ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Разгром и плен
Я сражался.
О да, я сражался. Снова видеть перед собой осязаемого врага, чувствовать, как сшибаются клинки, взмахивать мечом и переживать непередаваемое потрясение, когда мой клинок врубается в его плоть, а энергия этого удара пробегает по руке, как электрический ток. Делая и ощущая все это я испытывал огромную мрачную радость. Да, теперь я готов признаться: я тогда испытывал радость в той битве, какую редко испытывал прежде, всего лишь сражаясь и убивая. Каждый мой противник казался мне Умгаром Стро, хотя здравый смысл подсказывал, что он командует сражением из какого-то безопасного места в тылу. Меня гнала в бой личная ненависть ко всем и каждому из улларов и харфнаров. Ведь разве не они, все вместе взятые, отняли у меня мою Делию на-Дельфонд?
Харфнаров я видел впервые. Выглядели они странно, но куда больше походили на тех людей какие известны здесь на Земле, чем уже знакомые мне рапы, или оши, или фрислы, и вовсе не выглядели такими жуткими.
С Хикландуном они враждовали уже не одно поколение. Эта вражда восходила к тому дню, когда харфнары захватили город Черсонан, после того как оттуда вывели войска Вальфарга. Эти полулюди были сильны и дьявольски хитры. Их плоские носы казались комично расплющенными, потому что ноздри находились точно над уголками рта. Круглые и блестящие, как у лемуров, глаза придавали их плоским физиономиям курьезный ящикообразный вид, ещё более усиливаемый квадратными подбородками и лбами. Одевались они в яркие развевающиеся одежды из отороченных мехом шелка, атласа и хумспака. А под этой пестротой тускло поблескивали зловещим сверканьем бронзовые панцири и оплечья лат.
Вот так мы с Сегом и сражались, стремясь защитить Тельду и прорваться к небольшой изолированной группе хикландунских кавалеристов. Они укрепились на гребне одного из тех невысоких холмов, стойко отбиваясь от наседавших на них врагов. Это были остатки полка Хуана.
Воздух вокруг нас потемнел от стрел. Дерн источал отвратительную резкую вонь недавно пролитой крови. Копыта наших нактриксов выбивали неровную дробь, когда мы дергали поводья то в одну, то в другую сторону. Большой лук Сега пел вновь и вновь, и каждая стрела находила цель. Он стрелял назад, гибко поворачиваясь в седле, пуская стрелы презрительной небрежностью. А всякий, кому удавалось подобраться ближе и оказаться в пределах досягаемости моего большого меча — умирал.
Наконец, со скачущей впереди низко пригнувшейся в седле Тельдой, мы пробились к остаткам воинства Хуана.
Ряды воинов расступились, пропуская нас, и тут же сомкнулись вновь. Все хикландунцы прекрасно понимали: их ждет гибель. Я отчетливо видел это понимание на их лицах и в глубине глаз. Но они стояли, сражались и погибали не отступая ни на шаг.
Мы остановили скакунов и спешились. Хуан приветствовал нас с мрачным кладбищенским юмором, происхождение которого я узнал ощутив при этом укол боли. Но для Тельды его невозмутимая мина стала последней каплей.
— Армия бежит! — выкрикнула она и опустилась наземь, рыдая от ярости.
Сег попытался утешить её, и — к моей радости и изумлению — она уже не оттолкнула его. Я увидел, как её ладонь легла ему на руку. Он не оглянулся в мою сторону, но я увидел, как выпрямилась его спина и то, как он склонил голову набок. Они разговаривали друг с другом, тогда как вокруг бушевала битва. У Сега будет ещё уйма времени выпустить свои оставшиеся стрелы.
— Похоже, и правда все пропало, Дрей? — спросил Хуан.
— Мы ещё не погибли.
— А царица? Ты видел ее? Она в безопасности?
— Не знаю.
Я оглядел ряды его бойцов. Они стреляли метко и с выбором, отражая атаку за атакой. Солдаты-то у Хикландуна отменные. Если бы все зависело только от них… Но в прошлый раз дело погубила измена, а сейчас — бездарная стратегия. Армия Черсонана устремилась в погоню, преследуя беспорядочно бегущие войска, и вскоре те и другие исчезли за холмами. Время ещё есть…
— Если ты пойдешь сейчас на прорыв, Хуан… Такой полк, как твой, сможет прорваться, прорубить себе дорогу.
— Наверно.
Состояние Хуана меня не удивляло. Такое много раз происходило со многими людьми, когда битва внезапно проиграна.
— Не прыгай от радости жертвуя собой, — посоветовал я. — Лучше погибни яростно сражаясь. Если твой полк можно спасти, то твой долг — спасти его. Это неоспоримо.
— Наверно.
— И если ты намерен это сделать, надо начинать прежде, чем уллары соберут рассеянные войска, вернутся и ударят всеми своими силами. В окружении, без вартеров, вам будет не так просто устоять…
В дерн у наших ног вонзилась стрела.
Раненных сносили к шеренге нактриксов. Встревоженные звери грызли удила и фыркали, но их держали в узде надежные руки. Я точно не знал, как обстоит дело с провиантом и оружием, но полагал, что в армии, являющейся изощренной частью цивилизации происходящей от великой империи, должна быть масса предписаний на этот счет. Запаса стрел пока хватит, хотя воины постоянно бегали к обозу и возвращались с большими пуками к рядам стрелков. Порядок, эффективность, действия по уставу — все эти несомненные достоинства демонстрировались в изобилии — но…
— Вы должны прорываться, Хуан, пока вас всех не изрубили в куски!
Он начал было снова говорить «наверно», когда приблизился Сег, а следом за ним и Тельда. Выглядела она ужасно, на щеках сверкали слезы. А вот Сег выглядел злым и раздраженным.
— Вам нельзя здесь оставаться, — сразу же начал он. — Нас всех перебьют. В седла и рысью! Большие луки Лаха прорвутся и сквозь гранитные стены!
Хуан перевел взгляд на меня и снова на Сега. И взял себя в руки. Я от души сочувствовал его положению. Что же касается меня самого, то я знал, что должен сделать, и был этим вполне доволен. Покуда Сег и Хуан, горячо споря, отошли посовещаться со штабными офицерами, Тельда воспользовалась случаем и взяла меня за руку.
— Дрей!
Я нашел клок ткани и вытер ей лицо.
— Ты обязательно выберешься отсюда, Тельда. Сег позаботится об этом.
— Милый Сег!..
— Он самый прекрасный человек, какого ты когда-нибудь встретишь, Тельда — будь то в Вэллии или вообще на всем Крегене.
— Знаю. А я так плохо обращалась с ним. Но, Дрей, меня вынудили! Ты ведь наверняка понимаешь это?! Меня вынудили!
— Нет, не понимаю.
На шеренги бойцов Хуана, увенчанные рядами согнутых луков и колышущихся плюмажей, снова и снова накатывались бушующими волнами атаки харфнаров. И тогда длинные пики кололи с вымуштрованной четкостью, словно на учениях, а тонкие мечи выпускали кишки, и бешеный натиск опять сменялся отступлением. Но с каждым минувшим муром ряды хикландунских солдат редели. Если Хуан в самом ближайшем времени не пойдет на прорыв, то конец наступит очень скоро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
