Понимая, что на ночь меня рядом с ней все равно никто не оставит, даже если я растопырю руки и ноги перед попыткой выпихнуть меня через дверь или в портал и призову на помощь Валентайна, я записала Соне сообщение на виритту. Просто сказала, что я ее очень люблю, и что меня можно будить в любое время суток, что я завтра утром опять буду здесь, и что если ей понадоблюсь, буду здесь даже посреди ночи. О чем, к слову, тоже сообщила Драконову, который такому положению дел совершенно не обрадовался, но и возражать не стал. Не знаю, что ему там навешали на уши у Фергана, но он вообще вел себя как классический образцовый отец, даже забыл про свою ненависть к темной магии. Мне бы напугаться и насторожиться, но я слишком устала, а еще, шагнув через портал в дом Валентайна, впервые за весь день осознала, что я ничего не ела.
Драконовы, видимо, решили, что я питаюсь темной магией, а я сама про это просто не вспомнила. Ну или никто из нас не вспомнил, кроме моего желудка, который, оказавшись под знакомой крышей, издал рев, достойный побудочного дракона в Академии. Как раз в тот момент, когда в холл спустился Валентайн. Несмотря на все происходящее, я покраснела, как благородная девица, замеченная на балу в поедании пирожных, пока никто не видит. Тем более что Валентайн тоже это заметил и нахмурился.
— Лена, когда ты ела?
— Вчера, — честно призналась я.
Выражение лица Валентайна стало зверским.
— Тебе что, у Драконовых отказались подавать еду?
— Нет, я сама не просила. Думаю, подавилась бы первым же куском, — еще более честно призналась я.
— Ладно. Пойдем.
Он собирался открыть портал, и вроде даже как его открыл — в столовую, но я покачала головой:
— Можно это сделать по-плебейски в спальне? У меня просто сил нет сидеть ровно и держать ножи и вилки.
— Что ты вообще там делала? — Валентайн посмотрел на меня в упор.
— Лежала. Сидела. Стояла. Ходила. Говорила Соне, что я ее люблю. Готовилась к занятиям… на которые не пойду, потому что завтра утром пообещала себе, что буду у Драконовых. Себе и ей.
Он вздохнул и открыл портал прямо в спальню. Ко мне. А спустя минут десять нам уже притащили столько еды, что позавидовал бы шведский стол в Турции по системе All Inclusive. Все это мы с Валентайном расставили по кровати и, скрестив ноги по-турецки, я начала набивать в себя еду, которая является прямым жизненным топливом. Совершенно не заботясь о том, как все это выглядит со стороны, и что я точно не тяну на благородную девицу (никогда и не претендовала, правда).
Валентайн подумал-подумал и присоединился ко мне, особенно когда я мазала хрустящие хлебные корочки кучей соусов и складывала на них ломтики самых разных вкусностей.
— Попробуй, — протянула ему импровизированный не то сэндвич, не то бургер, не то бутерброд. Судя по его виду, это был бургерброднич, поэтому Валентайн смотрел на него очень скептически. Но, откусив, мгновенно переменился в лице.
— Хм. Необычно, но вкусно.
— То, что невкусно, есть не имеет смысла, — фыркнула я, щедро запивая свой поздний ужин водой. Все диетологи нашего мира схватились бы за голову, но я искренне наслаждалась тем, что могу вот так сидеть на кровати, как в старые добрые времена, жевать свой бургерброднич, и что никто не косится на меня как Хитар: не то с ужасом, не то с яростью, не то с отвращением в глазах. Потому что Валентайну, кажется, это нравилось. Он даже сбросил пиджак и жилет, ботинки, и устроился рядом со мной, выглядя при этом совершенно уютно и по-домашнему.
— Ой. Фпафибо, — сказала я, понимая, что еще не поблагодарила за то, что он меня привел к Драконовым и помог там остаться.
— Не за что, Лена.
— Есть за что, — честно призналась я. — Без тебя я бы к ней не пробилась. Ну… по-хорошему.
— Ты недооцениваешь свою пробивную способность. А еще свою силу.
Да? Ну может быть.
— О том, что случилось с Соней, я узнал от тебя. Из твоих мыслей. Ты мне это передавала.
— Что? Я?! — Я замерла, чуть не проглотив недожеванный кусок целиком.
— Да.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как?
— Пока неосознанно. Интуитивно.
Я вздохнула, аккуратно дожевала еду и только после этого спросила:
— Валентайн, а у темной магии вообще есть границы?
— Нет. Именно поэтому она настолько опасна.
У-у-у-у.
— А Ферган? Что сказал Ферган? Он посадит своего сына под замок, чтобы тот не мог приближаться к Соне?
Валентайн мгновенно помрачнел. Взгляд стал тяжелым, каким было небо над Хэвенсградом целый день.
— Считаешь, что его нужно посадить под замок, Лена?
— Если он на такое способен — да.
— А ты знаешь, на что способна ты сама?
Я отложила еду.
— Знаю. Что я могла несколько раз использовать темную магию, но не сделала этого. Знаю, что я никому не вредила, не говоря уже о чем-то большем.
— Не знаешь, — холодно подвел итог Валентайн.
Я сложила руки на груди.
— Валентайн! Дело не в темной магии, а в том, что мы творим, прикрываясь ей.
— Сезар не прикрывался ничем, — так же холодно произнес он. — Это была черная страсть.
— О, ну это все оправдывает, конечно.
— Не оправдывает. Но и не значит, что должно расцениваться как абсолютное зло.
— Да я вообще никак не хочу его расценивать! — разозлилась я. — Просто скажи, что он больше никогда не приблизится к моей подруге и не сможет причинить ей вред.
Валентайн посмотрел на меня в упор:
— Ферган принял решение, касающееся этих двоих. Сезар женится на твоей подруге, их свадьба состоится в самое ближайшее время.
Сказать, что я была в шоке — значит, ничего не сказать. Так вот почему Драконов был такой довольный и даже забил на меня, на то, что сам же и запретил строжайше.
— Он с ума сошел? — осведомилась я пока еще относительно спокойно. Правда, спокойствием отличался только мой голос, но не я сама. — Или у него от пребывания в драконоформе мозги сварились? Выдать Соню за это чудовище?!
Валентайн приподнялся, вмиг утратив всю свою «домашность».
— Меня ты тоже считаешь чудовищем, Лена?
— Да при чем тут ты! Ты никого не насиловал! — Я тоже села на постели, есть как-то мигом расхотелось.
— Ты уверена?
Я, уже собиравшаяся продолжать, поперхнулась. Потом все-таки нашла в себе голос и ответила твердо:
— Да. Да, Валентайн, в тебе я уверена. Но этот, с позволения сказать, принц не сумел удержать свою пипиську в штанах, а теперь ему в награду отдают Соню?! Зачем?! Чтобы он ее насиловал, когда черная страсть одолеет в любой момент, но уже на законных основаниях?!
— Затем, чтобы не было конфликта и войны между людьми и драконами. Драконов — архимаг, Сезар — принц. Правда, теперь ненаследный, но дела это не меняет. Он обязан жениться на Софии, она обязана выйти за него замуж, и в таком случае не будет ни скандала, ни дипломатического конфликта, который вполне может перерасти в столкновения.
— И платой за это станет счастье моей подруги!
— Если бы твоя подруга не поощряла Сезара, ничего такого бы не было.
Что?! Что-о-о-о?!
— А ты, значит, из тех, кто считает что самадуравиновата короткую юбку надела?
Валентайн ненадолго подвис, видимо, переваривал то, что я выдала, после чего произнес. Очень резко:
— Нет, я из тех, кто знаком с понятием черной страсти и с Сезаром Драгоном очень долгие годы. Он никогда не преследовал девушек, никогда — в отличие от своего брата, не трахал все, что шевелится. Если Соня настолько запала ему в сердце, значит, они каким-то образом тянулись друг к другу. Значит, они оба это скрывали, и оба довели до такой ситуации. Вместе.
— Да ты что?! — ядовито осведомилась я. — А может, просто причина в том, что ты недостаточно хорошо учил его адекватности и темной магии?!
Глаза Валентайна подернулись серебром.
— Думаю, сегодня нам лучше не продолжать этот разговор, Лена.
Он вышел раньше, чем я успела ответить, даже не в портал, а в дверь, как самый обычный человек. Правда, дверью этой саданул не по-человечески: она чуть не вывалилась ко мне в спальню, жалобно хрустнув. Я глянула на остатки нашей еды и с трудом сдержалась, чтобы столкнуть подносы на пол. Хотя ни подносы, ни еда вообще ни в чем виноваты не были!
