— Да, ты говоришь очень хорошо, — поспешно заверила Миц. — Вот только...
— Что «только»? — переспросил Стиганд. В воздухе повисло напряжение.
— Только... Только жаль, что не все звери так хорошо говорят на чужих языках. Было бы здорово, если бы мы все понимали друг друга.
Стиганд удовлетворенно кивнул:
— Такие думы думаю порой и сам. Но только выдрам, нам, дарован дар сильнейший чужие языки постигнуть. Прощай, дитя.
— Прощай, Стиганд.
Разговор со Стигандом немного успокоил Миц, и, оставшись одна, она погрузилась в созерцание мира, раскинувшегося за пределами клетки. До нее доносилось уханье совы, шуршание мелких зверюшек в траве. Перед рассветом легкий туман окутал кусты и деревья. День разгорался, паутинки на ветвях трепетали, и капли росы поблескивали в солнечных лучах. Запасай подул сильнее, и семена одуванчиков взмыли вверх на своих белых парашютах и разлетелись по траве, в которой тут и там виднелись спелые фрукты, упавшие с деревьев. В ручье играли и плескались рыбы.
Поутру, когда дом начал оживать, утомленная лисичка уснула. Во сне она видела родной дом, мать и отца, но тревога не оставляла ее.
Миц проснулась, лишь когда человек открыл ее клетку. Он принес своей пленнице воду и еду и, примостившись в углу клетки, долго смотрел, как Миц ест и пьет. При этом он беспрестанно издавал тихие протяжные звуки и, постепенно приближаясь к лисичке все ближе и ближе, пару раз осторожно коснулся ее.
Она, оцепенев, с опаской наблюдала за его рукой, но не сделала попытки пустить в ход зубы. Прикосновения его были легки и бережны, но отнюдь не робки, и Миц подумала: уж если ей суждено терпеть близость людей, лучше, пожалуй, оставаться у этого, с меховой мордой. Судя по всему, у него на уме нет ничего худого.
Немного позднее в сад явилась Бетси. Хозяин, заметив, что сенбернар и лисичка настроены по отношению друг к другу миролюбиво, позволил собаке подойти к клетке.
— Как спалось на новом месте? — любезно осведомилась Бетси.
— Плохо, как же еще? Думаешь, приятно сидеть в клетке?
— Думаю, нет. Но не сомневайся, тебе не долго здесь оставаться. Скорее всего хозяин выпустит тебя уже завтра.
Ни одна новость не могла бы обрадовать Миц больше, чем эта.
— Ты уверена? Откуда ты знаешь? — затараторила она.
— Он никогда не держит лис больше двух дней.
Миц вздохнула с облегчением.
— Я тебе верю, — сообщила она. — Ночью ко мне приходил один зверь, выдра, и...
— О, выдра? Кто, Сона или Стиганд?
— Стиганд. Малость чудной, но видно, что добрый. Он сказал, тебе можно доверять. Я решила, уж ему-то незачем меня обманывать. Разве только он хотел, чтобы я перестала скулить и не мешала ему спать. Но думаю, он говорил правду. Знаешь, мои родители ни за что не поверят, что я подружилась с собакой. Они у меня неплохие, но, ясно, с предрассудками. Откровенно говоря, все старшее поколение...
— Не стоит упрекать их, — перебила Бетси. — По-своему они правы. Ненависть между собаками и лисами длится веками, с тех пор, как человек стал использовать собак для охоты. К счастью, сейчас все меняется. У многих людей сама мысль об охоте вызывает отвращение, и, узнав, что кто-то занимается этой мерзкой забавой, они всячески стараются помешать. Конечно, среди людей есть и такие, кто по-прежнему считает диких животных своими врагами и хочет истребить их. И все же мир на глазах становится иным.
— А я считала — люди перестали охотиться в наших краях потому, что здесь построили город. Теперь людям негде мчаться на лошадях — повсюду дома и улицы. Мне и в голову не приходило, что люди могут возненавидеть охоту.
— Отчасти ты права. И все же многие люди сейчас ненавидят охоту. Мне случалось разговаривать с собаками охотников. Они рассказывали, как им не удалось взять след. Люди, противники охоты, распылили по земле вонючую жидкость, которая перебила все запахи.
В этот момент хозяин взял Бетси за ошейник и потянул прочь от клетки. Хотя собака и лисичка дружески беседовали уже несколько минут, человек, который не мог понять их разговора, боялся, что они переругиваются.
В течение всего дня люди только и делали, что старались завоевать расположение Миц. В конце концов лисичка выяснила, что у них есть своя цель. Поглаживая и лаская Миц, они незаметно надели на нее ошейник. Лисичка была вне себя от гнева к обиды. Что они задумали? Ошейники носят только домашние животные — собаки да изредка кошки. Зачем ей, дикой, свободной лисице, этот позорный знак рабства? Она яростно скребла ошейник задними лапами, но стащить его ей не удалось. Это был необычный ошейник, он не походил на те простые, кожаные, что Миц видела на собаках, на нем были какие-то странные выпуклости, а по бокам — тоненькие железные пластинки. К клетке вновь подошла Бетси.
— Отлично, — заметила она, оглядев лисичкину обновку. — Тебе очень идет.
— Что замышляют твои хозяева? — прорычала Миц. — Хотят превратить меня в собаку, да? Ну, если они только попробуют прикрепить к этой штуковине поводок...
— Никто не собирается сажать тебя на поводок, — успокоила ее Бетси. — Видишь сама, это не просто ошейник. У моего хозяина есть устройство, которое как-то связано с этим ошейником. Люди ведь мастера на подобные выдумки. Он выпустит тебя, но сможет узнать, где ты, куда пошла. Что ты делаешь каждый день. И каждую ночь.
— Какая подлость! — возопила Миц. — Так я и знала, добром это не кончится. Значит, он хочет, чтобы я привела его домой, к своей семье. А потом он нас всех разом накроет, и поминай как звали. Задушит газом, как это иногда делают с барсуками. Или еще что-нибудь придумает, почище, в общем уничтожит. Да только зря он рассчитывает на свой поганый ошейник, ничего у него не выйдет. Отведу я его домой, как же! Да я лучше отправлюсь в ближайший собачий питомник...
Бетси покачала своей огромной головой:
— Ну и воображение у тебя! Вечно придумываешь всякие ужасы. Все-таки, по-моему, ты на редкость непонятлива. Сколько раз говорить — никто не собирается тебя убивать. Хозяин хочет только понаблюдать за тобой. Такая у него работа — наблюдать. Он занимается этим целыми днями. Понаблюдает, затем принимается что-то царапать на бумаге или лаять в одно из своих приспособлений. А потом опять наблюдает. Не представляю, зачем ему это. Но тебе от этих наблюдений не будет никакого вреда, это точно. Я знаешь что думаю? Когда он узнает все о ваших повадках, сообщит главарю своей своры, — у людей ведь, как и у собак, есть свои главари. И люди с лисами будут лучше понимать друг друга. Так что он старается не зря, правда?
В душе Миц вновь шевельнулось подозрение. Зря она доверилась собаке, ведь все они в заговоре с людьми и действуют по их указке. Но Стиганд, выдра, он тоже ее успокаивал. Ему, такому же дикому зверю, как и сама Миц, незачем пособлять людям в их черных замыслах. Правда, судя по его словам, здешние хозяева подкармливают выдр. Только выдры, насколько ей известно, не нуждаются в подачках. О-ха рассказывала — более искусных рыбаков, чем выдры, не сыскать, людям нечего с ними тягаться. Выдры сами всегда наловят себе вдоволь рыбы и, уж если на то пошло, могут подкармливать людей.
Миц не знала, что и подумать. Спору нет, ошейник вещь неприятная, но к нему можно притерпеться. Он ее ужасно раздражает, но, раз никто не собирается превращать ее в собаку, беда невелика. Если верить этому громадному неповоротливому созданию с темными грустными глазами, человеку просто любопытно, чем занимаются лисы, когда люди не видят их. Конечно, пустое и глупое любопытство, хотя с какой стороны посмотреть... Если бы только знать наверняка, что это не уловка. Вдруг он хочет выведать, где скрываются лисы, чтобы извести их всех. Людям удалось полностью уничтожить волков, потому что те жили большими стаями, и охотники без труда выслеживали их. Но если этот человек такой знаток лисьих повадок, ему наверняка известно: соплеменники Миц живут семьями, и, выследив одну лису, он при самой большой удаче уничтожит еще восемь-девять. Конечно, с лисьей точки зрения, это отнюдь не мало, но все же, если человек с меховой мордой собрался уничтожить весь лисий род, это капля в море.
— Ты говоришь, он меня скоро отпустит. Как же он получит назад свой ошейник? — спросила лисичка, устремив испытующий взгляд на Бетси.
— Хозяину вовсе не нужен ошейник. Ну а если он все же захочет вернуть свое приспособление, он найдет тебя и снимет ошейник без лишнего шума. Не переживай из-за пустяков. Мой тебе совет — забудь об этом ошейнике, как будто его и нет. Когда, на свободе, ты вдруг заметишь, как вдали мелькнет тень хозяина, или почуешь его запах, не обращай на это внимания. Поверь, хозяин не будет вмешиваться в твою жизнь, он никак тебя не побеспокоит.
— В этом мире от людей никуда не скрыться, — недовольно пробурчала Миц.
— Что верно, то верно, — согласилась Бетси. — Они повсюду суют свой нос. Говорят, кошки любопытны, но, по моему разумению, до людей им далеко. Среди них есть такие, которым надо знать все на свете. Только, точно тебе говорю, это самые хорошие люди. Уж они не будут тратить время на то, чтобы проливать кровь. Ладно, мне пора, скоро обед. А ты не будь дурой, не дергайся. Если будешь дергаться попусту, испортишь себе всю жизнь. — И громадная собака, неуклюже переваливаясь, направилась к дому.
