— Вам что-то принести?
Я подняла глаза и увидела перед собой расплывчатый силуэт официантки.
— Нет, ничего не надо. — Промямлила я, дожидаясь, когда она уйдет.
Оставшись в одиночестве, я осмотрела зал таверны — и впрямь, здесь достаточно укромное место, никто на меня не смотрит, все заняты своими делами, да и шум отгораживает от любой опасности. В подворотне в любой момент могут появиться гвардейцы, а здесь нет никакой опасности быть пойманной.
Главное, чтобы с меня не стали брать деньги за частые посещения.
— Милит, зачем ты туда ходила? — Прямо с порога принялась отчитывать меня Лорента. Я вернулась в братство сразу же после того, как покинула таверну, прошло совсем немного времени, но моя голова прояснилась, и стало намного легче раздумывать обо всем, что произошло.
Я сбросила с плеч свой плащ и посмотрела на Тадара, который напряженно трудился, сгорбившись за своим столом. Он со всех сторон окружил себя колбами, какими-то книгами и пергаментами. Никогда не видела его за работой алхимика.
Лорента уговорила меня остаться в братстве, гарантируя то, что про существование лаборатории не знает никто, кроме Тадара, Гива и ее самой, но глава наемников спускается сюда раз лет в десять, а значит, я в абсолютной безопасности, и даже потайной выход в город словно работает на меня, позволяя оставаться незамеченной. Я согласилась, но только с тем условием, что они помогут мне вызволить Бейва и устроят нам побег из столицы.
Как ни странно, Лорента охотно приняла это условие.
— Я должна была пережить это вместе с ним. — Честно призналась я.
— Дура! — Всплеснула руками наемница, — Тебя могли заметить! Об этом ты не подумала? Что тогда? Освобождать вас обоих? Тебе, Милит, Синк не окажет такую честь, как восьмикружие, тебя казнят на следующий же день, и к этому сроку Тадар точно ничего не успеет!
— А что он должен успеть? — Подозрительно покосилась я на наставника, — Вы что-то задумали? Без меня!?
Лорента ухмыльнулась:
— Тадар предложил один маневр. Длительно, затратно, разрушительно, но того стоит.
— Я еще никогда не делал ничего подобного! — Воскликнул наставник, будто очнувшись ото сна.
— Вы потрудитесь рассказать мне, или как? — Я вздернула бровь.
Лорента усадила меня на стул, и сама расположилась напротив, то и дело поглядывая на Тадара, который снова ушел с головой в работу.
— Это будет взрыв, как мы и хотели с самого начала. Но взрыв будет непростой, а… с дополнительными «украшениями».
— Что? — Нахмурилась я, — Какими, к чертям, украшениями?
— Тадар предложил взорвать не тюрьму, а склад, который находится неподалеку. Может, ты видела — такое, большое одноэтажное здание…
— И что нам это даст? Все охранники тюрьмы останутся на своих местах, а туда пришлют других гвардейцев.
— Э-э-э нет! — Оказывается, все это время Тадар следил за нашим разговором. Оторвавшись от трудов, он посмотрел на меня, — Они не смогут перед этим устоять.
— Устоять перед чем? — Я поочередно смотрела на их ухмыляющиеся самодовольные лица.
— Дело в том веществе, что Тадар добавит в бомбу. — Пояснила Лорента, — Что-то наподобие тех сигарет, которые ты курила в тюрьме. Их разум затуманится от дыма, но мозги съедут в другую сторону.
— Они захотят пойти туда. Ближе, как можно ближе. — С плохо скрываемым восторгом от собственной гениальности сказал Тадар, — А уже там мы окончательно собьем их с толку.
Я тупо уставилась в его завороженные глаза, ожидая еще одной порции объяснений, но вместо них наставник открыл какую-то склянку с золотыми бусинами. Аккуратно достав одну из них, но покатал ее на ладони, демонстрируя мне:
— Это и есть «украшение» нашего взрыва.
Я отшатнулась, прижавшись к спинке стула. Бусина мерцала каким-то космическим, звездным блеском, заточенным в золото, безусловно, она была безупречно красива, но какое отношение она имеет к бомбе, я все еще не понимала.
— Тадар, покажи ей. — Увидев мое смущение, попросила Лорента.
Наставник кивнул и подбросил бусину в воздух. Прошло чуть больше секунды, и она прямо на лету разлетелась на сверкающие золотые брызги, которые к тому же, засветились, как пламя свечи в темноте. Все это сопровождалось едва слышным хлопком, который явно станет гораздо громче, если множество таких бусин объединить в одну…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наконец, до меня дошло.
— Ничего не напоминает? — Ухмыльнулся старик.
— Энергетический шар Бейва… Как тебе удалось это сделать? — Я схватила банку с крупными бусинами и принялась рассматривать их, как музейный экспонат.
— Ты же знаешь, я отдал всю жизнь алхимии. Иногда она благодарит меня за это. И осторожнее с этими штуками, они могут взорваться прямо у тебя в руках. — Он забрал у меня банку, вернув ее на прежнее место.
— И все же я не понимаю, — Я посмотрела на Лоренту, — Зачем вы собираетесь инициировать магию? Это наведет еще большие подозрения на Бейва.
— Не наведет, потому что это еще не все. Мы покажем одурманенным мозгам стражников то, что они хотят видеть. Точнее, кого.
— Солз… — Меня осенило.
— Мы подставим его, как они с Цаттой подставили Бейва. — Хитро прищурилась Лорента.
— И как вы собираетесь это провернуть?
— Это не так уж и сложно. Важно лишь поверхностное сходство. — Объяснил Тадар, — Они будут под действием дыма, но запомнят, что видели человека, держащего в руке свет.
— Солз с Бейвом ведь непохожи? — Обратилась ко мне Лорента.
— Хвала богам, нет.
— В братстве есть человек, что сойдет за него?
— Ну-у-у, — Я задумалась, — Вообще-то, по телосложению даже Тадар подойдет, но Солз ему во внуки годится.
— Сколько Солзу? — Лорента уже присматривалась к наставнику, видимо, раздумывая, как его можно омолодить.
— Лет двадцать пять, может, чуть больше. Но у него волосы черные и спина прямая. А еще он ходит не в балахонах, а в плащах или камзолах.
— Тадар, — Вкрадчиво обратилась женщина, — Не хочешь вернуть утраченную молодость?
— Может, лучше, кто-то другой? — Наставник сделал вид, что снова ушел в работу.
— А я считаю, что и ты сгодишься. К тому же, кому, если не тебе, не бояться собственных бомб?
— Я даже издалека не сойду за двадцатипятилетнего парня. — Не поднимая головы, сообщил он.
— Да ладно тебе! Ты у нас, вон, еще какой поджарый! — Лорента опустила руку ему на плечо.
Тогда Тадар посмотрел на нас обеих:
— Даже если и так, дамы, сначала нам нужно сделать бомбы и распланировать то, как Милит проникнет в тюрьму. А я не знаю, сколько времени на это уйдет.
Наверное, меня не должна была пугать эта фраза, но сейчас, впервые за время этого разговора, я впервые побоялась, что мы не успеем, и Бейв погибнет от травм и пыток раньше, чем я приду за ним, как и обещала.
Говорят, не стоит высказывать опасения вслух, и тогда они не сбудутся. Я так и делала, оставляя все свои терзания при себе, но они почему-то сбывались, и день за днем мне становилось все страшнее за то, что я не сдержу обещание.
Лорента запретила мне смотреть на этапы восьмикружия, но со слов сплетниц и прочей молвы я знала, что Бейв Цареубийца пережил очередную пытку. Поговаривали, что во время третьего этапа он потерял сознание от боли где-то за пять минут до его окончания, а во время четвертого даже ни разу не поднял глаза на зрителей. Люди строили догадки, а не сошел ли он с ума и доживет ли до последнего этапа.
Я же думала о другом — успеем ли мы забрать его оттуда живым и в собственном разуме? Готова ли я всю оставшуюся жизнь провести с безумцем?
Мои нервы были на пределе, а дни тянулись, как резина, и летели, как птицы, одновременно. Очередной день завершался ничем, и он же приближал Бейва к следующему этапу, который может стать последним. Никто не станет спасать осужденного, если он умрет раньше восьмого этапа.
Только мое обещание заставляло его держаться, но теперь я уже и сама не верила в себя. Тадар работал, не покладая рук, но каждое испытание псевдо-магической бомбы заканчивалось неудачей. Он говорил, что отчаиваться рано, но разве у меня был хоть какой-то выбор? Каждый день в мой череп стучала боль, и ей уже хватало наглости возвращаться через каждые два часа. Я тоже умру, если не спасу его, умру от этой боли в тот самый день, когда лекарство Эгерды, недельного запаса которого теперь едва ли хватало на три дня, перестанет мне помогать. Обо мне не останется даже упоминания, а ведь когда-то я всерьез думала о том, что смогу войти в историю.
