class="p1">— Слушаюсь.
Пока Марья Саввишна что-то готовила в летней кухне, Наталья решила сходить в огород — нарвать зеленого лука, редиски, захватить из погреба моченых яблок.
— Вы тут посидите с Оксанкой немного, а я помогу маме.
— Может, и я могу чем-нибудь помочь? — спросил Алесь.
— Конечно, можете. Присмотреть за Оксанкой. Вот вам книжка. «Снежная королева». Листайте и рассказывайте. Учитесь обращаться с детьми…
Наталья ушла, а Алесь принялся рассказывать Оксанке, что нарисовано в книжке.
— Это такая птица.
— Правильно. Когда ты была еще совсем маленькой, аист принес тебя на крышу и подарил твоей маме.
— Нет, меня не аист принес. Меня мама родила, — ответила серьезным тоном Оксанка.
Алесь улыбнулся. Ему припомнился недавно услышанный им анекдот. Второклассник спросил своего папу, где взяли сестричку. «Аист принес». — «А меня?» — «В капусте нашли». После этого разговора мальчик записал в свой дневник: «Сегодня спрашивал у папы, что он знает про секс. Дуб дубом». Пока разбирались в буквах и картинках, вернулась Наталья. Обмывая и очищая принесенную зелень, она говорила, обращаясь больше к Оксанке:
— Вот приготовим свежую редисочку, зеленый лучок, мама уже заканчивает варить картошечку, и мы такой пир устроим, что пойдем дым коромыслом. Слышишь, как в редиске и луке пищат витамины?
— А им больно, что они пищат? — спросила Оксанка.
— Пищат они оттого, что хотят, чтобы ты быстрее их съела. «Мы хотим, говорят они, — чтобы Оксанка росла здоровенькой и никогда ничем не болела».
Марья Саввишна заправила уже сваренный молодой картофель жареным луком со шкварками, и такой от этого пошел приятный запах, что от замечания не удержался и Калан.
— Тут даже не будешь хотеть, так попросишь.
А когда на тарелке кроме заправленного картофеля, очищенного редиса и перьев зеленого лука появились еще и кусочки поджаренной домашней колбасы, к этому всему не осталась безразличной даже Оксанка.
— У нас сегодня праздник?
— Еще какой! — ответила Марья Саввишна. И хотя в ее словах, казалось, ничего особенного и не было, Наталья все же уловила в них скрытый смысл. Более того, она заподозрила, что визит к ним Алеся не был случайным, что в этом определенную роль сыграла и ее мать Марья Саввишна.
— Смотрю я на тебя, мама, и никак не могу понять, кто ты сейчас: то ли хозяйка в доме, то ли сваха, что за чужую душу божится?
— Вот и поговори с такой дочерью, Александр Петрович. Она такое матери припишет, что и во сне не приснится, — деланно обиженным тоном ответила Марья Саввишна.
Под конец ужина пили чай с вареньем: на столе были смородинное, малиновое и вишневое. Выбирай, какое хочешь. Алесь попробовал и того, и другого, и третьего, да так и не смог определить, какое из них лучше. Все хороши, но каждое по-своему.
— Ой, мама, что-то ты сегодня расщедрилась.
— А это, дочка, чтоб нас Александр Петрович не оштрафовал, если вдруг заметит какой непорядок. Верно я говорю, Александр Петрович?
— Все вы верно говорите. Спасибо вам. И вам, Марья Саввишна, за угощение, и Наталье Николаевне — за то, что поставила на ноги. Спасибо. Было и вкусно, и приятно с вами посидеть. Пора мне. Еще в район добираться.
Наталья пошла его провожать. Заря уже почти догорела, и невысоко над горизонтом зажглась вечерняя звезда. Тишина. Среди других запахов улавливался один, сладкий и свежий — пахло аиром.
— От вас тут совсем близко до реки, — сказал Алесь.
— Была река, а стала речушка. Пошли!
— Очень хотел бы.
Наталья повела Алеся через сад. Тропа полого шла вниз. С каждым шагом становилось прохладнее. Показались заросли камыша. Где-то рядом проскрипел коростель-дергач. В ответ раздалось многоголосое кваканье лягушек. Вышли к мосткам. Днем сюда приходят женщины стирать белье. Простирнув, полощут в проточной воде, отжимают и тут же развешивают для просушки. Пока белье сохнет, обменяются новостями, обсудят все, что произошло в округе за последние дни.
Тихо плещется о стойки мостков вода. Над рекой повисла серая пелена тумана. А поверх ее одна за другой зажигаются звезды. С севера на юг тянется широкий Млечный Путь — Чумацкий Шлях, как называли его в старину. Алесь, видя, что Наталья начинает поеживаться, снял китель и набросил ей на плечи.
— А вы как же?
— Нам бояться холода не положено по уставу. А вам идет форма. Настоящий офицер!
— Я и в самом деле офицер. И даже не старший лейтенант, как вы, а капитан. Капитан медицинской службы. Так что извольте мне подчиняться.
Алесь смотрел на Наталью и глуповато улыбался.
— Я готов подчиняться во всем, — сказал серьезно. — Только разрешите называть вас Наташей.
— Так называют меня мама и Оксанка. Правда, Оксанка добавляет еще «тетя», — ушла от ответа Наталья.
— А мне можно?
— Тогда я вас буду называть Алесем.
Ну какой тебе еще нужен ответ? И все-таки Алесь переспросил:
— Так можно?
— Нужно, — сказала Наталья.
— Наташа… Наташа-а… — повторял Алесь, словно пробуя дорогое ему слово на слух, так и этак перекатывая его во рту.
— Наташа! Наташа-а! — послышался голос Марьи Саввишны.
— Мама зовет. Что-то случилось, — Наталья вбежала по тропинке на откос. — Что такое, мама?
— Совхозная машина у ворот. Тебя в больницу. Срочно.
— Ну вот, Алесь, даже самого главного сказать не дают.
25
В приемном покое на кушетке лежал не старый еще мужчина. Лицо бледное, глаза запавшие. Пульс частит. С трудом справляется сердце. Но тут не просто нехватка кислорода. Язык сухой, шершавый, как щетка. Значит, что-то неблагополучно с животом. Так и есть: напряжен, как доска, говорят в таких случаях медики.
— Когда заболели? — спросила Наталья.
От больного ответа не добилась. Попробовала узнать у молодой женщины, приехавшей с больным. Жена, как выяснилось.
— Всего один день, — ответила та. — Схапило раптом. Вчера еще был здоров.
«Всего один день», — мысленно повторила Наталья. Как все относительно. Людям кажется, что это совсем немного, а на самом деле… Присмотрелась внимательнее. На животе — круглый синяк. Как после банок, только куда больше.
— А это что? — спросила Наталья у женщины.
— Соседка посоветовала поставить горшок вместо банок.
Вот это уже совсем плохо! От такой банки не польза, а прямой вред. Но почему люди берутся за то, о чем не имеют и малейшего понятия? Да что теперь об этом говорить. Надо звонить районному хирургу.
Павла Павловича Линько нашла дома. «Острый живот, говорите?» — «Да, Пал Палыч. И сомнений никаких». Линько помедлил, а потом сказал: «Придется все-таки везти его к нам. Но как можно скорее». Машина была под боком, и Наталья сама повезла больного, введя ему перед
