Он приказал охранять берег, чтобы не позволить английскому королевскому флоту приблизиться к острову, высадиться на берег и силой отобрать у него то, что ему удалось украсть. Его воинственный народ был приучен жить воровством. Жители острова заложили камнями, бревнами, досками и брусом вход в гавань, укрепили прибрежную линию и крепость, стоявшую на скале над входом в гавань, одним словом, приготовились к войне с англичанами. С дрейфовавшего недалеко от берега третьего корабля, на котором были женщины, наблюдали за происходившим на острове, чтобы сообщить обо всем королю. Ричард должен был отомстить этим подлым людям, а поэтому его нельзя было оставлять в неведении.
Наконец подошли остальные корабли королевского флота и бросили якорь рядом с кораблем, на котором были женщины. Выслушав сообщение о безжалостной расправе над потерпевшими кораблекрушение, о грубом обращении с взятыми в плен, король послал двух рыцарей к императору Кипра с требованием принести сатисфакцию за оскорбление, нанесенное английским подданным. Но император повел себя крайне высокомерно с посланниками короля и отказался уладить конфликт. Тогда Ричард приказал экипажам всех кораблей немедленно спустить лодки и галеры на воду и следовать за ним к берегу. Команда была выполнена без промедления. Ричард первым спрыгнул в лодку и нанес первый удар, положивший начало войне. Но прежде чем он нанес второй удар, одновременно вступили в войну три тысячи его воинов. Возведенные в гавани Кипра баррикады из камней, бревен, остовов кораблей тут же были разрушены, и храбрые воины ворвались в город с такой же яростью, с какой обычно львица бросается на тех, кто пытается отнять у нее детенышей. Завязалась жестокая битва; много было раненых и убитых с обеих сторон, и мечи обагрились кровью. Киприоты были разбиты, город взят. Император острова пришел к королю. Он умолял о прощении и был прощен; он поклялся, что впредь будет управлять островом как вассал короля, возместит ущерб за нанесенный урон и, кроме того, преподнесет дары лично от себя. Получив приказ явиться утром для обсуждения условий, он ушел после принесения присяги на верность.
Ночь король мирно провел в замке, а его только что принесший присягу вассал сбежал в другой замок и приказал прибыть к нему всем мужчинам острова, способным держать в руках оружие. Приказ был выполнен. Однако той же ночью на Кипр приехал король Иерусалима,[91] чтобы приветствовать Ричарда, появления которого он желал как никого другого в мире, и оказать необходимую помощь.
На следующее утро стало известно, что император Кипра сбежал. Король счел себя оскорбленным и, выяснив, где находится беглец, отправил туда по суше лучшую армию во главе с королем Иерусалима, а сам во главе другой армии отправился водным путем, чтобы отрезать предателю выход в море. Обе армии подошли и окружили город, в котором нашел убежище император Кипра, и тот вступил в борьбу с англичанами. И опять был жаркий бой. В тот день англичане не потерпели поражение только благодаря королю Ричарду. Победа далась им дорогой ценой. Киприоты бежали. Замок был взят. Опять короли преследовали императора Кипра – один по суше, другой по воде – и осадили его уже в следующем замке. Англичане начали обстрел стен замка из катапульт, заряженных огромными камнями, и император Кипра, оценив свои возможности, обещал сдаться, если его не будут заковывать в железные цепи. Король Ричард пообещал выполнить просьбу и сдержал свое обещание: императора острова заковали в серебряные цепи, сделанные специально для него. Король обошел весь остров, взял все замки, в каждом оставил своего коменданта, назначил судей и администраторов (шерифов), и теперь весь остров, как и Англия, подчинялся его господству. Золото, шелка, драгоценности, найденные в сокровищницах и казне, король оставил себе, а серебро и продовольствие отдал армии. При дележе добычи он не забыл и короля Иерусалима, щедро одарив его.
С Кипра король отправился на осаду Акры. Осаждавшие встретили его с такой радостью, словно это был Христос, вернувшийся на землю, чтобы восстановить королевство Израиль. Первым к Акре подошел французский король; он пользовался большим уважением местных жителей, но с появлением Ричарда Филипп отошел на задний план, так меркнет луна в лучах восходящего солнца.
Английский король на третий день по прибытии приступил к сооружению огромной деревянной осадной башни, которую в разобранном виде доставили на кораблях с Сицилии. На рассвете четвертого дня башня возвышалась над стенами Акры, с высоты взирая на лежащий под ней город. С восходом солнца лучники стали забрасывать стрелами осажденных мусульман.
Осадные машины, метавшие огромные камни, разбивали городские стены.
Был сделан подкоп под городскую стену, что имело если не решающее, то, во всяком случае, большое значение. Прикрывшись щитами, воины взбирались по приставным лестницам на крепостной вал. Король, казалось, был всюду: кого-то направлял, кого-то бранил, кого-то убеждал. Французский король тоже насколько мог яростно атаковал городскую башню, так называемую «Проклятую башню».
Знаменитый Каракуа и Местокус, самые влиятельные люди после Саладина, управляли осажденной Акрой. После многодневной осады через переводчиков они пообещали сдать город и заплатить за себя выкуп. Но английский король стремился подавить оказанное мусульманами сопротивление с помощью силы. Он хотел, чтобы побежденные заплатили собственной головой, однако благодаря вмешательству французского короля им обещали сохранить жизнь, если после сдачи города и уплаты выкупа будет возвращен Святой Крест.
В Акре было девять тысяч воинов-мусульман, и многие из них проглотили золотые монеты, спрятав их словно в кошельках в собственных желудках, поскольку предвидели, что все имевшиеся у них ценности станут добычей победителей. Они вышли без оружия и без денег и тут же были взяты под стражу. Короли триумфально вошли в город, разделили все, что хранилось на складах, между собой и солдатами. Пленных правителей города разделили: Местокус волею судеб достался английскому королю, а Каракуа, как глоток холодной воды, упал в рот томимому жаждой Филиппу, королю Франции.
Английский король, недовольный медлительностью, с которой Саладин выполнял условия капитуляции, приказал казнить всех пленных, взятых в Акре, за исключением Местокуса, исключительно из-за его благородного происхождения, и заявил, открыто, без церемоний, что точно так будет действовать и в отношении самого Саладина.
Английский король послал за французскими командующими и предложил сообща захватить Иерусалим, но ему не удалось уговорить французов. Король, хотя и расстроенный, но не отчаявшийся, отделил свою армию от французов и бросился на штурм крепостей, расположенных вдоль побережья. Он взял все крепости на пути от Тира до Аскалона, хотя и после трудной борьбы, и тяжелораненый.[92]
«В субботу, в канун праздника Рождества Пресвятой Девы Марии, на рассвете наши воины с особой тщательностью подготовились отразить атаку турок, которые находились впереди и чью дерзость можно было проверить только с помощью боя. Противник, расположившийся в непосредственной близости, постепенно подходил все ближе и ближе, и наши воины предприняли все возможное, чтобы занять более выгодную позицию. Король Ричард, самый опытный в военных делах, разделил армию на двенадцать отрядов, часть из них направил в авангард, а остальную оставил в тылу. Передовой отряд армии Ричарда составляли тамплиеры,[93] за ними в боевом порядке следовали бретонцы и анжуйцы, затем король пиктов со своим войском, далее норманны и англичане, которые несли королевское знамя, и последними шли госпитальеры.[94]
Они двигались настолько тесным строем, что подброшенное в воздух яблоко не смогло бы упасть на землю, не задев воина или коня. Армия Ричарда протянулась от армии сарацин до побережья. Она состояла из закаленных солдат, полных решимости, хорошо обученных и готовых к участию в войне. Граф Генри де Шампань был прикрыт горой и вел постоянное наблюдение за флангом. Пехотинцы, лучники и арбалетчики двигались с противоположной стороны, а с тыла армию прикрывал обоз – вьючные лошади и фургоны с продовольствием и снаряжением.
Ричард отдал приказ двигаться медленно, не допуская разделения армии. Король Ричард и герцог Бургундский в сопровождении группы рыцарей поскакали вперед, внимательно изучая расположение и действия турок, чтобы, в случае необходимости, внести изменения в расстановку и действия своей армии. От них в данный момент требовалась предельная осмотрительность.
Примерно в девять утра появилась десятитысячная армия турок. На нас обрушился град стрел, и их голоса слились в один жуткий крик. За ними следовали люди нечеловеческой расы, черного цвета, – сарацины, жители пустыни, называемые бедуинами. Это племя дикарей, чернее сажи, которые сражаются в пешем строю; в руках у них были луки и круглые щиты. Они храбро атаковали нашу армию. Турки двигались организованными фалангами с прикрепленными к копьям флажками. Они бросились на нас в атаку на лошадях, быстрых как ветер, поднимая такие облака пыли, что вокруг потемнело, словно внезапно опустились сумерки. Впереди неприятельской армии шли солдаты с рожками и трубами, с дудками, бубнами и другими инструментами, создавая ужасающий шум. Земля ходила ходуном от издаваемых ими и их инструментами диких звуков, и в этом адском шуме было бы не расслышать даже раскатов грома. Таким способом они демонстрировали собственную непоколебимую силу духа и воздействовали на психику противника. Неверные угрожали нам и со стороны моря, и со стороны суши, и было невозможно разглядеть даже клочка свободной земли, так она была покрыта надвигающейся на нас яростной армией противника. Легкие конные отряды турецких лучников вели непрерывный обстрел армии, и мы понесли значительные потери в лошадях. О, как пригодились нам в этот день арбалетчики и лучники, которые прикрывали армию с флангов; они приложили все усилия, чтобы отразить нападение упрямых турок.
