Он поймал ее колено, поднял ногу еще выше и конвульсивно ворвался в ее нежное тепло. Каждая их встреча вела к этому. Каждая была утонченной прелюдией. Их гнев. Взаимное непонимание. Постоянные перепалки. Их танцы: ограничения котильона, нескрываемая чувственность вальса. Даже длинное путешествие сюда и вынужденная близость только усилили их желание.
Но теперь никто не мог отвернуться и уйти. Он властно завладел ее ртом. Потом сжал ее бедра сквозь платье и стал ласкать нежные складки лона. Оливия что-то пробормотала, словно умоляя не останавливаться.
Где-то над ними небеса отозвались громогласным одобрением: долгий, рокочущий аккомпанемент колотящемуся сердцу и пульсирующему телу. Поднявшийся ветер играл их волосами. Дерево, поддерживающее их, шелестело над ними, и Невилл чувствовал себя одним целым с природой. Потому что они и были природой. Слияние мужчины и женщины. Мужчины со своей женщиной, единственной на свете, предназначенной только для него.
Он расстегнул пуговицы ее амазонки. Просунул руку внутрь и сжал ее грудь.
Она издала приглушенный крик. Протеста?
Нет. Ее сосок затвердел. Она тяжело дышала, словно подстегивая его.
Он уложил ее на упругую траву и распахнул лиф, любуясь мягкими холмиками ее груди, так манившими его.
— Невилл?
Она смотрела на него: воплощение бесстыдницы и невинной девушки, желания и нерешительности. Он поклялся избавить ее от всех сомнений.
— Ты так прекрасна, — пробормотал он. — Так совершенна…
И, снова поцеловав ее, накрыл своим телом.
Как и раньше, она ответила на его поцелуй и, когда он принялся ласкать ее грудь, заметалась в неутоленном желании.
Он последовал ее примеру, потому что желание становилось болезненным. Поднял ее юбки, скользя ладонью по гладкому бедру. Она снова стала извиваться. Он сделал выпад бедрами. Сейчас он взорвется!
Но Невилл тут же напомнил себе, что она невинна. Нужно убедиться, что она готова.
Он нашел влажный центр ее желания.
— Скоро, — пообещал он, чередуя слова с поцелуями. Лаская влажное, теплое местечко. — Очень скоро, Оливия. Моя прелестная Хейзл…
Она все громче стонала, подгоняя его. Теперь ее глаза были закрыты, рот полуоткрыт. Она трепетала от нараставшего желания, а он, несмотря на настоятельные требования собственного тела, зачарованно за ней наблюдал.
— Тебе хорошо, любовь моя?
Он стал двигать пальцем еще быстрее. Нажал чуть сильнее…
— Да… ооооо…
— А, черт, — пробормотал он, пытаясь сдержать собственное желание.
Она задыхалась.
Дернулась с тихим вскриком, и он ощутил быстрые конвульсии ее лона.
Она снова застонала. Громче.
Невилл не мог отвести от нее глаз. Ее грудь и плечи окрасились розовым. Откинув голову, она глотала воздух. На какое-то мгновение она открыла глаза: прекрасные зеленовато-карие глаза, замутненные наслаждением.
Потом моргнула, начиная приходить в себя, и в этот момент с ревом свирепого восторга разверзлись хляби небесные.
— Ад и проклятие!
Невилл пытался укрыть Оливию своим телом, но выдержать свирепый натиск бури оказалось невозможно. Она охнула и отвернулась от слепящей атаки дождя, пытаясь одновременно застегнуть лиф, опустить юбки и вскочить.
Ничего не получилось.
Тем не менее ее лихорадочные движения убедили Невилла, что продолжения не будет. Он проклял свою неудачливость и поспешно встал, прежде чем поднять Оливию.
— Пойдем. Мы можем спрятаться под ивами.
— Нет.
Несколько минут она смотрела на него широко раскрытыми глазами, прежде чем выдернуть руку, отвернуться и непослушными пальцами застегнуть лиф. Дождь лил в лицо, ослепляя, не давая двигаться свободно. Мокрая юбка облепила ноги.
— Черт бы все это побрал! — пробормотал Невилл, но отвернулся, чтобы не смущать ее. Прикрывая глаза ладонью, он нашел испуганных лошадей и повел под заросли густых ив. И только потом оглянулся на Оливию. Она тоже смотрела на него. И даже сквозь пелену дождя он видел, как потрясена и мучится она тем, что произошло между ними, и как отчаянно хочет поскорее остаться одна. Но это лишь укрепило его решимость. Пусть он терзается неудовлетворенным желанием, без всякой надежды его утолить, прежде чем позволить ей проигнорировать все, что сейчас произошло между ними. Гром прогремел где-то совсем близко, и руки Невилла крепче сжали поводья, когда лошади дернулись. Оливия съежилась и, не видя выхода, тоже спряталась под ивами.
— Подождем здесь, — сказал он. — Гроза скоро пройдет. Иди сюда. Я тебя согрею.
Оливия обхватила себя руками, но не двинулась с места.
— Не стоит… я… — Она покачала головой, очевидно, изнемогая от стыда. — Этого… этого не должно было случиться.
Невилл понял, что нельзя оставлять ее наедине с подобными мыслями. Он обмотал поводьями ветку и шагнул к Оливии.
— То, что случилось, было неизбежным. С самой нашей первой встречи. Но если бы не дождь, мы завершили бы начатое.
— Именно поэтому вы заманили меня сюда? — прошипела она, пронзая его свирепым взглядом. — Таков был ваш замысел с самого начала? Вам не нужна никакая аренда…
— Вовсе не так. В этом отношении мои намерения были честны. И остаются честными. Мне нужны эти земли. Но сейчас… — Он машинально пригладил мокрые волосы. — Я не хотел заговаривать об этом так скоро, но, похоже, ничего не поделать. — Невилл набрал в грудь воздуха и пристально посмотрел на нее: — Думаю, нам нужно пожениться.
Ему самому было странно слышать эти слова. И потрясенное молчание Оливии отнюдь не ободряло. Она смотрела на него так, словно не поняла ни слова… или не хотела понять.
— Итак? — спросил он, возбужденный до пределов, поскольку платье льнуло к ней, как вторая кожа, прикрывая и одновременно показывая все. — У тебя нет ответа?
Оливия не верила ушам. И почти не верила тому, что происходило с ней последние четверть часа. Тем вольностям, которые он позволил себе с ней. Тем вольностям, которые допустила и даже поощряла она. А потом… это… это землетрясение в ней!
Она затрепетала при одном воспоминании о мощи своей реакции. И вот теперь он делает ей предложение!
— Если… если вам нужна аренда, — пролепетала она, — можете получить земли.
— Я говорю не об аренде. О браке. После того, что было между нами…
— Нет! — Она затрясла головой и отступила. — Нет. Вы не заставите меня… — Она осеклась.
Господи милостивый, что она наделала?! Как могла позволить такие невообразимые вольности, после чего еще и отказалась выйти за него? Неслыханно!
— Боже! — простонала она. — Я должна поскорее уехать отсюда!
