— Можно я выпишу чек Лиз за этот месяц со счета магазина? Эти уколы от сенной лихорадки… Мне пришлось снимать со своего счета. Поступим, как раньше делали: пусть бухгалтер запишет это как мой аванс.
— Делай, как знаешь, — разрешила Вирджиния.
Сидевший за своим столом бухгалтер все слышал и кивнул.
— Сколько? — спросила Вирджиния. — Триста?
— Да, — сказал Чик.
— Может быть, она снова выйдет замуж.
— Это ничего не изменит. Это же деньги на детей, на моих сыновей. — Он оторвался от работы, положил карандаш и высморкался. Потом откинул голову и закапал капли в нос. — Этому парню нужно будет их официально усыновлять.
— Подоходным налогом ведь не облагается?
— Еще бы облагалось, — хлюпая носом, сказал он.
— Скучаешь по ней?
— По мальчишкам скучаю. А на то, чтобы по ней скучать, у меня времени нет. Магазин все отнимает.
— Я считаю, что ты поступил правильно, — сказала Вирджиния.
«Правда, я в этом не уверена, — подумала она. — Но если бы она все время маячила где-то рядом, ни о каком согласии у нас тут и речи бы не было. Я рада, что ее удалось уговорить».
— Она живет в Санта-Барбаре, — сообщил Чик.
— Знаю.
Ей не хотелось дальше обсуждать это, и она вернулась к работе.
Но Чик продолжал:
— А ты ведь ее с самого начала раскусила? Надо отдать тебе должное.
— Ну да, — ответила она, зная, что он не остановится.
— Интересно, что Роджер про нее думал? — Чик повернул стул, чтобы смотреть на нее, работу он отложил. — Вот это совершенно сбивает меня с толку. Этому человеку, по-моему, сам бог велел работать с людьми, он хорошо ориентируется в деловом мире, но я уверен, что как только дело доходит до оценки людей на личном уровне, он ошибается почти так же, как я. Я не говорю о присутствующих, конечно. Но я убежден, что у Роджера сложился идеализированный образ Лиз. У меня вначале было почти так же. Боже, мне понадобилось десять или одиннадцать лет, чтобы начать понимать, насколько у нее по большому счету… — Жестикулируя, он пытался подобрать нужное слово. — Насколько у нее по большому счету одномерный взгляд на жизнь.
Внизу зазвонил телефон. Потом на столе у бухгалтера дважды пропищал зуммер.
— Это вас, миссис Л, — сказал бухгалтер, передавая ей телефон верхнего этажа.
— Слушаю, — сказала она.
Звонили из «Ар-Си-Эй», чтобы сообщить о невыполненных заказах прошлого месяца.
— Нет, их не отменили, — сказала девушка из отдела продаж. — Хотите, чтобы отменили?
Вирджиния сказала, что не хочет, поблагодарила девушку и положила трубку.
Пока она говорила по телефону, Чик сидел, сцепив руки, и размышлял.
— До того как Лиз решила уйти от меня, она приходила к тебе, интересовалась твоим мнением? — спросил Чик.
— Да, — сказала Вирджиния.
В каком-то смысле, так и было.
— Что ты ей сказала?
— Сказала, что если ее не интересуют твои дела, то будет довольно нелепо торчать рядом и изображать то, чего она на самом деле не чувствует.
Помолчав, Чик сказал:
— Иногда я все-таки по ней скучаю.
— Но не очень сильно.
— Да, — согласился он. — Наверное, не очень.
Он еще поразмышлял, потом взял карандаш и вернулся к бланкам заказов.
— Я тут думаю, может, заехать к ней на днях, — сказал он. — Хотя бы мальчишек увидеть.
— Она может посадить их на автобус, — ответила Вирджиния. — Сколько им лет? По четырнадцать? Вполне уже большие, сами могут приехать.
— Ты права, — согласился Чик. — Она их, наверно, так успела изнежить, что они, может, и не решатся. Вот что меня беспокоит, Вирджиния. Не вырастут ли они маменькиными сыночками? А то будет у них в голове все наперекосяк, как у нее самой.
— Они ведь бывают у нее только по выходным. Пока они в школе, у них здоровое окружение.
Чик мрачно заметил:
— Остался только этот семестр, и школа закончится.
— К тому времени у них уже сформируется характер, — успокоила его Вирджиния.
Она встала и подошла к картотеке посмотреть один безнадежный долг, из тех, которые она подумывала передать агентству по сбору задолженностей.
— Ну что, спишем Уотта? — спросила она Чика. — Откажемся от него и удовольствуемся надеждой на пятьдесят процентов от агентства?
— Давай, — равнодушно сказал Чик. Сидя над заказами, он потирал лоб и шумно дышал. — Проклятая сенная лихорадка. Каждый год в это время мучаюсь.
— От аллергии многие страдают, — заметила Вирджиния. — Все по-разному. У Грегга анализы показали, что у него аллергия на фасоль, картошку, кошачью и другую шерсть, растительный пух, домашнюю пыль и на шесть или семь видов пыльцы. Так что можешь считать, что тебе еще повезло.
— Чем же его там кормят?
— Тем же, чем и всех, просто картошку и фасоль он не трогает. Кошачью и другую шерсть он никогда не пробовал.
— Но ему же нужно спать под специальными одеялами.
— Да, — сказала она. — Он и спал под ними примерно с год. Астма у него в основном была от домашней пыли, а не от смога. Когда был смог, мы закрывали окна, и он обычно не выходил гулять. Вот тогда-то он ее и подцепил. Там, в школе, у него иногда бывает реакция на пыльцу, но это ничто по сравнению с тем, как на него действует домашняя пыль.
Высморкавшись, Чик сказал:
— Ужас какой-то.
В шесть часов Херб Томфорд надел свое серое пальто, запер парадный вход, попрощался со всеми и ушел, держа под мышкой свернутую в трубку газету. Вслед за ним отправились домой продавцы, потом оба мастера по ремонту.
— До свидания, миссис Л, — сказал бухгалтер, снимая пальто с вешалки в шкафу. — До завтра. До свидания, мистер Б.
— До свидания, — сказала Вирджиния.
— Уже шесть? — спросил Чик.
Он сверял новый прайс-лист «Зенита» со старым и менял цифры на ценниках. На его столе лежал итог часовой работы — пачка чистых новых ценников.
— Прикреплю завтра, — сказал он Вирджинии.
«Полдня выписывать новые ярлыки», — подумала она. Спустившись вниз, к главному прилавку, она открыла кассу и стала отсчитывать деньги в два матерчатых мешка. Потом сделала пометку на ленте кассового аппарата, засунула бумажку вместе с деньгами и закрыла мешки. Чик проделал то же самое с другой кассой.
— Неплохой выдался день, — сказал Чик.
— Да, — подтвердила она.
— Завтра нам понадобятся десятицентовики.
— Ну да, — согласилась она, рассматривая ярлыки.
Открылась парадная дверь, и в магазин с ключом в руке вошел Роджер.
— Привет, — поздоровался он с женой.
— Привет, — ответила она. — Как дела?
Когда она уходила утром из дома, он еще спал.
— Хорошо. Собираешься?
Он вошел с сигаретой в руке, но стоило Вирджинии посмотреть на него, бросил ее в пепельницу у двери, примял и, моргая, отошел. К вечеру, к концу рабочего дня, вот как сейчас, Роджер серел и становился похожим на паука. От утомления он горбился больше, чем обычно, казался еще меньше, совсем высыхал. Из-за стекол очков смотрели воспаленные глаза. Характерным движением руки он отбросил со лба волосы.
— У тебя усталый вид, — сказала она.
— Ну да, — рассеянно кивнул он.
Он так и пришел в рабочей одежде, запачканных брюках, рубашке, куртке и высоких ботинках.
Потерев губу, он спросил:
— Тебе очень хочется ужинать? Мне — нет. Но я схожу с тобой.
— Я проголодалась, — сказала она.
Бродя по магазину, он дошел до его дальнего конца.
— Я переоденусь, — сказал он и, войдя в дверь, исчез в отделе техобслуживания.
— Ну что, Вирджиния, — сказал Чик, уже надевший шляпу и пальто. — Пока. Отдыхай.
— До завтра, — ответила она.
Стоя посреди магазина и подняв голову, она прислушивалась, стараясь уловить все звуки. «Все ли выключено? — спрашивала она себя. Потом решила: — Все».
— Напомни мне завтра, чтобы я первым делом прицепил ценники к этим телевизорам, — сказал Чик и отпер парадную дверь. — Чтобы мы деньги не теряли.
Дверь закрылась за ним, и он пошел через стоянку к своему «Форду-универсалу». Выехав задним ходом на улицу, он помахал ей рукой. Она едва заметно махнула в ответ. Для него достаточно.
Когда Роджер появился снова, на нем был галстук-шнурок и свободные брюки.
— Пиджак нужно надевать? — спросил он. — Наверно, не буду.
Вирджиния поинтересовалась:
— Ну как твое тестирование?
Роджер работал в компании «Данн Инкорпорейтед», тестировал на сборочной линии коммутаторы для схем вычислительной аппаратуры, предназначенной, в частности, для использования в ракетах.
— Все то же самое, — сказал Роджер.
— Постой, — сказала она. — Пока мы не ушли. — Нагнувшись, она включила освещение витрины. — Ты не посмотришь витрины?
— Зачем?
— Ты ведь знаешь толк в их оформлении.
Не двинувшись с места, он сказал:
