— Ну же, папа! — подбадривала его мисс Мери Блокхед.
— Вам-то хорошо говорить,— ворчал господин Абсирфус Блокхед.— Вы думаете, с моим весом это легко? И потом, разве бакалейщик должен уметь ездить на лошади? Я же не служил в конной гвардии и вообще боюсь животных, я вам это прямо говорю, это чистая правда, дочка, чистая как золото.
И Блокхед, окончательно опустив обе ноги на землю, решительно вытер лицо, залитое потом. Кажется, он прекратил свои безуспешные попытки.
Робер сделал проводнику знак, и тот пришел на помощь туристу. Господину Блокхеду наконец-то удалось забраться на лошадь. Правда, он так заторопился, что чуть не проскочил лошадиный круп. Но ему не дали упасть снова, и кавалькада тронулась в путь.
Первым ехал проводник, за ним Робер и Элис, затем Роже и Долли. Третий ряд был отмечен присутствием сэра и леди Гамильтон, а в пятом ряду Тигг находился рядом с мисс Маргарет.
Девицам Блокхед не удалось помешать такой возмутительной расстановке участников кавалькады. Но они приняли меры, чтобы окружить предмет своего внимания со всех сторон. В четвертом ряду Саундерс оказался в компании мисс Бесс, в то время как в шестом — мисс Мери подбадривала своего несчастного отца. Бакалейщик, вцепившись в гриву лошади, послушно следовал вместе со всеми, проклиная день, когда появился на свет.
Последним ехал Джек Линдсей, как всегда молчаливый и одинокий. Время от времени его взгляд пробегал вдоль цепочки всадников, задерживаясь на молодой паре в первом ряду. И тогда в его глазах появлялся недобрый огонек.
Робер чувствовал эти взгляды затылком. Само присутствие этого человека вызывало у него тревогу и вынуждало оставаться впереди, рядом с Элис, тогда как гиду полагалось ехать замыкающим.
У Моргана была еще одна причина оставаться во главе отряда. Ему не внушал доверия проводник, похожий на настоящего бандита. Молодой человек решил не спускать с него глаз и быть все время рядом, чтобы в случае какой-либо опасности вовремя вмешаться.
Робер не пытался как-то воспользоваться положением, которое занял по воле обстоятельств. Не выказывая неприветливости, говорил только то, что было необходимо, и ограничился несколькими фразами о хорошей погоде. Элис тоже, кажется, нравилось молчать. Но, контролируя свой язык, Робер не мог заставить себя отвернуться, и его красноречивый взгляд то и дело задерживался на изящном профиле спутницы.
Когда влюбленные едут вдвоем, то, даже если они молчат, в их душе происходит что-то таинственное. Близкое расстояние, ласковый утренний ветерок, мимолетные взгляды — все сближало молодых людей и притягивало друг к другу. Они постигали это чудо молчаливого разговора и с каждым шагом все лучше понимали друг друга без слов.
Кавалькада оставила Лас-Пальмас позади. Менее чем через час копыта лошадей уже цокали по одной из дорог, разбегавшихся в разные стороны от столицы. Начиналась же дорога как столичный проспект с выстроившимися в два ряда особняками, утопающими в зелени. В роскошных садах раскачивались верхушки пальм.
Теперь навстречу всадникам постоянно попадались крестьяне. На спинах верблюдов, легко прижившихся на Канарских островах, крестьяне везли в город плоды своих трудов. Они были худощавого телосложения, среднего роста, с правильными чертами лица, большими черными глазами — облик этих людей отличался врожденной грацией.
По мере продвижения кавалькада все больше растягивалась. Расстояние между отдельными парами увеличивалось. Вскоре Элис и Робер оказались на расстоянии двухсот метров от Джека. Тот все так же замыкал колонну.
Джек продолжал наблюдать за парой в первом ряду, и злоба в его душе нарастала. Ненависть прозорлива. От его взора не ускользнул ни один знак внимания, оказанный Робером своей спутнице. Он перехватывал каждый взгляд, расшифровывал неуловимые признаки нежности. Он почти догадывался о смысле произнесенных слов и постепенно сделал для себя открытие: так значит, этот ничтожный гид бросился спасать его невестку, чтобы сохранить ее для себя, а та, кажется, попалась на приманку. Она была холодна с деверем, даже когда ее сердце было свободно, а теперь, когда влюблена, наверное, станет его врагом?
Постоянно возвращаясь к этим мыслям, Джек чувствовал, что гнев все больше душит его. По своей глупости он оказал неоценимую услугу этому интригану, и тот теперь занял его место. Разве смотрелся бы француз таким героем, если бы Джек, отведя руку помощи, не дал был Роберу тем самым возможность проявить свою преданность, в основе которой конечно же лежит корысть.
Да, он сам сотворил себе соперника. И какого соперника! Который знает все, что произошло на Куррал-даш-Фрайаш, и чувствует себя достаточно сильным, если осмелился угрожать.
Что касается его угроз, то маловероятно, что Морган их уже выполнил. До сих пор ничто в поведении Элис не говорило о том, что она знает теперь больше, чем сразу после происшествия. Но, возможно, Элис слушает слова, которых Джек так боится, именно сейчас.
Джек постоянно чувствовал опасность. И понимал, что нет другого способа избавиться от нее, кроме уничтожения единственного свидетеля.
К его большой досаде, Морган оказался не из тех людей, кого легко устранить с пути. Джеку было ясно, что в честном поединке у него мало шансов победить. Нет, действовать нужно иначе, рассчитывая скорее на хитрость, нежели на отвагу и силу. Хотя придумать и осуществить какое-либо хитроумное злодейство невозможно, когда рядом целая дюжина туристов.
Таким образом ненависть Джека переключилась на другой объект. Она сосредоточилась исключительно на Робере. Сейчас главным врагом был он. Если тогда, во время наводнения в горах, его решение погубить Элис созрело мгновенно, этому способствовали возникшие обстоятельства, то сейчас он замышлял преднамеренное убийство Моргана.
А, занятые собою, двое влюбленных и думать забыли про своего врага. В то время как в его душе разрасталась ненависть, в их сердцах зарождалась любовь.
Как мы уже говорили, кавалькада распалась на отдельные группы, но, по крайней мере, три пары сплоченно шли след в след. Тигг, окруженный со всех сторон, не мог и помыслить, чтобы ускользнуть от своих надзирательниц. Девицы Блокхед, обуреваемые глухой яростью, не отставали от него ни на один лошадиный шаг. Мисс Мери, разгорячась, несколько раз посылала свою лошадь вперед, так что та подталкивала лошадь мисс Маргарет. Тогда раздавался пискливый голос: «Осторожнее, пожалуйста, мисс», но позиций при этом воюющие стороны не меняли.
Туристы ехали по плодородной, хорошо освоенной земле. Здесь выращивались европейские и тропические культуры, но более всего было плантаций кактуса-опунции.
