Отшатнувшись от страдальчески взвывшего парня, которому так не повезло, я развернулась к остальным, еще не опомнившимся и беспомощно перекликающимся через магический туман, и на слух врубилась в самую гущу противников, дабы не дать им возможности использовать арбалеты. Отмахиваться от болтов — оно мне надо? Еще, не дай боги, рубашку продырявят, а одежды у меня не так уж много…
Хозяин гостиницы голову на плечах имел и потому не стал бестолково метаться между дерущимися, а по-солдатски быстро и четко присел за стойкой, затащив туда же свою женушку и служанку. Я была весьма благодарна уже за то, что они избавили меня от своего присутствия и не стали путаться под ногами. Но этим помощь хозяина не ограничилась: из-за стойки раздался звон, и в глазнице одного из налетчиков задрожала тонкая стрела с разноцветным оперением. Ну что ж, спасибо, с такой помощью я и подавно справлюсь! Надо только будет постараться оставить в живых хоть одного и разжиться информацией о причинах подобного резкого отношения…
Торин был весел и вполне доволен жизнью. Неусыпный контроль, которым окружила его храна, уже начинал порядком тяготить, поэтому когда Зверюга, не меняя романтично-мечтательного выражения в меланхоличных глазах, намекнул, что неплохо знает этот город и все достойные внимания заведения в нем, Лорранский-младший очень оживился и горячо поддержал почин. На всякий случай он сбегал на второй этаж, прижался ухом к щели между косяком и дверью ванной, послушал тихое, безмятежное мурлыканье храны и плеск воды, знаменующий затянувшиеся банные процедуры, прихватил деньги и поспешил к оставшейся части своей охраны. Вместе они славно провели четыре веселых и беззаботных часа, побывали на нескольких коротких представлениях, выпили знаменитого вина с пряностями, поели пирожных. Каррэн, загадочно улыбаясь, заботливо завернул в чистый платок и сунул в карман пару пирожков, вроде бы как на потом. Да и вообще, ребята развлекались как могли, шатаясь по улицам веселого, бессонного города до темноты. Потом Батя, привыкший, что все его приказы обсуждению не подлежат и выполняются мгновенно, безапелляционным тоном заявил: «Стемнело. Возвращаемся». Торин бы погулял еще, но все солдаты тут же послушно развернулись и дружно затопали в сторону гостиницы. Откалываться от коллектива было неудобно, так что пришлось шагать за всеми, стараясь так уж явно не таращиться на зазывные вывески и витрины. Нет, Лорранский-младший, конечно, в Тинориссе бывал, и не раз, но с родителями или друзьями, столь же высокородными, как он сам. А с такой компанией по кабакам не походишь и по улицам не пошатаешься, они только и знают, что по балам да приемам разъезжать.
Торин сначала не понял, отчего во дворе солдаты мигом напряглись, построились в боевой порядок, оттерли его назад, а потом стремительно влетели в двери, на ходу выхватывая оружие. Потом наконец до него дошло. Дверной проем был пуст, вместо добротной кленовой створки на ветру лишь жалобно поскрипывали петли. На земле лежал резко очерченный прямоугольник света, падающего из зала. На заборе зисел небольшой листок с кривыми, явно второпях нацарапанными рунами: «Прощенья нижайше просим, но заведение закрыто до утра завтрашнего».
В самом зале творилось нечто невообразимое. Мебель разбросана, а кое-где и поломана, в потолке и стенах торчат арбалетные болты, на полу в луже крови валяются несколько трупов незнакомых мужчин с явными признаками насильственной смерти. Прямо посреди этого бедлама стоял стул. На нем сидела Тень и невозмутимо вытирала лезвия своих клинков мягкой замшевой тряпочкой. Чтобы не запачкать подошвы сапог в кровавой луже, ноги девушка заплела вокруг ножек стула. Вид она имела самый спокойный и невозмутимый и даже напевала какую-то песенку, любовно полируя лезвие длинного одноручного меча аккуратным кусочком ткани. На спинке ее стула сидела вонато и неспешно вылизывала крыло узким раздвоенным языком.
— А что это тут было? — глупо спросил Торин, поняв, что все остальные от удивления просто потеряли дар речи и вести переговоры придется ему.
Тень отвлеклась от своего занятия и воззрилась на вновь прибывших, словно соображая, достойны ли они беседы с ней. В разоренный зал вошел хозяин гостиницы, покосился на своих гостей, но ничего не сказал, при помощи дюжего конюха подхватил одно из тел и потащил вон через заднюю дверь. Это был уже явно не первый труп, транспортируемый подобным образом, — в движениях и хозяина и работника чувствовалась приходящая с опытом сноровка.
— Что случилось? — повторил Лорранский, так и не дождавшись внятного ответа.
— Что случилось? — эхом откликнулась темноглазая храна, отправила клинки в наспинные ножны и вдруг оказалась рядом с Торином, одним легким прыжком преодолев лужу. Впрочем, близости своей телохранительницы граф отнюдь не обрадовался — девушка вцепилась ему в воротник рубашки и сильно дернула несколько раз, словно стремясь вытрясти и рассмотреть его совесть, буде таковая имеется. — Что случилось? — на крещендо взвизгнула храна еще раз, вновь патетично встряхивая своего подопечного. — Где ты был, Торин?! Мозги вообще имеются или как? За кем, как ты думаешь, приходили эти красавцы?!
Нога в добротном кожаном сапожке обличающе пнула ближайший труп. Встряхиваемый Торин сумел лишь неопределенно проблеять нечто неясное — зубы стучали приходилось внимательно следить, как бы не прикусить язык. В таком положении не побеседуешь.
— Идиот! — продолжала бушевать Тень. — Чтобы от меня больше ни на шаг, понял? Если уж у самого мозгов не хватает, так я и думать за тебя буду, только сделай милость будь все время на глазах! Еще одна подобная выходка — и я сама тебя убью! Эрт драалан варто! Где эти проклятые кристаллы? Куда тебя носило в одиночку?
— Я был не один, — попытался оправдаться ошеломленный этой яростной атакой Торин. — Я был… вот…
Неопределенный кивок в сторону замерших солдат. Тень разъяренной гарпией развернулась уже к ним.
— Ах с этими! Да ты хоть соображаешь, что они…
Кто бы мог подумать, что такая с виду приличная и воспитанная девушка знает столько сильных выражений! Тень кричала минут пять, на все лады понося Каррэна, Торина, солдат и Тинориссу, причудливо мешая в единый ком людские, эльфийские, альмовские и гномьи ругательства. Лица солдат вытягивались все больше и больше. Один Зверюга, казалось, не обращал внимания на устную порку, мечтательно разглядывая застрявшие в потолке арбалетные болты. Казалось, он мысленно нанизывает на них звезды и облака, дабы создать в помещении иллюзию ночного неба.
— Ты хоть сама-то цела, Тень? — миролюбиво поинтересовался Каррэн, неосмотрительно обратив внимание увлеченно выплетающей десятиэтажную фразу девушки на себя лично.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
