Тимур много рассказывал о своих детях. Дочь, с редким необычным именем Евлалия, – плод бурной страсти Тимура и прехорошенькой ветреной модели-француженки, после развода родителей осталась жить с отцом, который души в ней не чаял и баловал безмерно. Сейчас девочка получала среднее образование в США, в частной школе-пансионе. На неё Тимур возлагал огромную надежду и очень гордился наследницей.
А сыночек у Тимура получился препаршивенький – бездельник, кутила и редкостная сволочь. На его матери Тимур женат не был, да и о существовании сына узнал лишь, когда мальчишке исполнилось четырнадцать лет. А через два года после знакомства Тимур взял неуправляемого подростка под своё крыло, но до сих пор так и не научился им управлять. Сначала чувство вины мешало, а потом стало уже «поздно пить Боржоми».
Вот и сейчас безбашенный отпрыск влип в очередную историю и заставил родителя хмуриться. Вдаваться в подробности произошедшего Тимур не пожелал, и я, выяснив, что обошлось без жертв, решила не донимать его расспросами. Но в душе остался осадок. Как же надо воспитывать ребёнка, чтобы не пожинать потом такие червивые плоды? Неужели Тимур плохой отец? Мне показалось, что он очень любит своих детей. А, возможно, дело в том, что слишком поздно он взялся за воспитание сына. Да, думаю – именно в этом дело.
– Диана, приехали, – оклик Тимура вернул меня к действительности.
Настроение моего спутника не улучшилось, и сейчас он походил на грозовую тучу. В сложившейся ситуации я сочла неуместным рассыпаться в благодарностях за увлекательное путешествие. Тимур же поспешно со мной попрощался, приказав охраннику донести мой багаж до квартиры. Могло показаться, что Тимур торопится избавиться от меня и, наверное, так оно и было. Но я даже и не думала волноваться по этому поводу. Дети – наше всё, и этот мужчина грамотно расставил приоритеты.
*****
– Диана, какое платье – восторг! Я тоже срочно хочу замуж! – Римма бережно накрыла моё платье чехлом и прикрепила крючок вешалки на дверцу шкафа. – А манто – просто бомба!
В домашних шортиках и маечке, моя помощница кудахтала вокруг моих обновок, осыпала меня комплиментами, восхищаясь новым цветом волос, и пищала от восторга над своими подарками – прямо детский сад на экскурсии в зоопарке. А из кухни доносился букет аппетитных ароматов и настойчиво манил, заставляя урчать голодный желудок.
– Ох, Римма, спасибо большое. С тобой я рискую отрастить большую задницу и захрюкать.
Я отвалилась от стола, который ломился от обилия еды благодаря стараниям моей уникальной помощницы. Но продегустировать каждое блюдо мне уже не по силам.
– Я уверена, что лишний вес Вам не грозит, – Римма вся светилась от радости.
В моё отсутствие девчонка хорошо поработала, собрала кучу полезной информации для моей новой затеи и я не скупилась на похвалу.
– Согласна, а когда мы реализуем наш план, то угроза лишних кэгэ будет рассыпаться уже на пороге нового офиса.
– А я очень рассчитываю на льготный абонемент, – довольно прочирикала Риммочка.
– Обещаю, что ты, Римма, ещё надорвёшься этими льготами, потому что станешь лицом нашей фирмы, а твоему телу придётся постоянно соответствовать распиаренным стандартам красоты.
– Я? – Римма удивлённо вскинула брови, критически осмотрела свои стройные обнажённые ноги и перевела оценивающий взгляд на мои. – По-моему, у Вашего лица и тела гораздо больше шансов на успех.
– Я так не думаю. Во-первых, я не собираюсь светиться, а во-вторых, у меня слишком экзотическая внешность, и ни одна трезвомыслящая барышня не поверит, что достигнет именно такого результата. Надо ставить реальные задачи и цели. А вот ты, блондинка ясноглазая, гораздо ближе к русскому народу, на тебя и будем делать ставку.
– Ох, мне же тогда над рельефом надо поработать, – всполошилась Римма, кажется, уже готовая вскочить и начать работать над рельефом. Вот ведь стрекоза неугомонная! Меня восхищают её лёгкость и энтузиазм. Лишь бы не сдулась девочка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Успеешь, Римма, накачать себе трицепсы, а пока предлагаю обмыть наши перспективы.
Я достала из холодильника пузатую бутылку с уже достаточно охлаждённым содержимым, а Римма тут же впилась взглядом в этикетку.
– «Аристов Кюве Александр», м-м, это что?
– Игристое вино.
– Сладенькое? – в предвкушении облизнулась девушка. – Французское?
– Нет, – ответила я сразу на оба вопроса, – сегодня мы с тобой патриоты.
– Да ладно?! – у Риммы округлились глаза. – Правда, что ли, наше?
– Ага, Краснодарский край, между прочим. Это Бабай открыл мне глаза на этого производителя, когда напоил их «Мадерой». «Мадера», я тебе скажу – мёд неразведённый.
– Кто бы мог подумать! И что – теперь они составят конкуренцию французскому виноделию?
– Ну, за Францию я могу быть спокойна, но Россия, однозначно, на правильном пути. – И, разлив бледно-розовый напиток по фужерам, я произнесла: – Да пребудет с нами удача!
– Да! – Риммочка сверкнула белозубой улыбкой. – И если эта капризная госпожа не поторопится, то я призову её ритуальными танцами с бубном.
Звонок домофона отвлёк нас от культурной пьянки, и Римма, глядя на часы, тоном вышколенного дворецкого торжественно произнесла:
– Владислав Эдуардович Лисицкий пожаловал.
Риммочка рассказала, как она пыталась проучить беднягу и как её это угнетало. Владу она искренне симпатизировала и очень одобряла его кандидатуру в качестве моей пары. Я никак не пыталась комментировать её высказывания, нацеленные на то, чтобы раскрыть мне глаза на длинный список его положительных качеств. Я и сама не была слепой, но стимулировать активный пиар не собиралась.
Влад ворвался в квартиру, как тайфун. А, заметив меня, чуть не сбил с ног хрупкую Риммочку, впустившую его в квартиру.
– Неандерталец! – взвизгнула возмущённая девушка в спину устремившемуся ко мне блондину.
Кажется, его спине, как и другим частям тела, было глубоко фиолетово, что об их хозяине думает какая-то пигалица. Влад видел только меня. Моё сердце ускорило ритм и забилось пойманной в силки птицей, когда мой великолепный блондин сгрёб меня в охапку. Сердце билось, в груди разливалось тепло, НО… я не ощущала никакого сексуального возбуждения.
– Девочка моя, прости меня… Никуда больше… Никогда, – бормотал несвязно Влад, осыпая поцелуями моё лицо и шею.
Я так и висела в его медвежьих объятиях, болтая ногами над полом, и принимала щедрую ласку, ловя губами его жаркое дыхание. Мне были очень приятны объятия Влада, я соскучилась по этим губам, рукам… Вот только я бы рада обойтись нежными обжимашками, поцелуями и поглаживаниями. Вот такой нехитрой ласки мне и не хватало всё это время. Но сможет ли понять меня влюблённый ревнивый мужчина, чей член таранит моё бедро. Да я и сама себя не понимаю и просто сдаюсь, ныряя в этот шторм и закрыв глаза.
То, что нахожусь уже в спальне, в горизонтальном положении, я осознала, когда дверь шумно распахнулась, и в мою обитель вторглась взъерошенная Римма. Полураздетая, я не успела выплеснуть на обнаглевшую девчонку своё негодование, когда она сбивчиво запричитала:
– Ради бога, простите, но платье… Нельзя! Это же плохая примета.
И под нашими обалдевшими взглядами Римма схватила прозрачный чехол с моим серебряным платьем и исчезла с ним за дверью, продолжая бормотать извинения.
– И что это было? – спросил у меня Влад, продолжая пялиться на закрытую дверь спальни.
Я уже поняла причину Риммочкиного вторжения и громко расхохоталась – ох уж эти приметы. Она что – боялась, что наш брак даст трещину, если жених увидит платье раньше времени? Смешно. Этот союз заведомо обречён на провал, и не трещина ему грозит, а огромная пропасть, шириной в пятнадцать лет моего недоверия и отрицания.
– Диан, я забронировал номер в загородном отеле до воскресенья. Там тишина, лес, озеро, а главное – никто не врывается в спальню. Вокруг чистый воздух и плохие приметы там просто не выживают. Поехали туда, а? Клянусь, если встретим чёрного кота с пустым ведром – повернём обратно.
