Пен и Хайбер обменялись быстрыми взглядами.
— Как тебе это удается? — спросила эльфийка. — Я не думаю, что ты способна прокладывать курс, ведь ты не можешь видеть.
Молочный глаза немного переместились в сторону звука голоса Хайбер:
— Я не вижу своими глазами. Я вижу другими органами чувств. — Она немного прикусила губу. — Я могу помогать своему папе в том, что не требует зрения. — Она еще помолчала. — Вы не должны говорить папе, что я вам рассказала об этом. Ему это не понравится.
— Почему ему это не понравится? — спросил Пен.
— Папу тревожат чужаки, те, кто не из скитальцев. Он им не доверяет.
И мы ему не доверяем, подумал Пен. Не очень хорошее положение.
— Я все равно не понимаю, как производится навигация, — продолжала Хайбер, наморщив лоб. — Расскажи нам еще что–нибудь о том, как ты помогаешь своему отцу.
— Синнаминсон!
Все трое обернулись в направлении голоса. Гар Хетч повернулся в пилотской кабине и смотрел на них. Он выглядел разъяренным.
— Помоги своему папе, крошка, — резко выкрикнул он. — Тебя ждет работа моряка.
Она сразу же поднялась.
— Иду, папа. — Она быстро опустила взгляд. — Ничего не говорите! — прошептала она.
Больше ничего не сказав, она направилась прямо к пилотской кабине и вошла в нее. Пен смотрел, что же произойдет, и не был уверен, испытал ли он облегчение или разочарование, когда ничего не случилось. Гар Хетч положил свою руку на плечо дочери, погладил его и вернулся к штурвалу. Синнаминсон осталась рядом с ним.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он Хайбер.
— В плохое дело мы ввязались, — ответила она. Затем задумчиво на него посмотрела. — Думаю, нам надо остричь твои волосы. Эта длинная рыжая грива слишком узнаваема. Может, нам стоит еще и покрасить их.
Она отложила свои принадлежности для письма и отправилась искать ножницы.
* * *За вечерним ужином им сказали, что после наступления темноты пассажирам не разрешается появляться наверху до утра. Такое правило было установлено капитаном и уже давно действовало на боту «Скользящего». Причина состояла в вопросах безопасности, потому что падение ночью с гладкой палубы корабля почти наверняка закончится смертельным исходом. Будет лучше, если все, кроме членов экипажа, останутся внизу. Арен Элессдил заверил скитальца, что они исполнят этот приказ, и Пен лег спать с намерением его нарушить.
Он проснулся где–то после полуночи и с кошачьей мягкостью выскочил из своей постели, рассеянно вороша недавно подстриженные волосы и морщась от их колючих концов. От них почти ничего не осталось; Хайбер тщательно поработала. Он взглянул на Тагвена, который громко похрапывал на верхней койке. Ясно, что дворф не проснется. Арен и Хайбер делили каюту дальше по коридору, поэтому он особо не беспокоился на их счет. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, потом направился к двери. На мгновение он постоял там, прислушиваясь, но ничего не услышал. Когда он вышел из каюты, коридор был пуст. Кроме скрипа такелажа и шуршания грота в почти неподвижном ночном воздухе, кругом стояла тишина. Он прошел по коридору и поднялся по лестнице, часто останавливаясь, чтобы прислушаться. Он делал это не потому, что беспокоился, что его поймают, а потому, что ему не хотелось снова оконфузиться перед Гаром Хетчем. Поэтому он двигался не спеша и очень осторожно, а когда добрался до верхушки лестницы и обнаружил люк открытым, то остановился еще раз.
Наверху, недалеко от того места, где он стоял он услышал голоса. Ему потребовалось лишь пара секунд, чтобы понять, кому они принадлежали.
— …это несправедливо, что я никогда ни с кем не должна разговаривать. Я ничего им о нас не рассказала, папа. Мне просто хотелось услышать, как они живут.
— Для нас их жизни не имеют значения, крошка, — ответил Гар Хетч, жестко, но без злобы. — Они не наши люди и после этого путешествия ты их больше не увидишь.
— Тогда какая разница, если я с ними поговорю?
— Ты этого не понимаешь, потому что ты еще ребенок. Ты должна меня слушаться. Будь с ними доброжелательной. Если нужно, помогай им. Но не разговаривай с ними. Это прямой приказ, моряк.
После этого наступило молчание. Пен стоял на месте, прислушиваясь. Ему хотелось выглянуть наружу, но он боялся, что если так сделает, то его увидят. Луна сияла тремя четвертями на чистом небе. Было слишком светло, чтобы рисковать. Он гадал, что там происходит, но не мог этого увидеть. Исходя из того, что он слышал, наверху ничего не происходило.
— Я спущусь вниз, чтобы поспать пару часиков, — вдруг заявил Хетч. — Берись за штурвал, Синнаминсон. Держи курс, никуда не отклоняйся. На горизонте никаких ухудшений погоды не наблюдается, поэтому полет будет довольно плавным. Ты знаешь, что делать. Если что, спустись за мной. Удачи, крошка. Я вернусь еще до рассвета.
Пен, как мог, быстро спустился по лестнице, добрался до своей каюты и шагнул в нее. Он стоял спиной к двери и слушал, как Гар Хетч прошел мимо в капитанскую каюту. Шаги скитальца затихли, открылась и закрылась дверь, и снова наступила тишина, за исключением храпа Тагвена.
Несколько мгновений Пен намеревался снова подняться наверх. Но теперь он нервничал, боясь, что Хетч может вернуться и поймать его. Что он сказал? Берись за штурвал, Синнаминсон? Как она могла это сделать, если она слепая? Она там одна, управляет кораблем и прокладывает курс, но она же не видит? Это казалось невозможным, однако…
Какое–то время он так и стоял, решая, что делать. В конце концов, он вернулся к койке. Хайбер была права. Это не его дело и ему не стоит встревать. Арену не понравится, если из–за его вмешательства возникнет угроза их безопасности. Он не мог злить Хетча, пока они зависят от него.
Может быть, подумал он, он просто спросит Синнаминсон в следующий раз, как увидит ее. Если она расскажет ему.
Он лег в постель, все еще думая об этом, и почти мгновенно уснул.
ГЛАВА 17
Они пролетели на север Западной Земли, затем повернули на восток через Стрелехеймские равнины по коридору, который лежал между Зубами Дракона и Горами Лезвия Ножа. Здесь было довольно оживленное движение кораблей, летающих на запад и на восток выше Каллахорна, и с регулярными промежутками им встречались другие воздушные суда. Погода оставалась хорошей, небеса чистыми и спокойными, дни теплыми и сухими, ночи темными и прохладными, и никаких штормов. «Скользящий» летел с постоянной скоростью, не очень быстро, держась пониже и огибая линию лесов, растущих выше Паранора. Судно двигалось и ночью, и днем; Гар Хетч приземлялся лишь дважды за три дня, чтобы набрать свежей воды и произвести небольшой ремонт. Пен каждый день по нескольку раз разговаривал с Синнаминсон, и в ее поведении не было никаких признаков того, что она пытается избегать его. На самом деле, казалось, она старалась встречаться с ним, хотя никогда не делала это таким образом, чтобы можно было подумать, что она ослушалась воли своего отца. В свою очередь, Пен старался, чтобы их встречи для тех, кто мог за ними наблюдать, казались ни чем иным, как признаком растущей дружбы между ними. Однако он даже не пытался притворяться, что ему она была не интересна. Он был очарован, и даже несмотря на его юный возраст, он не ошибался насчет того, что к ней чувствовал. Он был взволнован просто от предвкушения, что увидит ее, и каждый день приносил для этого все новые возможности. Он ожидал эти моменты с таким нетерпением, что щемило сердце.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
