Аврора молча смотрела на Макса, обдумывая услышанное. Как она могла ему верить после того, как он не единожды солгал ей о том, что не был знаком с Полиной? Он обманывал её с самого начала. И всё же, что-то не давало ей покоя. Лиза назвала её наивной дурочкой, которая дальше своего носа не видит. Намекала на то, что она совсем не знает подругу? Аврора могла принять то факт, что Полина встречалась с состоятельными мужчинами из-за денег, но шантаж?..
— Мне жаль, но ты совсем не знала свою подругу. Точнее, знала лишь то, что она позволяла тебе знать.
— Его она тоже шантажировала? — спросила Аврора, игнорируя это замечание. Судя по тем фото, что она видела, у Полины и Волкова всё было хорошо. Да и накануне, при встрече, Полина выглядела очень довольной, рассказывая о Милане и демонстрируя брелок от новой машины. Нет, Волкову она запись не предъявила. Только Максу, а значит…
— Понятия не имею.
Аврора отрицательно качнула головой.
— Не поверю, что ты с ним об этом не говорил. Вы партнёры, и это была ваша общая проблема. Если она шантажировала только тебя, то либо ты рассказал ему, и он её устранил, либо…
— Я согласился на её условия, — опровергая страшное предположение, сказал Макс. — Она хотела роль в фильме по моей книге, но мне было проще договориться с местными. Очень кстати пришёлся один питерский продюсер, с которым меня как-то познакомила Жанна. Кто же знал, что моя сестрица с ним ещё и спит, и сможет получить информацию.
— Это тебе тогда звонил Измайлов и предупреждал о том, что я интересуюсь тем, кто купил Полине роль, — поняла Аврора.
— Я солгал тебе, но выбора не было. Ты считала, что если найдёшь человека, который обеспечил Гладковой роль, то найдёшь убийцу. К тому же, как ни крути, у меня был мотив и не было алиби на то утро.
— Алиби. Ну конечно! — Авроре хотелось хлопнуть себя по лбу. — Всё это было ради алиби! И чтобы контролировать моё расследование.
— Это не так.
— Снова ложь. Может быть, уже хватит? — устало произнесла Аврора.
— Хорошо, — согласился Макс. — Да, ты права. Так и было. Но лишь в начале. Я вообще не планировал больше с тобой встречаться после той ночи, но по какому-то нелепому стечению обстоятельств — ты оказалась подругой Гладковой, и ты нашла её, став непосредственным участником дела. А потом очень удачно обеспечила мне алиби. Я дал тебе время успокоиться и снова предложил встретиться, чтобы узнать, как продвигается расследование. Но ты затеяла ещё и своё, и я уже не мог тебя отпустить.
Аврора шумно выдохнула и покачала головой, поражаясь тому, как была слепа.
— Всё это время я искала того, кто всегда был рядом, — усмехнувшись собственной глупости, сказала она. — Как тебя, должно быть, всё это позабавило. Ты ведь мне ещё и помогал. Так умело и незаметно направлял в сторону Волкова. Не знаю, кто из вас виновен в смерти Полины, думаю, что оба, но ты хочешь моими руками подставить Волкова. Знаешь, что я делюсь информацией с полицией, и подсовываешь мне улики. Вот только ты не просчитал, что твой закадычный друг так просто не сдастся. Ты не можешь повесить на Волкова убийство, пока у него есть компромат на тебя.
— Аврора, послушай… — начал Макс, но она не позволила ему сказать и слова.
— Фотографии! — вспомнила Рора о последних уликах, попавших ей в руки. Сначала она подумала, что и их подкинул ей Макс, но сейчас, вспомнив его реакцию, когда он увидел снимки, всё встало на свои места. — Ты решил обменять их на документы, да? Вот почему ты спрашивал про копии. И как? Он повёлся? Думаю, да, потому что ты первоклассно манипулируешь людьми. Это я в полной мере прочувствовала на себе.
— Аврора, я действительно контролировал тебя, но, чем больше я тебя узнавал… — он на мгновение замолчал, подбирая слова. Рора не могла понять: правда волнуется или снова играет? — Аврора, всё изменилось, ты стала особенной женщиной в моей жизни. Единственной. Я бы никогда не повёз тебя знакомить с семьей, если бы это было не так. Никто никогда не был мне ближе и дороже, чем ты. Я лю…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Даже не смей! — её голос зазвенел, дрожа высокими нотами. Слышать ложь ещё и о любви она была не в силах. Теперь она наконец поняла, почему он никогда не произносил этих слов. Никакой любви и не было, а она — наивная дурочка — уже практически видела себя в том самом белом платье принцессы.
— Бедный Макс, — криво усмехнулась Аврора, скрестив руки на груди. — Как же тебе, должно быть, было трудно. Изображать из себя влюблённого, двадцать четыре на семь оказывать мне внимание, заботиться обо мне, спать со мной. Хотя последнее — вряд ли было затруднительно, — Аврора говорила без остановки, сердце гнало кровь слишком быстро, лёгкие сжимались часто-часто, толкая воздух короткими злыми выдохами, превращающимися в не менее злые слова: — Тебе вообще всё равно кого трахать: меня, шлюху, снятую в баре, сводную сестру, — последнее она выплюнула с неожиданным для себя сарказмом, буквально подавившись собственным ядом, но сдержать выплеснувшуюся наконец наружу обиду уже не могла.
Макс вскинул голову, в океанической глубине его глаз штормили злость и боль. Несколько секунд он недоверчиво всматривался в её лицо, пытаясь отыскать намёк на сожаление. Аврора знала, что била по больному, но извиняться не собиралась, смотрела прямо и твёрдо, только нижняя губа слегка подрагивала.
Аврора видела, как дёрнулись мышцы на его шее, а под кожей прошлись желваки. Макс резко поднялся на ноги, отошёл к окну, спрятал руки в карманы брюк. В комнате повисла напряжённая тишина, такая, что хоть ножом режь. Оглушительная, звенящая тишина, которая бывает в первые минуты после взрыва.
— Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила? — предпринял ещё одну попытку Макс. Он продолжал стоять у окна — всего несколько шагов и при этом целая пропасть. Пропасть, которую никогда не преодолеть.
— Ничего, — обречённо выдохнула Аврора. Голос треснул, подломился, сердце вновь замедлило свой ход. — Я больше не верю ни одному твоему слову.
Аврора смотрела в его спину, а в голове шумел ураган мыслей, торнадо разрозненных обрывков вращалось вокруг одного: всё было ложью. Он обещал, что будет рядом, обещал, что она никогда не пожалеет, обещал, обещал, обещал!.. Эмоции хлестали обжигающими плетями, вспарывая кожу. Аврора чувствовала, как пульсирует каждая клеточка тела. Пальцы беспомощно заскребли по джинсовой ткани юбки, потом сжались в кулаки с такой силой, что заныли кости.
— Можешь пойти в полицию, поменять показания, — услышала она, уловив горькую усмешку в его голосе.
Прежде чем ответить, Аврора потянула сухой воздух сквозь приоткрытые губы, дышать становилось всё труднее.
— И пойду, — с вызовом заявила она, глядя на разворот его плеч, сведённых судорогой напряжения, — убийца Полины должен пойти под суд! И если ты думаешь, что меня остановит статья за дачу ложных показаний — ты ошибаешься.
— Поторопись, — не оборачиваясь, процедил Макс сквозь плотно сжатые зубы, — если признаешься сама и посодействуешь следствию — тебя не тронут.
Не в силах больше ни видеть его, ни слышать его голос, Аврора, почти не отдавая себе отчёта в том, что делает, выбежала на улицу. Не бросив назад ни единого прощального взгляда, быстрым шагом направилась к машине, забрала с переднего сидения свою сумку, ключи от Бентли бросила на капот. Дорого же он оценил своё алиби!
Аврора вышла за ворота и вызвала такси. Снаружи солнечный ясный день сменился серой тяжестью низко повисших туч, грозящих дождём и надвигающимися сумерками. Ветер загудел, понёсся по земле, поднимая пыльные тучи, и срывая лепестки с цветущих вдоль дороги кустов.
Её трясло от избытка противоборствующих эмоций: разочарования, обиды, негодования. И только оказавшись в такси, она смогла глубоко выдохнуть и тут же почувствовала, как склонилась вниз голова и опустились плечи — слишком тяжело вдруг стало держать их прямо. Спина будто искривилась в вопросе — почему? Почему так невыносимо больно?! Аврора уронила лицо в ладони, зажала рот и беззвучно, сухо заплакала.
