уориком скачут ему навстречу. Эдуард в ответном послании простодушно поблагодарил их и поручил им набрать войска в Уорикшире и Вустершире.
