Так что лишь когда Фрейзер отлучился в туалет, Муки и смогла выложить свою идею насчет бомбы.
Услышав про бомбу, Алекс выпрямился, точно его подбросила пружина.
— Вот это да… — Он закашлялся. — Что за бомба?
Как всегда, оказавшись в центре внимания, Муки покраснела.
— На са-амом деле это были наши школьные проделки.
— Что это такое? — потребовал разъяснений Алекс.
— Мы делали это, когда хотели кататься на пони, а не идти на собрание.
— Точно, Мел, помнишь, мы ведь тоже такое отмачивали!
Я метнула на Фран чисто уокингский взгляд.
— На са-амом деле мы подкладывали дымовушки — с ними такая возня была — и включали пожарную тревогу, а когда выяснялось, что к чему, было уже поздно. Бракосочетания ведь следуют одно за другим, верно? Как рейсы в Хитроу. Пропустишь свою очередь — и ты в пролете.
Мы переглядывались, потрясенные этим криминальным гением.
— Нэш. — Энгус моментально принял командование на себя. — Отвлеки Фрейзера.
— Приятель, ты не забыл — я же шафер. Если уж мне суждено задохнуться в угарном газе, я хочу по крайней мере послушать, как это произойдет.
— Справедливо. Алекс, может, тогда ты?
— Мне что, вломиться в туалет к твоему братцу? Он меня за взломщика примет.
— Брось, Алекс, — сказала я. — Разве тебе не все равно? Просто отвлеки его. Придумай что-нибудь. Чечетку сбацай, например.
— Чечетку. Ага. Точно. Чечетку. — Шатаясь, Алекс поднялся на ноги. — Чечетку хренову.
Следующее, что мы услышали, — это грохот двери и обильное извержение рвоты. А потом голос Фрейзера, спрашивающего, все ли с ним в порядке.
— Какой гениальный ход, — заметил Энгус.
— Чертова пьянь, — процедила я.
— Ладно, — отмахнулся Энгус, — давайте о деле. План блестящий.
— Как и предыдущий? — уточнила я.
— Но у нас же хватит на это пороху? — продолжал гнуть свое Энгус.
Мы снова переглянулись. Кинув идею, Муки стушевалась и опять ушла в тень.
Поскольку все молчали, Энгус заговорил снова:
— Где вы брали дымовушки, Муки?
— Видишь ли, один из моих кузенов занимает довольно высокий пост в полиции.
— Шутишь? Нам что, из полиции это воровать?
— На са-амом деле не воровать. У него дома есть несколько дымовых шашек.
Нэш присвистнул.
— Значит, двое включат пожарную тревогу, а еще двое должны проследить, чтобы вовремя убрались все бабушки и сотрудники.
— Может, постараемся вообще не пускать бабушек в церковь? — предложил кто-то.
— Постойте! — воскликнула я. — А вдруг поднимется паника и сотни человек затопчут насмерть? Или с Амандой случится припадок и она покончит с собой? Или Фрейзер больше никогда в жизни не будет с нами разговаривать? И нас всех арестуют?
— Это будет как знамение, — сказал Энгус. — Сигнальный огонь для тех, кому грозят цепи брака.
Звуки рвоты за кулисами пошли на спад. Я от души надеялась, что Алекс не воспользуется моей зубной щеткой.
— Чтобы люди как следует обдумали, зачем они женятся и на ком. Мы подложим совсем небольшую дымовушку. И позаботимся, чтобы не было паники. А потом удерем. Думай об этом как о мелкой пакости, а не как о криминальной разборке.
— Что же, я «за», — высказалась Фран.
— Еще бы ты не была «за», анархистка чертова, — заметила я.
— Ха! Ну, если ты так считаешь…
— Я знаю, где подложить бомбы. На саамом деле есть очень подходящие места, — смущенно проговорила Муки.
— Грандиозно, по-настоящему грандиозно, — воодушевился Энгус. — Итак, Нэш, ты на передовой, — значит, старушки на тебе.
— Вряд ли эта идея покажется нам такой же замечательной, когда мы проснемся завтра утром, — хмуро сказала я.
— А я беру на себя пожарную тревогу.
— Как и роль главаря банды, — добавила я. — Это же полный бред.
— Можем обойтись без тебя, — бросила Фран.
Потрясающе. Сидят в моем доме — и могут, видите ли, без меня обойтись. Я пробормотала что-то про кофе и убралась прочь.
Алекс хлебал воду из крана на кухне, Фрейзер топтался рядом.
— Все в ажуре, — сообщил Алекс. — Мне намного лучше.
— Ты весь зеленый.
— Но я в таком… ажуре! — Он побрел обратно в гостиную. — Хозяйка, эля!
Раздался взрыв хохота. Мы с Фрейзером печально посмотрели друг на друга.
— Спасибо, Мел, — произнес Фрейзер. — Хоть я и говорил, что ты ничего не обязана делать.
— Знаю. Никогда не прислушивалась к голосу разума.
— О да. Это я, Фрейзер Разумный, эсквайр.
— Что ты скажешь Аманде?
— Подумываю, не свалить ли все на тебя. Как ты на это посмотришь? — Голос у Фрейзера был мягкий, но абсолютно серьезный.
— Не смей!
— Ладно. Все и в самом деле было замечательно.
— Отвратительно.
— Все вечеринки отвратительны. Но эта — одна из лучших.
Из комнаты послышался новый взрыв смеха.
— Видишь? Они там оттягиваются вовсю.
— Вряд ли ты захочешь знать, над чем там так смеются.
— Думаю, я уже знаю.
Фрейзер протянул мне стакан с холодной водой и тихо произнес:
— Я должен, ты же знаешь.
— Что ты должен?
— Я обещал… Я помолвлен. — Фрейзер смущенно рассмеялся. — Извини, что втравил тебя во все это.
— Все в порядке, — сказала я как можно беспечней. В том, как Фрейзер произнес эти слова, чувствовалась какая-то необратимость. — Иначе я не встретилась бы с твоим братом.
— Ах да… Гм… Он славный парень.
— Точно. Ой, смотри! — Я подбежала к окну. — Сколько снега навалило!
— Правда. — Фрейзер встал рядом со мной. — Я люблю снег.
— И я. Можем пойти и поиграть в ангелов.
Фрейзер улыбнулся:
— Давай.
Я посмотрела на него:
— Это вызов?
— Возможно. Готова?
Я колебалась не больше секунды.
— Да!
И мы на цыпочках прокрались к двери, шикая друг на друга, чтобы никто в комнате не услышал, что мы затеяли. Выскользнули наружу, прикрыли дверь и, давясь от смеха, скатились по ступенькам.
На улице не было ни души, только высокие викторианские дома нависали с двух сторон. Я первой бросилась на землю, потом улегся и Фрейзер, голова к голове, чтобы силуэты ангелов получились симметричные. Снег был не слишком глубокий, и вскоре под нами зашуршал гравий, а мы лежали себе, мокли, мерзли, умирали от смеха и смотрели на холодные, холодные звезды.
— Чепуха все это, да, Мел?
— Это как снег, — отозвалась я глубокомысленно. — Выглядит великолепно, а на деле — одни собачьи какашки и гравий внизу.
Фрейзер расхохотался:
— А еще холодно и сыро.
— Но если не попытаться…
— Никаких ангелов не получится! — закончили мы хором.
