под влиянием Бездушного.
Магия Бездушного погубила Ронина, который многим пожертвовал, чтобы одолеть его. И чем дольше я рядом с Бездушным, тем сильнее его магия переплетается с моей, и мне страшно даже думать о том, в кого я могу превратиться – в кого-то, кем я вовсе не являюсь.
Или же, если быть совсем честной, я могу превратиться в ту версию себя, которая, я знаю, уже живет где-то в глубине моей души и которой я всегда тщательно избегала – благодаря помощи Саенго, своим моральным принципам, а еще благодаря своим страхам.
Однако Кендара всегда ведь знала, что та жуткая версия меня существует, или хотя бы догадывалась. Она хотела научить меня быть бесчувственной и самоотверженной, помочь мне сбежать от этого зла. Если бы только я могла так поступить…
Глава 21
– Ты очень похожа на меня, молодым я был таким же, – говорит Бездушный.
Я снова в Мертвом лесу, как мне кажется. В странной реальности сновидения, только деревья выглядят тоненькими, как паутина. Корни, торчащие из-под земли, похожи на долговязые ноги, а ветки тянутся высоко вверх, исчезая во мраке ночного неба. Вокруг меня кружится туман, и лица в коре скрыты за серой пеленой. Призрачные пальцы тянутся по моим рукам, ледяные мурашки пробирают меня до костей.
Я сжимаю кулаки и терплю эти жуткие прикосновения. Бездушный пытается запугать меня и сбить с толку, однако у меня нет причин ему подыгрывать.
Его фигура выглядит размытой за пеленой тумана среди скелетообразных деревьев, то появляясь, то исчезая из вида. На этот раз он не сидит на троне, а спокойно прогуливается среди деревьев, и я не знаю, иллюзия ли это, или он и правда восстанавил свои силы.
– Ты очень похожа на меня, я был таким же до того, как все потерял, – поясняет он, когда я ничего не отвечаю. Несмотря на то что он прогуливается в нескольких шагах от меня, его голос обволакивает меня, будто бы исходя со всех сторон. – Ты на полной скорости стремишься к такой же судьбе. Тебе следует отказаться от своих привязанностей до того, как они тебя предадут.
– Ты сказал, что у нас есть возможность вернуть Саенго ее прежнюю полноценную жизнь.
– И, быть может, у нас и правда получится, если мы попытаемся. Но действительно ли это то, чего ты желаешь? Подарить ей возможность покинуть тебя навсегда?
Его слова тяжело опускаются мне на грудь, пробуждая страх, который я так давно хранила внутри и боялась признавать, – страх, что однажды Саенго осознает, что ее дружба со мной была ошибкой, и оставит меня одну, как оставили все до нее.
– Никто никогда не примет таких, как мы. Факт, что нас осталось всего двое в мире, говорит сам за себя.
Его силуэт появляется слева от меня, и я резко поворачиваюсь к нему лицом, однако он тут же растворяется среди тумана и теней.
– Мы приносим боль каждому, кто недостаточно силен, чтобы противостоять нашему могуществу. Ты уже принесла боль Саенго. Не сегодня, не завтра, даже не через год, однако в один прекрасный день она тебя бросит.
«Я не такая же, как ты, – думаю я разгневанно. – И я никогда не стану такой же, как ты».
– Не обманывай себя иллюзиями, Сирша. Любовь твоей подруги к тебе однажды обратится в ненависть. Например, когда ты начнешь стареть, а она останется молодой. Когда она будет наблюдать, как члены ее семьи и все, кого она любит, умирают, а она остается твоей неизменной частью. Когда мир вокруг нее начнет меняться и когда о ее существовании все забудут, она возненавидит тебя за это.
У меня все переворачивается в желудке, а грудь сдавливает еще сильнее. Его слова режут мое сердце на части, обнажая и кровь, и кости, и страхи.
Фигура Бездушного маячит вдалеке среди деревьев, но его голос звучит четко и ясно, словно он сидит у меня на плече.
– Лишь я один останусь рядом с тобой, – говорит Бездушный. – Только я у тебя и есть.
Мои пальцы вонзаются в бедра, впиваясь в грубую материю штанов. Вероятно, он прав. В один прекрасный день Саенго возненавидит меня за то, что я с ней сделала. И кто ее может за это винить? Я сделала бы ради нее что угодно, однако что это меняет, если я не могу сделать то единственное, что ей по-настоящему необходимо. Я не могу вернуть ей ее жизнь.
«Я даже не настоящий человек», – сказала она мне. Но ведь это не так. Она чувствует боль, любит, испытывает эмоции, и она по-прежнему рядом со мной, несмотря ни на что. Даже когда рядом со мной никого больше нет, даже если бы она не была привязана ко мне ролью моего фамильяра, я уверена: Саенго всегда поддержит меня.
– Ты не прав, – отвечаю я тихо. Шепот душ разносится среди деревьев, и ветви прорезают туман.
Нет, я не стану такой же, как Бездушный. Он чудовище, однако спустя столько лет он все равно человек с людскими страхами. Я понимаю, что он не хочет остаться один, точно так же, как не хочу и я.
До того как я встретила Саенго и Кендару, я понятия не имела, каково это – дорожить кем-то всем сердцем. Каково это – иметь семью, хотя я и опасаюсь называть их своей семьей, потому что, как бы мне этого ни хотелось, я никогда не была уверена, что они тоже считают меня своей семьей.
Сердце Бездушного – и его магия – разбилось на осколки, когда он служил Ньювалинской империи и принял решение остановить брата. И те события продолжают преследовать его в мыслях даже через сотни лет, что лишь подтверждает: часть того, кем он некогда являлся, все еще где-то в его душе. Если я смогу победить Бездушного и отпустить его душу на волю, спасу ли я его тем самым?
И спасет ли это меня от участи стать такой же, как он, из-за желания держать души в своих тисках против их воли?
– Мы не одиноки, – говорю я, оглядываясь по сторонам в поисках его фигуры в тумане. Замечая его, я понимаю, что силуэт Бездушного стал отчетливее, теперь просматриваются четкие линии, изгибы и тени его тела. – И мы не должны быть одинокими.
Шепоток деревьев становится громче, передо мной появляется полусгнившее лицо со скрежещущими зубами. Сломанные руки пытаются ухватиться за мои рукава, волосы и плечи, касаясь ледяными пальцами. От этих прикосновений на коже появляется корка льда, я отскакиваю, уворачиваясь от других рук, и ударяю ближайшее ко мне атакующее дерево со всей силы кулаком.
Охнув, я просыпаюсь и моргаю, вспоминая, что нахожусь в хижине Тейерна, когда вижу над головой крышу. Однако
