— Очевидно, для того, чтобы пораньше загнать меня в могилу. Ты мне ничем не можешь помочь. За последний год я прожужжал тебе все уши о Сатте и опасности, грозящей со стороны его религиозной партии. Кому нужны твои прекрасные планы, если Сатт устроит специальные перевыборы и сам станет мэром?
— Признаюсь, никому.
— А твоя речь вчера вечером? Да ты сам протягиваешь Сатту мэрство на блюдечке с золотой каемочкой. Какая необходимость говорить всю правду?
— А разве плохо опередить Сатта с точно такой же речью?
— Плохо! — с силой ответил Джаэль. — По крайней мере делать надо не так, как это сделал ты. Ты говоришь, что предвидел все, и не объяснишь, почему вел торговлю с Корелом — выгодную для нас торговлю — на протяжении трех лет. Единственный твой план — отступать без сражения. Ты прекратил торговые операции со всеми секторами вблизи Корела. Ты открыто продолжаешь бездействовать. Ты не обещаешь никаких действий в будущем. Великая Галактика! Мэллоу, что прикажешь мне делать со всей этой неразберихой?
— В ней не хватает величия.
— В ней не хватает энтузиазма самих масс.
— Это одно и то же.
— Мэллоу, проснись. У тебя всего два выхода: либо ты представишь народу сильную внешнюю политику, какими бы ни были твои личные планы, либо ты пойдешь на какой-нибудь компромисс с Саттом.
— Ну хорошо, — ответил Мэллоу. — Если у меня ничего не вышло с первым, давай попробуем второе. Сатт только что прибыл.
Они ни разу не встречались после того процесса, проходившего два года назад. Ни один из них не заметил перемены в другом. Разве только едва улавливалось, что победитель и побежденный поменялись местами.
Сатт сел в кресло, не пожав руки мэру.
Мэллоу предложил ему сигару.
— Не возражаете, если Джаэль будет присутствовать при разговоре? — спросил мэр. — Он честно хочет найти какой-нибудь компромисс и может даже выступить посредником, если мы оба разгорячимся.
Сатт пожал плечами.
— Для вас компромисс будет выгоден. Когда-то, правда, по другому поводу, назвать свои условия просил вас я. Предполагаю, что сейчас мы несколько поменялись ролями.
— Вы правильно предполагаете.
— В таком случае вот мои условия Вы должны прекратить гибельную политику экономического подкупа посредством торговли и вернуться к испытанному методу наших отцов.
— Вы имеете в виду завоевание с помощью миссионеров?
— Совершенно верно.
— Других компромиссов быть не может?
— Нет.
— Гм-м-м. — Мэллоу тщательно раскурил сигару и затянулся. Кончик ее разгорелся ярким пламенем. — Во времена Хардина, когда завоевание посредством миссионеров было выгодным и радикальным, такие люди, как я, возражали против подобного способа. Сейчас он испытан, окружен нимбом и вполне пригоден для таких, как Джоран Сатт. Но, скажите, как вы собираетесь выпутываться из наших нынешних трудностей?
— Ваших нынешних трудностей. Я не имею к ним ни малейшего отношения.
— Пусть будет по-вашему, но ответьте на мой вопрос.
— Требуются решительные меры. То ничегонеделание, которым вы занимаетесь, фатально. Оно является свидетельством вашей слабости для всех миров периферии. А в ней едва ли найдется хоть один стервятник, который откажется от своей доли мертвечины. Вы должны это понять. Ведь вы со Смирно, не так ли?
Мэллоу не обратил внимания на многозначительность последней фразы.
— А если вы победите Корел, — последовал вопрос, — то что делать с Империей? Ведь именно она — враг номер один.
Узкие губы Сатта раздвинулись в улыбке.
— О нет, ваш отчет о путешествии на Сивенну был полон. Наместник Норманского сектора заинтересован в завоевании Основания только из корыстных соображений. Но и это не главное. Он не собирается ставить на карту все, чтобы организовать экспедицию на окраину Галактики, когда у него есть пятьдесят враждебно настроенных соседей и император, против которого можно восстать. Я передаю ваши собственные слова.
— Ещё как соберется, Сатт. В особенности, если решит, что мы представляем для него опасность. А он может так решить, если мы разрушим Корел лобовым ударом. Нам следует быть гибкими.
— То есть…
Мэллоу откинулся на спинку кресла.
— Сатт, я дам вам один шанс. Вы мне не нужны, но я могу вас использовать. Так что расскажу, в чем здесь дело, а дальше можете выбирать — либо присоединиться ко мне и получить место в правительстве, либо остаться верным своим идиотским принципам и сгнить в тюрьме.
— Последнее вы уже пытались однажды проделать.
— Не совсем так, Сатт, не совсем. Время для этого пришло только сейчас. А теперь послушайте… — глаза Мэллоу сузились. — Когда я впервые приземлился на Кореле, я подкупил командора разными безделушками и приборами, которые обычно находятся в трюме любого торгового корабля. Вначале я сделал это только для того, чтобы попасть в сталеплавильню. Мои планы не шли дальше, и они осуществились. Я добился всего, чего хотел. Но только после посещения Империи я понял по-настоящему, в какое оружие можно превратить торговлю.
Мы сейчас стоим перед кризисом Сэлдона, Сатт, а сэлдоновские кризисы переживают не отдельные личности, а исторические Силы. Хари Сэлдон, предопределяя ход будущей истории, рассчитывал не на героические поступки, а на широкое распространение экономики и социологии. Поэтому преодоление отдельных кризисов должно осуществляться силами, доступными в любое время. В данном случае — торговлей!
Сатт скептически поднял брови и воспользовался возникшей паузой.
— Я тешу себя мыслью, что я не безнадежный кретин, но пока что ваша лекция ничего не прояснила.
— Сейчас прояснит, — ответил Мэллоу. — Считайте, что до сих пор вы недооценивали власть торговли. Все думали, что она может дать нам могущество только под контролем священников. Это не так, и это мой вклад в галактическую историю. Торговля без священников, чистая торговля, — это достаточно сильное оружие.
Давайте поговорим о деле. Корел сейчас воюет с нами. Соответственно, мы прекратили с ним всякие торговые отношения. Но, заметьте, я говорю об этом просто как о побочной проблеме. Последние три года в экономике Корела все больше и больше использовали атомную энергию, которую дали мы. Так что же произойдет, когда крохотные атомные генераторы начнут отказывать и один за другим атомные приборы выйдут из строя? Первым делом испортятся домашние приспособления. Через полгода этого ничегонеделания, против которого вы так восстаете, в рабочем состоянии не останется даже атомных кухонных ножей. Плиты начнут барахлить, посудомойки перестанут мыть посуду, кондиционеры откажут в самый жаркий, день.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
