обоими мужчинами, я обратилась с просьбой продать мне немного пигментов для моих личных нужд.
— Ультрамарин не продам, самим мало и очень дорого — привычно проговорил брат — казначей — а остальных понемногу можно. Но только без масел, у нас их тоже запас небольшой, а кораблей заморских что-то нет до сих пор, задерживаются.
Я уверила, что масла мне без надобности, так же как и ультрамарин. Перечислила, какие краски мне нужны, казначей доставал пергаментные пакетики с красками из ящика своего стола. Когда он подсчитал общую стоимость красок, я мысленно скривилась — казначей ничуть не продешевил, скорее даже накрутил изрядно поверх закупочной цены. Но краски мне были нужны, и я задавила кваканье жабы внутри. Рассчитавшись за краски, я вспомнила о чае и решила-таки преподнести настоятелю. С духовенством в это время лучше быть в хороших отношениях. Достав из своего ридикюльчика мешочек чая с донником, я преподнесла его отцу настоятелю со словами благодарности за непрерывную заботу о душах людских в деле спасения их от козней нечистого. Настоятель оживился.
— Дочь моя, так это вы и есть та самая леди, о которой мне сегодня говорили все достойные люди нашего города? Дела и заботы о пастве моей не дают мне возможности постоянно бывать в городе, вот сегодня я приехал уже после того, как все продали. Если ещё вы привезёте чай, то заезжайте вначале к нам, не забывайте о духовном!
Я поклялась быть пренепременно в следующий раз, про себя, однако, подумав, что лучше всего будет объезд десятой дорогой отца-настоятеля. Иначе я рискую превратиться в постоянного и бескорыстного спонсора обеденного стола настоятеля. Ни времена, ни разные миры не превратили нашу святую церковь в бессребреников.
После мастерской поехали на рынок, и по некоторым лавкам хотела пройтись. Шоппинг на средневековый лад. Очень хочу найти какие-нибудь карандаши или нечто подобное. Уилли любит рисовать, да и в этом возрасте все дети любят рисовать. А у нас на все поместье один — единственный огрызок карандаша, невесть как попавший в вещи Мэри. Уилли рисовал угольком, но потом приходилось его отмывать и стирать всю его одежду, так как рисунки оказывались большей частью на нем самом. О цветных карандашах я и не мечтала. Но мне повезло — в одной из лавочек я увидела несколько толстых грифелей, каким-то образом попавших внутрь толстых деревянных палочек, толщиной с мой палец. Как ребенок это будет держать? Но ничего другого не было, и я купила их. А для Юны купила куклу с тряпочным туловищем, простой керамической головой, аляповато расписанной и мочалом на голове, изображающим волосы. С моей точки зрения — жуть невероятная, но у Юны, наверняка, и такой не было. Ещё несколько недорогих подарков для домашних. А вот для Липы я увидела такой чудный гребешок! Видимо, он был детским, а для Липы в самый раз. Но для брауни нельзя же ничего нового, для них это знак того, что надо убираться. Так я и стояла, раздираемая противоречиями, пока Кузька, которому уже надоело тут торчать, тихо не прошептал.
— А ты купи гребешок, да несколько раз расчешись им сама! Он и не будет новым.
Точно! Умница Кузя! Все, с подарками покончено, идём на рынок.
Рынок, к приятному моему удивлению не оправдал мои мрачные прогнозы насчёт грязи и антисанитарии средневековья. Хотя, это могло быть связано с маленьким городком, где легче было поддерживать порядок. С лошадьми на рынок не пускали, все повозки оставались за оградой рынка, небольшой пятачок земли, вокруг которого кучковались деревянные прилавки с навесами, был вымощен булыжником, правда неровным и местами уже выщербленным, но ноги в грязи не тонули. Никакой особой толкотни, криков, шныряющих везде мелких воришек и оборванцев не было. Этакая патриархальность. У ворот рынка, со стороны "стоянки" лошадей, на старенькой телеге худая, изможденная крестьянка продавала вещи, явно из домашнего скарба — несколько полотенец, медный чайник и что-то ещё по мелочи. Рядом с ней стояла невысокая, молодая девушка, такого же усталого вида, с безнадежным выражением в глазах. Двое мальчишек, лет по двенадцать — тринадцать, что-то связывали сыромятными ремешками с другого края телеги, ремонтировали, что ли? Очень печальное зрелище. Откуда это семейство здесь? На местных не слишком похожи. Пока я таращилась на них, просто неприлично совсем, к женщине подошёл мужчина, такого же устало — запыленного вида, печально развел руками, что-то рассказывая женщине. Видимо, глава семейства, возле него стоял парень, постарше на вид, чем та парочка близнецов. Мое любопытство уже прямо зудило меня и подталкивало подойти к ним, и я сдалась. Подойдя к ним, заговорила.
— Простите, если мое любопытство вам неприятно, но я вижу, что вы нездешние и у вас проблемы. Если вы мне расскажете, в чем дело, я, может быть, чем-нибудь вам помогу?
Женщина лишь вздохнула безнадежно и молчала, ее муж, немного помедлив, неохотно начал.
— Леди, вы правы, мы не местные. Мы из Сент-Пола, это на границе с бриттами, у нас ферма была небольшая неподалеку от города. Держали немного коров, птицу, овощи сажали, этим и жили. Не слишком жирно, но и нам хватало. А потом пришли бритты и купили земли у нашего лэрда, мы не хотели уходить, тогда наша ферма сгорела. Мы схватили, что уцелело, детей и поехали искать себе место. Да только нас никто и не ждал нигде. Да и места здесь… камни да горы, а мы только и умеем, что на земле работать. Сейчас вот с сыном ходили, искали, может, кто даст хоть немного заработать на еду, уж и так дошли все, вон ребятишки худые совсем. Так говорят, своим работы нет, не то, что пришлым.
Колебалась я недолго. Деревня викингов стояла у меня перед глазами. Официально, по бумагам, это моя земля и я могу там делать, что хочу. Поэтому решение пришло с ходу.
