из центра каждой ступени выглядывали участки голой древесины. Я подумал, что лестница увидела больше людей, чем предполагал архитектор. Медленно и осторожно я взобрался наверх. Я наступал на края ступеней, чтобы они не скрипели. Наверху была ещё одна дверь. Я остановился и прислушался, но ничего не услышал.
Я попробовал ручку, она была не заперта. Дверь легко распахнулась и впустила меня в угол кухни. Это было огромное помещение промышленного масштаба, сплошь из нержавеющей стали и белой плитки. Там были обычные и микроволновые печи. Подготовительные зоны. Ряд гигантских холодильников вдоль одной боковой стенки и ряд шкафов вдоль другой. Я открыл один шкаф наугад. Он был полон банок с печёной фасолью. Их были сотни. Они были крошечными. Возможно, разовые порции для детей без аппетита. Это казалось странным выбором, учитывая масштаб оборудования.
Кухня была отделена от столовой низкой сервировочной стойкой. Подходящая высота для детей. Она протянулась во всю ширину комнаты. Секция слева была откинута назад, так что я прошёл через неё. Остальное помещение было плохо освещено и казалось похожим на пещеру. Потолок был высоким, может быть, метров шесть. Работала только одна лампочка, в центре. Я едва мог разглядеть пространство вокруг себя. Пол был сделан из прямоугольных деревянных блоков. Они были уложены ёлочкой. Там был только один круглый столик из белого пластика. Вокруг него неправильным кругом стояли шесть пластиковых стульев.
Столовая выглядела так, словно была предназначена для длинных, массивных трапезных столов, выстроенных аккуратными параллельными рядами. Дешёвая садовая мебель смотрелась здесь неуместно. Справа были двойные двери. Они были закрыты. И они были сплошными, так что я не мог видеть, куда они ведут. Остальная часть стены была стеклянной. Узкие металлические рамы разделяли стёкла. Они тянулись от пола до потолка. Резкий белый свет лился откуда-то поблизости. Я двинулся было вперед, чтобы осмотреться получше, как вдруг резко остановился.
Именно отсутствие света в столовой спасло мою задницу. Это помешало двум парням заметить меня. Те самые парни в костюмах, которые сопровождали Дендонкера в морг. Они находились в дальнем конце коридора, который вёл от другой стороны двойных дверей. Они сидели на табуретках перед такой же дверью.
Коридор был шириной два с половиной метра и шесть метров в длину. В нём были стеклянные стены и стеклянный потолок. Три приподнятых вентиляционных отверстия, на одинаковом расстоянии друг от друга. И двойной ряд ярких люминесцентных ламп. Они тянулись по всей длине коридора.
Человеческий глаз не может быстро адаптироваться от яркого света к сумраку. И это должно было мне помочь, потому что у каждого из парней был пистолет-пулемёт "Uzi". Интересный выбор оружия. Не самый лёгкий. Не самая быстрая циклическая скорость. Не самое большое количество нарезов внутри ствола. Есть варианты и получше. Я бы выбрал MP5 "Heckler & Koch". Но прямо сейчас, против двух "Uzi", мои шансы были незавидными.
Похоже, стеклянный коридор вёл к зеркальному отражению той части здания, в которой я находился. По крайней мере, снаружи. Внутри у него, скорее всего, была другая обстановка. Я не мог понять, зачем школе понадобились две кухни и две столовые. Учитывая охранников с "Uzi", можно было с уверенностью сказать, что это то, что парень со сломанной лодыжкой назвал половиной здания Дендонкера. Приближаться к нему по коридору было бы самоубийством. Мне нужно было найти другой путь.
Впереди, в самом дальнем от кухни конце столовой, были две двери. На той, что справа, была табличка с надписью "Director el maestro". Та, что слева, имела табличку "Maestro el diputado". Я проверил их – обе комнаты были абсолютно пусты. Там даже не было никакой мебели. На стенах ничего нет. Никаких шкафов или стеллажей.
В стене напротив окон было три ряда дверей. Я попробовал самую ближнюю. Она вела в другое большое помещение, которое тоже было плохо освещено. Оно было такой же ширины, но длиннее, потому что здесь не было кухни. Справа, рядом с офисами, была приподнятая площадка, похожая на сцену. На дальней стороне было ещё одно пространство с окнами от пола до потолка. В центре была пара дверей, ведущих наружу. Слева две шведские стенки. Три верёвки были подвешены к центральной потолочной балке. Я предположил, что раньше это место представляло собой совмещённый актовый зал и зал для занятий физкультурой. Теперь это было складское помещение для алюминиевых контейнеров Дендонкера.
Контейнеры были самых разных форм и размеров. У некоторых были колёса. Большинство из них были свалены в кучу в дальнем конце зала. Некоторые из них были выстроены в ряд возле заклеенных скотчем участках пола. Из скотча было выложено четыре прямоугольника. На каждом было написано слово. Первое слово "ВЫДАЧА". Потом "ПОДГОТОВКА". Затем "ПОСТУПЛЕНИЕ". И "ПРОДВИЖЕНИЕ".
Зона "ВЫДАЧА" была пуста. В "ПОДГОТОВКЕ" был один контейнер. В "ПОСТУПЛЕНИИ" ничего не было. И в "ПРОДВИЖЕНИИ" было два контейнера. Я открыл контейнер, стоящий в "ПОДГОТОВКЕ". У него были колёса, он был 2 метра в длину, 1 метр в глубину и полтора в высоту. И он был пуст. В "ПРОДВИЖЕНИИ" контейнеры были меньше. Они оба были размером метр на метр на полметра. И они оба были запечатаны.
На контейнерах были маленькие металлические бирки, прикреплённые к проволоке, которая проходила через их защёлки. Я вскрыл ближайший и поднял крышку. Он был битком набит наличными. Пачки двадцатидолларовых банкнот. Не новые, бывшие в употреблении. Они пахли сладко и остро, что заставило меня поверить, что они настоящие. Второй контейнер был забит картонными коробками. Все одинакового размера, все одинаковой формы. Они были простого бежевого цвета, без надписей.
Я наугад выбрал коробку и заглянул внутрь. В ней было 32 пластиковых бутылки. Белые, с безопасными для детей крышками. Я достал одну, на ней была приклеена этикетка с логотипами, символами и штрих-кодами. И немного текста:
Дилаудид (Гидроморфон) мгновенного действия, 8 мг, 100 таблеток.
Я вернулся к дверям в стеклянной стене и направился наружу. Оранжевый свет разливался по
