— «Зенит»? — переспрашиваю я. Как много он знает?
Прежде чем Трей успевает ответить, ко мне подходит Зейн и берёт за руку.
— Прости меня за Стила. Если бы я знал, что он предатель, то никогда бы не отправил в штаб-квартиру…
— Всё в порядке, — перебиваю его. — Всё кончено. Забыли.
Зейн качает головой.
— Только не для Стила. Пока нет. Не могу поверить, что всё это время он работал против меня и моего отца. Продавал тайны нашей компании, — на его лице играют желваки. — Когда отец узнает, Стил за это заплатит.
— Я так понимаю, вы с Харлоу выяснили всё между собой?
Улыбка Зейна не касается его глаз.
— Можно сказать и так.
— Ничего не понимаю, — говорю я Зейну. — Ты бросил меня. Свалил обратно в Легас. Как ты в итоге оказался в тюрьме?
Зейн делает глубокий вдох.
— Видимо, я должен объяснить всё с самого начала.
— Будь добр.
Боль от его ухода, как рана, покрывшаяся корочкой. Она уже начала заживать, но под верхним слоем она всё ещё глубока.
— Они угрожали твоей маме и сестре.
— Что? Кто?
— Той ночью в Мармете меня схватили и отвели на допрос. Узнав, кто я, отпустили, но перед этим пришла мадам Нейман и озвучила предупреждение. Сказала, что им известно, где находится наше убежище, что они следят за мной и что рано или поздно я приведу их к тебе. Мне нужно было попасть к твоей маме и Эмили раньше них.
Я выпрямилась на месте.
— С ними всё хорошо?
— Да, полный порядок. Трей помог перевезти их в более безопасное место.
— И где они теперь?
— В лагере «Зенита». Ты встретишься с ними уже через пару дней.
Я закрываю глаза, пытаясь уложить всё в своей голове. Он уехал не потому, что ему наплевать. Он уехал, потому что ему не плевать. Он уехал, чтобы защитить мою маму и сестру. На его месте я поступила бы также.
Открыв глаза, я говорю:
— Почему ты просто не сказал об этом, когда я позвонила?
— Не хотел, чтобы ты волновалась.
Я поворачиваюсь к Трею.
— А ты… я не понимаю. Ты помог увезти мою маму и сестру в безопасное место?
Трей и Зейн переглядываются. Сейчас, когда они впервые стоят рядом друг с другом, я вижу их родство. Форма носа, губ, ширина плеч, но на этом сходство заканчивается. Волосы Трея тёмные, а у Зейна — светлые. И шоколадные глаза Зейна — полная противоположность небесно-голубым радужкам Трея.
— Пока ты была в тюрьме, многое успело произойти, — начинает Зейн.
— Ага, — соглашается Трей.
— Как долго мы там были?
— Месяц, — отвечает Зейн.
Один месяц? Всего-то? Тогда почему у меня было такое чувство, будто жизнь проходила мимо, пока тело гнило в этой камере?
Мысли возвращаются к Кудряшу и его заразительной улыбке.
— Кудряша больше нет, — произношу я вслух, будто бы пытаюсь убедить саму себя. Или, может, я просто надеюсь, что это неправда и на самом деле он каким-то чудом выжил и вот-вот войдёт в эту самую дверь с какой-нибудь шуткой про «богатства» Трины или мою «Харли». Я поднимаю глаза на Трея, который весь поник, опёрся на стол рядом, чтобы удержаться на ногах, и быстро моргает.
— Знаю.
— Разве тебе не должно быть всё равно? — у меня слёзы фонтаном. — Он ведь ничего не значит для тебя, ты же не можешь его вспомнить.
— Это то, о чём я как раз собирался тебе рассказать, Сиенна, — тяжело говорит Трей. — Грейнджер извлёк чип, сама посмотри.
Он разворачивается и приподымает волосы на затылке, чтобы показать крошечный шрам от скальпеля.
Я смотрю на этот шрам, затем встречаюсь взглядом с Зейном, и тот кивает, подтверждая слова Трея.
— Всё так, — говорит он.
Трей снова поворачивается ко мне.
— Но как? Откуда ты узнал про чип?
— Когда вас забрали в тюрьму, я созвонился с Зейном. Я знал, что он захочет об этом узнать. Тогда он и рассказал мне обо всём и убедил согласиться на операцию.
Я снова перевожу взгляд на Зейна.
— Это правда?
Зейн трёт подбородок.
— Чтобы спасти вас, мне нужна была помощь «Грани». Но я знал, что меня они не послушают. Для этого нужно было вернуть прежнего Трея.
— И ты убедил его извлечь чип. А затем что?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На самом деле я пытаюсь узнать, сказал ли Зейн ему правду об их родстве.
— Затем мы поехали в «Грань», — отвечает Трей.
Но Зейн, видимо, прочитал по глазам мой настоящий вопрос. Он кивает:
— Я рассказал Зейну, что он мой брат.
— И?
— И что он генетически модифицированный.
— И?
Зейн колеблется.
— И что он законный наследник компании, потому что он настоящий сын моего отца.
— И как он отреагировал?
— Ничего, что я стою прямо здесь? — сердится Трей. — Может, вы не будете говорить так, будто меня здесь нет?
Я разворачиваюсь к нему.
— Ты просто принял всё это?
— А у меня был выбор? И вообще, после всего, через что я прошёл, оказаться сыном Харлоу Райдера и одним из гемов — это так, ерунда.
— Смотря как посмотреть, — бормочу я и встречаюсь с ним взглядом. — Так ты… всё вспомнил?
— Ага, — он подмигивает мне и криво ухмыляется, после чего поворачивается к Зейну: — Дашь нам пару сек?
Зейн переводит взгляд с меня на Трея и затем нерешительно кивает. Как только он подходит к соседней койке, чтобы проверить, как дела у Трины, Трей делает глубокий вдох и пристально смотрит на меня.
— Прости, Сиенна, — его голубые глаза полны искренности, и я внезапно понимаю, что не в силах оторвать взгляд. — Я никогда не хотел сделать тебе больно.
— Знаю, но всё-таки сделал.
— Это… я… Я не знаю, как исправить всё то, что случилось между нами.
Печально улыбаюсь.
— А я не знаю, возможно ли это.
— Не говори так. Пожалуйста, — умоляет он. Его руки такие приятные наощупь, когда он берёт мою ладонь. Совсем не похожи на те огрубевшие, мозолистые руки, какие были у него, когда он спас меня из МПЗ. И такие непохожие на руки Зейна.
— Я думала, ты погиб, Трей, — моя нижняя губа дрожит. — И оплакивала тебя. Но затем нашла тебя в МПЗ, всё ещё живого, и не могла поверить своему счастью. Я неделю провела у твоей кровати, в ожидании, когда ты придёшь в сознание и увидишь меня. Но вот ты очнулся… — слеза катится по моей щеке. — И не помнил меня. Это было непросто, совсем непросто. Но это было и в половину не так тяжело, как когда Рейни подъехала к дому Зейна и назвала тебя своим женихом. Ты хоть представляешь, как мне было больно? Видеть тебя вместе с ней? Как вы целуетесь, держите за ручки, делаете бог знает что ещё? — я вытираю слёзы, продолжающие литься ручьём. — Ты не отдавал себе отчёта, я понимаю. Но мне всё равно было больно. И всё ещё больно.
Глаза Трея полны горечи.
— Я понимаю, — говорит он, — и мне очень-очень жаль. Прости меня, — он прижимается лбом к моему. — Могу ли я сделать что-нибудь, чтобы это исправить? Чтобы ты почувствовала себя лучше?
Я слегка качаю головой, и Трей отстраняется, пытаясь заглянуть мне в глаза.
— Пожалуйста, Сиенна, я не хочу тебя терять, — его голос становится тише. — Я люблю тебя.
Как долго я мечтала услышать от него эти слова? Узнать, что он чувствует то же самое? Но сейчас, после всего произошедшего, вместо счастья я чувствую одну лишь пустоту внутри.
Трей наклоняется ко мне, его взгляд направлен на мои губы. Сердце стучит в грудной клетке, так громко, что наверняка он всё слышит, но не успеваю я ничего сказать, как его губы накрывают мои. Такие тёплые, мягкие, родные. Сотни воспоминаний всплывают на поверхность: некоторые о нас с Треем, но больше обо мне с Зейном. Ко мне возвращается чувство вины.
Я мягко отталкиваю Трея, но Зейн уже успевает заметить.
Я не хочу смотреть на Зейна. Боюсь увидеть его реакцию. Когда всё же решаюсь бросить взгляд в его сторону, то вижу, как боль исказила его лицо, хоть он и пытается скрыть это, выпрямляя плечи и отворачиваясь от нас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Зейн, — зову я.
Он избегает моего взгляда, заправляя одеяло вокруг ног Трины.
