— Да что ты заладила? — разозлился Саша, нервно затягиваясь. — Комплексно, комплексно. Мы могли бы уже сто раз начать! Ты же отговаривала.
— Я?! Нам же сказали, что нельзя! Нельзя по-другому! Дай мне тоже сигарету!
Саша удивленно посмотрел на Вику, но потом протянул ей свою пачку. Она вытянула одну сигарету, и Саша услужливо поднес ей зажигалку. Едва Вика затянулась, как Саша вскочил на ноги, как будто до него только что дошел смысл обвинений.
— Нет, не наплевать! — крикнул он, размахивая рукой с сигаретой. — Но я не понимаю. Как?! Как?! Я же не личный педагог его сына. Я еще тридцать человек учу. И что? Я что теперь, бог и царь, что ли?
Вика отвернулась и принялась нервно кусать губу, забыв про тлеющую сигарету.
— Нам еще надо немного поднакопить, — продолжал Саша, отходя к окну. — Ты же видишь, что мы и так во многом отказываем. Надо подождать чуть-чуть.
Вика резко развернулась лицом к Саше, и он заметил, что глаза у нее уже покраснели.
— Сколько ждать? — закричала она. — Сколько?! Ты понимаешь, что вот так, — она обвела взглядом и руками кухню, — нельзя больше жить! Ему шесть лет завтра! А что дальше будет? Ты об этом подумал?! Как дальше жить, ты думал? Нельзя вечно занавешивать окна по вечерам, нельзя вечно запирать дверь нашей спальни, нельзя устраивать из его комнаты и нашей квартиры тюрьму!
Саша поморщился от неприятного привкуса во рту — он докурил сигарету до фильтра. Он сплюнул и облизал губы. Выбросил бычок в форточку.
Вика задавила свою почти целую сигарету в пепельнице и разрыдалась.
Саша выдохнул и, тихо простонав, обессиленно опустил голову. Потом набрал в легкие воздух и подошел к Вике. Присел рядом на корточки и стал гладить ее по волосам. Ее слезам он не мог противостоять. Он сразу терялся, размякал и уже со всем соглашался. Встав на ноги, поцеловал жену в голову. Вика тут же подняла на него свое мокрое от слез лицо и, шмыгнув носом, сказала максимально твердым голосом:
— Так. Завтра у Васеньки день рождения. Завтра воскресенье. В понедельник после экзамена ты пойдешь к заму мэра в приемную и попросишь его принять тебя. Какой-нибудь день тебе дадут. Если ты этого не сделаешь, это сделаю я.
Саша покорно кивнул головой.
— И выкинь ты наконец эту ужасную маску. Какой идиот умудрился притащить на Новый год этот кошмар?! Да еще оставить в коридоре, когда там Васька бродил.
— Борька, наверное, — пожал плечами Саша.
— Голова с опилками — твой Борька. Забери и выкини эту дрянь.
Саша поднял глаза на жену.
— Ты же знаешь, Васька будет плакать.
— Господи, ты что, идиот? Поплачет и перестанет. Я не хочу больше это обсуждать!
* * *
На полу, среди серпантина и конфетти, лежали распакованные подарки: несколько новых книжек, конструктор, футбольный мяч…
Над кроватью висел самодельный плакат — «С днем рождения!». Одна из кнопок, которыми плакат крепился к стене, выскочила, и верхний край плаката загнулся, понуро свесившись вниз.
Васька сидел на подоконнике и смотрел в окно. Он думал, что ему сегодня исполнилось шесть лет, а он так и не почувствовал никакой разницы. Это его удивляло и огорчало. Он не стал ни больше, ни выше и вообще никак не изменился. Если и дальше дело так пойдет, с грустью думал он, то ему никогда не вырасти. А значит, он никогда не сможет говорить. А может, и на улицу никогда не выйдет. И тогда он уж точно никогда не сыграет во дворе в футбол и не подружится с белобрысым. А ведь у Васьки теперь есть такой замечательный футбольный мяч. Новенький, чистый. Совсем не такой потрепанный и грязный, как у мальчишек. Он, может быть, даже подарил бы свой мяч белобрысому. В знак дружбы. Но вот только когда он сможет наконец выйти во двор, этого теперь Васька не знал. Он вздохнул и стал водить пальчиком по оконному стеклу. Потом перевел взгляд на двор внизу.
На лавочке сидела женщина с ребенком. Она, кажется, кормила его грудью. На качелях сидели две девушки и пили пиво. Качели немилосердно скрипели, но девушки не обращали на это никакого внимания. Песочница была пуста. Васька пожалел, что маленький Денис не гуляет сейчас во дворе. Теперь бы ему никакая собака не помешала.
Потом из подъезда вышел мужчина. Шел он неуверенно и как будто шатался. Он подошел к качелям и стал что-то говорить девушкам, размахивая руками. Те ему сначала что-то отвечали, а потом одна решительно встала и пошла прочь, таща другую за собой. Мужчина сел на качели, достал из кармана бутылку и стал пить из горлышка, легонько качаясь взад-вперед. Потом он сказал что-то женщине с грудным ребенком. Ваське надоело смотреть на него, и он спрыгнул с подоконника на пол. Побежал в коридор. Мимоходом бросил взгляд на нижнюю книжную полку у стены. Большая книга стояла в дальнем углу и как будто ждала своего часа. Хотя и выглядела при дневном свете почти безобидно. Но днем она почему-то совсем не притягивала. Иногда Ваське даже казалось, что тот, на кого он с таким ужасом смотрит иногда по ночам, не живет постоянно в книжке, а возникает там только с наступлением темноты. И открой Васька ту самую страницу днем, там, скорее всего, было бы пусто. Может, изображение какого-нибудь богатыря или дракона. А может, просто белый лист.
Васька выглянул в прихожую и прислушался.
Из кухни доносились голоса родителей.
— Ленка с Борькой к девяти подойдут, ты понял? — говорила мама и дробно стучала ножом, наверное, что-то резала.
Затем слышался папин выдох — он, наверное, курил — и его слегка сиплый голос.
— Вик, а у меня для тебя тоже маленький подарок.
— Да ты что? — засмеялась мама.
— Ага, — радостно и гордо сказал папа. — Я сходил сегодня в мэрию. Он примет меня в четверг. Я там с секретаршей поговорил.
— Ой, ой, смотри, хвост распушил.
— Короче, для него сын — это всё. У меня связей, конечно, ни хрена не осталось, но чем черт не шутит, могу попробовать прозвониться в ректорат МГУ, там у меня знакомый был, может, еще работает. В общем, если помогу его сыну, может, он поможет нам.
— Нужны ему твои знакомые с его-то деньгами, — хмыкнула мама.
— Ну, в четверг поговорю, там будет видно.
Неожиданно в дверь позвонили, и Васька посмотрел на дверь.
— Кто это? — раздался мамин голос.
— Для Борьки что-то рановато, — ответил папа.
«Тамара!» — мысленно обрадовался Васька и побежал в коридор. Мимо прошел папа. Он щелкнул замком и приоткрыл дверь.
— Здравствуйте, — удивленно спросил папа. — Вам кого?
— Здравствуйте, — раздался женский голос, и Васька узнал его — это была мать Тамары. — Я — соседка сверху, с другой стороны. Моя дочка хотела вашему… э-э-э… сыну подарить… она сама не может, ей надо заниматься.
Васька хотел посмотреть на нее поближе, но тут из кухни вышла мама и затолкала его обратно в комнату, закрыв за ним дверь.
— Кто это? — спросила Вика, подходя к Саше.
Женщина поздоровалась и тут же попыталась заглянуть в квартиру, но Вика загородила собой проход. Женщина, однако, нисколько не смутилась, а только вежливо добавила:
— Ну, ладно. Я пойду, пожалуй. До свиданья.
Саша закрыл за ней дверь, и только сейчас Вика заметила в руках Саши небольшой сверток.
— Что это? — спросила Вика.
— Да вот, соседка, вроде с верхнего этажа, принесла подарок от дочки своей Ваське.
Они развернули неуклюже завернутый подарок. Внутри лежала потрепанная детская книжка и диск с мультфильмами. Вика усмехнулась и, завернув все обратно, как было, подошла к Васькиной комнате.
— Васенька, смотри, что тетя принесла тебе на день рождения.
— Не тетя, а ее дочка, — поправил жену Саша.
Васька очень расстроился, что Тамара занята. Он был бы очень рад, если бы она пришла. Хотя бы на полчасика. Он бы показал ей свои подарки. А она бы рассказала ему о себе. Васька стал думать, с кем бы он хотел больше подружиться — с белобрысым или с Тамарой. Сейчас он бы предпочел Тамару.
Ночью Васька никак не мог уснуть. Дядя Боря и тетя Лена, давние приятели родителей, все еще сидели на кухне, и Васька слышал, как дядя Боря что-то рассказывал, а потом раздавались взрывы хохота. И сразу же за ними мамин голос:
— Тише, ребят. Васенька спит.
Поворочавшись еще минут двадцать, Васька почувствовал, как внутри медленно, но верно зреет то самое непреодолимое желание. Сила, которая заставляет его вставать и идти на встречу с тем, кого он больше всего боится.
Вася бесшумно слез с кровати, нащупал под матрасом фонарик и, опустившись на колени, пополз между стеной и кроватью в дальний угол. Мелкая дрожь бежала по его телу, но Васька к ней почти привык. Наконец, он достал заветную книгу и стал медленно листать ее. Добравшись до нужной страницы, он, как и всегда, сначала отвернулся, а потом быстро перевел взгляд на картинку. Страшный урод, как живой, ухмыляясь, смотрел прямо в Васькины глаза. В эту секунду из кухни донесся шум двигаемых стульев и голос тети Лены:
