19. Ржаной хлеб.
Покончив с едой, Перекориль отправился на поиски жилья. Он снял скромную квартиру напротив университета, сел за книги, трудился без устали целый год и скоро стал примером для всего студенчества.
Через день после экзаменов, когда он с двумя приятелями веселился в кофейне, он вдруг ненароком заглянул в газету и прочитал вот что:
«Небывалые события произошли в Понтии. Напомним, что когда его величество Заграбастал разбил в кровопролитной битве короля Кавальфора и воссел на престол, единственная дочь покойного монарха, принцесса Розальба, исчезла из дворца.
В прошлый вторник кучка джентльменов, верных прежнему дому, в том числе и барон Шпинат, вышла во всеоружии с криками: «Боже, храни Розальбу, первую понтийскую королеву!» – а в середине шла дама, как сообщают, необычайной красоты.
Особа, величающая себя Розальбой, утверждает, будто пятнадцать лет назад ее вывезла из лесу женщина в колеснице, запряженной драконами; она якобы оставила малютку в дворцовом саду, где ее нашла принцесса Анжелика, ныне супруга принца Обалду. Пришелица жила там в служанках под именем Бетсинды. По ее словам, она покинула столицу год назад и все это время жила у Шпинатов. В то же утро, когда она ушла из столицы, королевский племянник принц Перекориль тоже покинул город.
Нам стало известно, что отряд, предводительствуемый бароном Шпинатом, разбит, а самозваная принцесса взята в плен и отправлена в столицу».
– Друзья мои, – сказал принц, – к чему скрываться? Я и есть Перекориль Пафлагонский…
Друзья поспешили вместе с принцем в его жилище. На письменном столе лежала его заветная сумка. Принц раскрыл ее и обнаружил меч с золотой рукоятью.
Внезапно со звоном открылся его сундучок, и наружу выглянуло все рыцарское снаряжение.
Друзья наняли коней и не слезали с седла, пока не доскакали до города, что на самой границе с Понтией. Здесь они остановились и решили подкрепить свои силы в трактире. Не успели они покончить с едой, как послышались звуки барабанов и труб, и скоро всю рыночную площадь заполнили солдаты.
Войско сразу осадило трактир, и, когда солдаты столпились под балконом, принц узнал их командира и воскликнул:
– Кого я вижу?! Мой друг, отважный, верный Атаккуй!
– Мой господин, – произнес тот, – мы идем на подмогу нашему союзнику, Заграбасталу.
– Как, к этому вору, мой честный Атаккуй? – вскричал принц с нескрываемым презрением.
И достославный юноша произнес блистательную речь. В конце концов Атаккуй подбросил в воздух свой шлем и закричал:
– Да здравствует его величество Перекориль!
И тогда принц произнес:
– Врага мы здесь дождемся и разгромим вконец.
Король Заграбастал, сраженный красотой Розальбы, сделал ей предложение. Но та отклонила его искания. Тогда он велел ей готовиться к смерти.
Всю ночь напролет король держал совет, как лучше умертвить упрямую девчонку. Тут он вспомнил про двух свирепых львов, которых недавно получил в подарок, и решил: пусть эти хищники растерзают Розальбу.
Король восседал в королевской ложе, окруженный толпой телохранителей, а рядом сидел Окаян.
Но вот на арену вывели принцессу. Она стала в самом центре арены. Тут распахнулись ворота, и два огромных, тощих и голодных льва вырвались из клетки, где их три недели держали на хлебе и воде. По цирку прошел стон. Но странное дело! Львы добежали до Розальбы и стали к ней ластиться.
Король Заграбастал остолбенел.
– Фу, мерзость! – воскликнул Окаян. – Какой обман учинили! Львы-то ручные!
– Что?! – взревел король. – Схватить графа Окаяна и бросить на арену!
– Вы что же думаете, Окаян струсит? Я осилю обоих!
И он откинул решетку и легко спрыгнул вниз. В ту же секунду львы съели его.
Увидев это, король произнес:
– И поделом! А теперь, раз львы не едят девчонку… пусть гвардейцы спустятся на арену и изрубят ее на куски!
Воцарилась мертвая тишина, которую прервало внезапное «туру-ту-ту-ту!»; и на дальний конец арены въехал рыцарь с герольдом. Рыцарь был в боевом снаряжении, а на кончике копья он держал письмо.
– Какие вести из Пафлагонии, храбрый Атаккуй? – вскричал король.
– Всем! Всем! Всем! – прочел герольд. – Настоящим объявляем, что мы, Перекориль, вернули себе трон и корону отцов… А посему требуем, чтобы лжец и предатель Заграбастал отпустил из неволи Розальбу и вернул ей отцовский трон.
– Королевский дядя низложен, – внушительно произнес Атаккуй. – Он и его бывший первый министр в темнице. Принц Обалду хотел сбежать, но я его изловил. Если с головы принцессы Розальбы упадет хоть один волос, Обалду ждут страшные муки.
– Ах, вот как?! – вскричал Заграбастал. – Тем хуже для Обалду. Эй, палачи, ведите Розальбу!
Капитан Атаккуй вернулся к своим.
– Ах, мой добрый государь, я доставил Заграбасталу ваше послание и вам привез от него ответ. Он тут же кликнул заплечных дел мастеров.
– Позвать ко мне скорее Обалду! – вскричал король.
Привели Обалду; он был в цепях.
– Несчастный Обалду, – сказал Перекориль, – уж ты, наверно, слышал, что зверь, родитель твой, решил… казнить Розальбу!
– Что?! Погубить Бетсинду!.. – заплакал Обалду.
Ему объявили, что его казнят на следующее утро, и отвели обратно в темницу.
На следующее утро он отправился на казнь, но тут в город на львах въехала Розальба.
Дело в том, что когда капитан Атаккуй вступил в переговоры с королем Заграбасталом, львы выскочили в распахнутые ворота и умчали Розальбу, и так они скакали, пока не достигли города, где стояла лагерем армия Перекориля.
Едва Перекориль преклонил колена и протянул принцессе руку, как подбежал Обалду и осыпал поцелуями льва, на котором она ехала.
– О, это вы, бедный Обалду? – промолвила королева.
И протянула ему руку для поцелуя.
Когда король танцевал с Розальбой, он вдруг с удивлением заметил на ее пальце свое кольцо; и тут она рассказала ему, что получила его от Спускунет: наверно, фрейлина подобрала колечко, когда Анжелика вышвырнула его в окошко.
– Да, – промолвила тут Черная Палочка (она явилась взглянуть на эту пару), – я подарила это колечко матери Перекориля. Колечко волшебное: кто его носит, тот кажется всему свету на редкость красивым. А бедному принцу Обалду я подарила на крестинах чудесную розу: пока она при нем – он мил и пригож. Только он отдал ее Анжелике, и та опять мигом стала красавицей, а Обалду – чучелом, каким был от роду.
– Право, Розальбе нет в нем нужды, – сказал Перекориль. – Для меня она всегда красавица! – И сдернул кольцо с ее пальца.
Король уже решил было закинуть его куда-нибудь, но, заметив бедного Обалду, промолвил:
– Любезный кузен, примерьте это колечко.
Стоило Обалду надеть его, как он тут же всем показался пригожим молодым принцем.
А Черная Палочка сказала:
– Да благословит вас бог, дети мои! Вы нашли друг друга и счастливы. Теперь вам понятно, отчего я когда-то сказала, что обоим вам будет только полезно узнать, почем фунт лиха. Ты бы, Перекориль, если бы рос в холе, верно, и читал бы лишь по складам – все блажил бы да ленился и никогда бы не стал таким хорошим королем, каким будешь теперь. А тебе, Розальба, лесть вскружила бы голову, как Анжелике, которая возомнила, будто Перекориль ее недостоин.
Вдруг в залу вбежал гонец с криком:
– Государь, враги!
Принц поцеловал Розальбу и поспешил на поле брани.
Войска Заграбастала были разбиты. Что же касается короля, он сбросил с коня своего главнокомандующего и умчался на его лошади. Но кто-то несся еще быстрее; и этот кто-то был Перекориль.
Заграбастал обернулся и с размаху обрушил на голову противника свой боевой топор. Удар пришелся прямо по шлему его величества, но причинил ему не больше вреда, чем если бы его шлепнули кружком масла. Перекориль разразился презрительным смехом.
– Сдаешься? – спросил он.
А что еще оставалось незадачливому Заграбасталу?
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский
Книжка счастья
Посвящается моей племяннице Ниночке
Была когда-то на свете (а может, и теперь есть) маленькая, потертая, грязная книжка. В этой книжке таилась волшебная сила. Кто брал ее в руки, тот делался добрым, веселым, хорошим, и главное – тот начинал любить всех и только и думал о том, как бы и всем было так же хорошо, как и ему. Купец не обманывал больше, богатый думал о бедных, большой барин больше не думал, что он не ошибается и что в его голове может поместиться весь мир. И все потому, что тот, кто держал книжку волшебную, любил в эту минуту других больше, чем себя. Но когда книжка случайно выпадала из рук того, кто держал ее, он опять начинал думать только о себе и ничего больше не хотел знать. И если книжка вторично попадалась на глаза, ее отбрасывали ногами, а то и с помощью щипцов бросали в огонь. Книжка как будто сгорала, все успокаивались, но так как книжка была волшебная, то она сгореть никогда не могла и опять попадалась кому-нибудь на глаза.
