Однако, он никогда не спрашивал ее о той первой ночи. Чем больше он думал, чтобы спросить, тем менее комфортно себя чувствовал. Ведь он шпионил за ней и не хотел, чтобы она узнала об этом. Вдобавок, он не мог придумать, как заговорить на эту тему, чтобы не выглядеть слишком любопытным. Вообще–то не стоило ему спрашивать ее, что она делала для своего отца. В лучшем случае, ей стало бы весьма неловко, потому что все, что она ему бы рассказала, оказалось бы предательством по отношению к отцу. Он по–прежнему желал узнать, как она может управлять воздушным кораблем, несмотря на свою слепоту, но решил, что она сама должна захотеть ему об этом рассказать.
У него было достаточно времени, чтобы наслаждаться своим обретенным влечением к ней. Тагвена часто укачивало и он редко появлялся на палубе. Он был дворфом, как сам он отмечал, морщась, и принадлежал земле. Хайбер возобновила изучение искусства друидов и большую часть времени проводила со своим дядей. Пен видел, как они сидели на палубе напротив друг друга, близко наклонив головы во время разговора; эльфийка делала кое–какие заметки и взмахивала руками, показывая, что она пыталась понять то, чему ее учил друид. В основном, они оставались в своей каюте, чувствуя себя более свободно при обучении, нежели в присутствии скитальцев. Хайбер, будучи всегда такой, теперь казалась еще более напряженной, когда они двигались к своей цели, возможно, оттого, что лучше Пена понимала тяжесть той задачи, что они взвалили на свои плечи.
Пен тоже проводил много времени в размышлениях о том, почему он оказался здесь, пассажир на борту воздушного корабля, направляющегося к Погребальным горам в местность, которую мало кто исследовал. Он больше не сомневался, правильно ли он поступил. Он даже больше не подвергал сомнениям мотивы Короля Серебряной Реки, пославшего его. Он просто принял все это и сосредоточился на том, как он собирается с этим справиться. Если бы он решился мысленно охватить всю обширную картину, ему бы просто не хватило воображения, настолько она была велика. От него ожидали так много, а у него не было причин считать, что эти ожидания оправдаются. Он решил, что лучше все рассматривать постепенно. Шаг первый — убежать от «Галафила» и Терека Молта. Это он сделал. Шаг второй — добраться до Эмберена и заручиться помощью Арена Элессдила. И это тоже он сделал. Шаг третий — отправиться в путешествие на восток.
Однако, когда он добрался до четвертого шага, все стало совсем не так ясно. Цель состояла в том, чтобы найти тейнквил, но он чуял, что до этого было еще несколько других шагов и он не узнает, в чем они состоят. Только время раскроет их, и не стоит стараться планировать слишком далеко вперед. Сейчас он пришел к заключению, что их путешествие соответствует их целям, но нисколько не уменьшает тревогу за конечный результат.
Он здорово отдыхал, проводя время с Синнаминсон. Он понимал, что это было слабостью, которую трудно оправдать, учитывая серьезность его цели. Но также он понимал, что ему необходимо как–то отвлечься от своих сомнений и страхов, и этому помогали мысли о Синнаминсон. Он не был настолько глуп, чтобы надеяться на то, что это увлечение перерастет во что–то большее. Он знал, что все закончится, когда они прибудут в пункт своего назначения и сойдут с этого корабля. Однако ничего хорошего не было в том, чтобы думать таким образом. Лучше наслаждаться лучом света в темной комнате, чем беспокоиться о том, что случится, как только он исчезнет.
На третий день они сидели на носу, где он пытался сочинять, а она слушала, что он сочиняет, повернувшись спинами к пилотской кабине и Гару Хетчу.
— Ты можешь мне рассказать, куда вы направляетесь? — тихо спросила она.
— Тебе, Синнаминсон, я могу рассказать все.
— Нет, не все. Ты знаешь, что не можешь этого сделать.
Он кивнул сам себе. Некоторые вещи она понимала лучше него.
— Мы направляемся в Погребальные горы на поиски руин одного древнего города. Арен хочет что–то там отыскать.
— Однако он берет с собой тебя, Хайбер и Тагвена, — сказала она. — Странная компания для такого дела.
Ее пальцы погладили его кисть, отчего по всему его телу пробежали мурашки.
— Я не хочу тебе лгать, — наконец, произнес он. — Есть кое–что еще. Но я поклялся хранить тайну.
— Так гораздо лучше, чем обманывать меня. Я путешествовала с достаточным количеством пассажиров, чтобы понимать, что у них есть свои тайны. Моему отцу платят, чтобы он их тоже хранил. Но я хочу знать, что ты будешь в безопасности, когда мы расстанемся. Я хочу знать, что однажды мы снова увидимся.
Он взял ее руки в свои и посмотрел в ее молочные, пустые глаза. Она не видела его, но он смог почувствовать, что она наблюдает за ним другим способом. Он изучал ее лицо, линии и морщинки, мягкость кожи, то, как на нее падал свет. Он любил смотреть на нее. Он никому бы не смог сказать, почему, просто ему это нравилось.
— Ты снова меня увидишь, — тихо сказал он.
— Ты найдешь меня? — спросила она.
— Да.
— Даже, если я буду где–то летать на «Скользящем», ты меня отыщешь?
Он почувствовал, как к горлу подступил комок.
— Не думаю, что могу поступить иначе, — произнес он. — Думаю, что обязательно найду.
Затем, даже не подумав, что кто–то мог их увидеть, он наклонился и поцеловал ее в губы. Она без колебаний ответила на его поцелуй. Это был волнующий, дразнящий поцелуй, и ему тут же захотелось еще. Однако, это была опасная игра, и осознав, чем все это могло закончиться, он умерил свой пыл, чтобы держать себя в узде.
Он отстранился, не смея посмотреть в сторону пилотской кабины.
— Извини, — произнес он.
— Не извиняйся, — сразу ответила она, прильнув к его плечу так, что ее волосы скользнули по его обнаженной руке. — Я хотела, чтобы ты это сделал.
— Твоему отцу это не понравится.
— Мой отец не видел.
Не в силах сдержаться, он бросил взгляд через плечо. Гар Хетч отвернулся, занимаясь тросами в задней части кабины. Она была права; он ничего не видел.
Пен посмотрел на нее:
— Как ты это узнала?
Она подарила ему улыбку, которая проникла ему в самое сердце.
— Просто знала, — сказала она и снова поцеловала его.
* * *— Я хочу, чтобы ты перестал виться вокруг Синнаминсон, как надоедливый щенок, — сказала ему Хайбер, когда в конце того же дня они сидели на носу «Скользящего». Она откинула назад свои густые темные волосы и уставилась на розово–фиолетовое небо, ее лоб прорезали глубокие морщины осуждения.
— Она мне нравится, — сказал он.
— Любой может это ясно увидеть, включая и ее отца. Даже дядя Арен заметил, а он обычно не обращает внимания на такую ерунду.
Он нахмурился:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
