Нет. После откровенных рассказов в баре это выглядело бы не очень… А все-таки симпатичный мужик! Умный, порядочный, самостоятельный. Такой день и ночь работать будет, но не станет на бабьей шее сидеть!
На следующий день завтракали рано, поскольку предстояла экскурсия на Этну. На набережной туристов ожидала целая вереница автобусов.
Длительная поездка всех утомила; дорога, постепенно отдаляясь от моря, устремлялась ввысь. Мелькали живописные старинные городки, их сменяли дикие пейзажи, а гид все говорил и говорил. Уставшие от информации туристы казалось, уже не слушали его. Володя решил подурачиться и спросил, будут ли они проезжать местечко Корлеоне? На что гид ответил совершенно серьезно, что всемирно известный городок находится примерно в шестидесяти километрах справа от шоссе, по которому они едут.
– Честное слово, я думал, что это фантазия автора «Крестного отца», ― обернулся к Вике Володя.
На высоте более двух километров над уровнем моря все с облегчением покинули надоевший автобус. Вид, открывающийся с просмотровой площадки, поражал своей величественностью. Но это был не конец путешествия, предстоял еще подъем на фуникулере и получасовой пеший поход к вулкану. Нельзя сказать, что тропинка была очень крута, только у Виктории несколько раз возникало желание рухнуть на обочину и плюнуть на все вулканы в мире ― пусть другие проявляют чудеса невиданного героизма. Володя, шедший привычным, размеренным шагом, казалось, совсем не устал, и вначале тянул ее за руку, когда она останавливалась, а потом пристроился сзади и время от времени просто подталкивал в спину, подбадривая: «Давай-давай, не задерживай группу!».
– Тебе хорошо, ― канючила Вика, ― привык по горам лазить.
– Я не скалолаз, ― отвечал он. ― Ну, напрягись, еще немного, и мы у цели!
Хотя Этна считается спящим вулканом, к самой вершине экскурсантов не водили. Совсем недалеко от площадки, где останавливались группы, виднелось несколько потоков лавы ― их жаркое живое нутро светилось сквозь застывающую корку, а земля вокруг была настолько горячая, что это ощущалось даже через подошву кроссовок.
Сфотографировавшись на фоне дышащих жаром горячих потоков, взяв с собой по маленькому кусочку застывшей лавы, туристы двинулись обратно к автобусам. Спуск прошел значительно веселее и быстрее, особенно в предвкушении обеда в ближайшем городке.
В этой траттории кормили обильно и вкусно. Глядя, с каким аппетитом Володя наворачивает, Вика поинтересовалась:
– Нравится итальянская кухня?
– Я с уважением отношусь к любой еде, кроме бомжпакетов.
– Кроме чего? ― не поняла она.
– Хорошо живешь, если не знаешь про еду быстрого приготовления! Это то, что кипятком развел ― и готово. Помню, в девяносто шестом, мы только этой гадостью в экспедицию и запаслись. Повара содержать денег нет, а каждые руки на счету. Ну и, чтоб самим на еду не отвлекаться, решили, что обойдемся пакетиками, баночками и стаканчиками. А на них не написано, что этой дрянью нельзя постоянно питаться… Животы у нас начали болеть через неделю, но мы выдержали целый месяц, и лишь потом отрядили двоих ребят в ближайший поселок за нормальными продуктами ― там недалеко было, каких-то сорок километров. А бомжпакеты в тайге бросили. Уж не знаю, сожрали их звери или побрезговали?
– Бедненький, ты, наверное, гастрит заработал? ― пожалела Виктория.
– Бог миловал, видно, желудок в экспедициях закаленный. Это ведь только при советской власти геологоразведку нормально продуктами снабжали, я таких времен, считай, не застал. Вначале у нас по штату кашевары полагались, тогда еще ничего было. А потом стали по очереди готовить из того, что достать удалось. Году в девяностом, что ли, отоварились мы только рисом, гречей, тушенкой и сгущенкой. Но зато вдоволь! Как они нам надоели, ты не представляешь! На завтрак рис со сгущенкой ― на ужин греча с тушенкой. На завтрак греча со сгущенкой ― значит, на ужин рис с тушенкой. Один умник предложил попробовать рис с гречей и сгущенку с тушенкой, для разнообразия. Идею, конечно, не одобрили, но иногда, когда лениво было, варили с утра побольше каши с молоком, вечером бухали туда тушенку, подсаливали побольше и ничего, сходило за нормальный ужин.
Она рассмеялась:
– А нельзя было обменять консервы на какие-нибудь другие продукты?
– Вот что значит женщина! ― покивал Володя. ― До нас это лишь за месяц до конца экспедиции дошло. Мы ж мужики ― сами пропитание пытались добыть. Куропаток стреляли и зайцев, пока вся дичь от нас не разбежалась, и только потом снарядили одного парня в ближайшую деревню. Через день он с мужичком на телеге вернулся. И тебе картошка, и морковочка, и капустка квашеная… даже двадцать литров настоящего молока. Мы за это мужику по полмешка риса и гречи дали, и по ящику консервов.
– А я люблю готовить, только время не всегда есть, ― решила похвастаться Виктория.
– Хотелось бы попробовать. Пригласишь в гости?
– Там видно будет, ― уклончиво ответила она, вспомнив об Игоре.
Усталые и сытые, на обратном пути почти все в автобусе спали. Вика тоже задремала, и когда очнулась, поняла, что ее голова покоится на плече Володи, а он тоже спит, прижавшись ухом к ее макушке. Она осторожно высвободилась и покрутила головой, разминая затекшую шею. Автобус уже катил по улицам Палермо.
– Ничего себе мы вздремнули!
Володя протирал заспанные глаза и улыбался.
– Зато теперь у тебя не будет отговорки, что ты очень устала, и вечером мы обойдем все злачные места на нашем пароходе.
– Давай начнем с бассейна, хочется освежиться.
Они искупались, причем Вика, как всегда, стеснялась, что барахтается безо всякого стиля, разве что на воде держится и не тонет. Зато Володя десять раз проплыл бассейн в оба конца, а когда вылез, она залюбовалась его узкими бедрами и широкой грудью, которая ходила ходуном от прерывистого дыхания. Она тут же подумала, что все у них будет, и именно сегодня. Ведь ей так сладко спалось в автобусе у него на плече!
Стемнело, пароход отошел от причала, и они долго стояли у борта, покуривая и любуясь на огни удаляющегося Палермо. Потом заглянули в один бар, в другой, а еще на дискотеку «кому за тридцать», как определил ее Володя. Во втором танцзале гремела такая музыка, что выдержать ее могли только люди с молодыми ушами и крепкими нервами.
Когда настало время ужина, разошедшаяся Вика заявила:
– Есть совсем не хочется, лучше пойти еще выпить.
– Конечно, лучше выпить, ― легко согласился ее кавалер.
Они выпили, после еще потанцевали, потом еще выпили…
Оказавшись в его каюте, Виктория огляделась:
– Это не моя каюта…
