— Эй, а ну замри! — крикнул Шут, прыгнув к нему, и поднял руку, словно собирался толкнуть, как до того сделал со всем первым рядом кресел. Титор знал: аномал не способен двигать органику, но он вполне мог сорвать кресло с креплений в полу и вместе с человеком швырнуть о стену.
— Шут… Михаил, ты же видишь, он сошел с ума! — быстро заговорила Дина. — Совсем свихнулся, останови его!
— Помоги нам освободиться, — добавил Титор. — Пока они там, сними наручники.
Толстяк неуверенно смотрел на них, закусив губу. И тут все вокруг с грохотом содрогнулось. Ряд кресел отклонился назад, через экран поползла трещина. Синие отблески заметались по Смотровой, а возле Титора на пол рухнул большой кусок перекрытия. Голову осыпала цементная крошка, вскрикнула Дина.
Кто-то спрыгнул из пролома, образовавшегося в потолке.
— Борька! — изумился Шут.
Он вскинул обе руки — с пола взлетел острый кусок бетона, но Воин уже исчез. Колыхнулись тени — и его просто не стало на прежнем месте.
И тут же Воин возник опять, сбоку от Шута, и врезал толстяку кулаком в подбородок.
* * *
Когда раненый Жрец вбежал в Тамбур, Амазонка еще била Тьму, скорчившуюся у стены. Он успел заметить, как ребро ладони опускается Тьме на плечо, потом как кулак врезается под ребра, и крикнул:
— Стой, хватит!
Амазонка сразу выпрямилась, шагнула назад. Ноздри ее раздувались, обычно спокойное лицо пылало от гнева — Яна только что едва не застрелила ее Артура! Несмотря на боль в плече и злость, он криво улыбнулся ей. В конце концов, такая преданность тешит самолюбие любого мужчины.
Из разбитых губ Тьмы текла кровь, одну руку она неловко подвернула под себя, а другой пыталась дотянуться до отлетевшего в сторону пистолета.
— Ты… вы все — звери! — выдохнула она в лицо наклонившегося к ней Жреца, и он понял, что девчонка опять стала той, прежней Яной, какой была до события на Косе Смерти. — Уроды! А ты — самый главный урод, Артурчик! Не зря я всегда тебя козлом считала!
— Ну и дура, — пожал он плечами, и тогда она плюнула кровью ему в лицо.
Жрец в ответ ударил Яну по щеке — тыльной стороной ладони, сильно, так что привставшая девушка растянулась на полу. Бил Жрец левой рукой, но боль все равно пронзила раненое правое плечо.
Когда он выпрямился, Амазонка сказала:
— Надо заняться раной.
— Потом, — возразил он, — сначала закончим дело. Ты знаешь, боль обостряет восприятие. Она поможет мне создать более интенсивную волну…
Его слова заглушил грохот. Дрогнули и Тамбур, и Смотровая, тяжело скрипнули сегменты бункера. Пелена серой пыли затянула дверь в Смотровую. Сверху в ней скользнул силуэт — Жрец ждал этого человека и поэтому узнал сразу.
— Воин! — крикнул он Амазонке. — Убей его!
— Но он может… — начала она.
— Я заглушу его дар! Пистолет… Застрели или убей руками.
Подхватив с пола пистолет, Амазонка прыгнула в проем. Жрец, преодолевая сильную боль в плече, схватил сопротивляющуюся Тьму, поставил на колени, развернул лицом к двери. Еще в Новошепеличах он научился стимулировать ее дар, направляя его не круговой волной, которая глушила и собственные способности Артура, но лучом — и теперь направил этот луч на Воина.
Тьма закричала и, всхлипнув, потеряла сознание, но Жрец продолжал удерживать ее в той же позе.
Серая пелена в Смотровой оседала. Грохнул выстрел, второй. Бросив Тьму на пол, Жрец поспешил обратно в Детскую — что бы ни случилось, он собирался довести задуманное до конца.
* * *
Стас присел, заглядывая в пролом, созданный гравитационной флуктуацией. Алену они с Борей оставили в коридоре, по которому подошли к центральному стволу (она просто села у стены, улыбнулась им, прикрыла глаза и, кажется, тут же заснула).
Увидев сквозь пролом, как прямо под ним Борис ударом кулака сшибает с ног Мишку, Стас спустил ноги, приготовившись прыгнуть. Церебратор на боку мешал. Внизу раздался выстрел, второй. Стас увидел в дверном проеме Ксюху с поднятым пистолетом.
И вдруг уши его будто зажали сильные ладони. Возникло то же ощущение, что уже посещало в Новошепеличах, когда Артур экспериментировал с даром Яны.
Ксюха выстрелила еще раз, и голова Бори, больше не способного мгновенно сместиться с линии огня, взорвалась кровью.
Прижав церебратор локтем к боку, Стас начал соскальзывать вниз, когда раздался тяжелый скрип и в поле зрения возник Иван Титор — он шагнул на полусогнутых ногах откуда-то сбоку, сильно нагибаясь вперед. К его спине и заду словно прилипло кресло. С хриплым криком Титор бросился на Ксюху, и тогда Стас спрыгнул.
* * *
Иван врезался в повернувшуюся к нему Амазонку, ударив головой в плечо, сбил с ног и рухнул сверху. Она пнула его коленом в живот. Кресло наконец не выдержало — с треском разломилось за спиной распрямившегося Титора. Встав на колени, он нанес несколько тяжелых, вязких ударов. Амазонка пыталась защититься, но он просто сломал ее блоки. Четвертый удар большого кулака пришелся в голову, пятый — в грудь. Что-то тихо хрустнуло, девушка взвизгнула. Схватив упавший пистолет, Иван вскочил и ринулся к двери Тамбура. Он считал выстрелы и знал — остался один патрон.
* * *
Вбежав в Детскую, Артур налетел на Сущность, развернул девочку лицом к себе и опрокинул на колени. Опустившись сам, схватил за плечи и уставился в бездонные, черные, нечеловеческие глаза.
Круговая волна аномальной энергии покатилась от них.
* * *
Титор перескочил через пытающуюся встать Яну и прыгнул к треугольной двери. Что-то рванулось навстречу ему, хлынув в проем, — жгучая, яростная волна… Иван Степанович Титор внезапно осознал весь ужас своего существования, всю свою мерзость, вспомнил боль, которую причинил другим. Бесполезно, все бесполезно! Зачем он живет, какое право имеет жить — после всего, что совершил? Но главное — смысл, для чего жить?!! Это надо прекратить, прямо сейчас! Рука с пистолетом взметнулась…
Но почти утонув в океане ненависти к себе, краешком сознания Иван Титор еще понимал, что происходит, и палец нажал на спусковой крючок за секунду до того, как ствол уперся ему в лоб. То есть в тот самый миг, когда пистолет был нацелен на Жреца.
Пуля попала в спину между лопаток. Ахнув, Жрец завалился вперед, но Сущность с неожиданной силой отпихнула его. Пальцы соскользнули с узеньких детских плеч. Жрец качнулся назад, но отвел руку за спину и уперся в пол. Девочка выпрямилась, продолжая всматриваться в его глаза, толкнула, и Жрец мягко завалился на бок. Тогда она отошла подальше, села, поджав ноги, и неподвижным взглядом уставилась на тело перед собой.
* * *
— Яна! — Вбежав в Тамбур, Стас сразу подскочил к ней и попытался поднять. — Что случилось?!
— Сюда! — Вцепившись в него, чтобы не упасть, она шагнула к треугольному проему, в котором, держась за края обеими руками, стоял Иван Титор. — Жрец хочет всех поубивать, надо его остановить!
Их толкнули так, что оба упали, причем Стас свалился на Яну, и она охнула под его весом. Мимо пронеслась Ксюха. Титор начал поворачиваться, получил удар в горло и свалился в проеме. Ксюха перескочила через него, увидела лежащего в луже крови Артура, бросилась к нему. Перевернула на спину заглянула в лицо. Артур слабо шевелил губами, пытаясь что-то сказать.
Титор медленно сел, держась за горло. Удар пришелся в кадык, Иван едва дышал, каждый вдох и выдох сопровождала острая боль. Привалившись спиной к косяку, он увидел Мага с Тьмой, вставших над ним.
Амазонка в центре Детской вскинула голову. Лицо ее стало маской ненависти, глаза пылали. Жрец, лежащий затылком на ее коленях, не шевелился. Она подняла руку, обратив ладонь к Титору и двум аномалам в треугольном проеме.
И тогда Стас вдавил гашетку на рукояти церебратора.
Один датчик показывал «0,98», на втором была цифра «7».
Примерно столько и отделяло его от Ксюхи с Артуром — и по истечении двух секунд гравитационная флуктуация сформировалась на уровне пола прямо под ними.
На участке в пару метров сверхпрочная плита, усиленная сеткой из вольфрамового сплава, превратилась в труху. Локальное искривление гравитационного поля сломало, размозжило, искромсало тела двух аномалов, которые булькающим красным супом, наполненным цементной крошкой, пролились вниз.
— Пусти меня! — сказала Яна. — Там ребенок, пусти…
Шагнув в бункер, она обежала пролом. Схватила сидящую позади него девочку на руки и поспешила обратно. Стас попятился, глядя на Титора. Тот все еще держался за горло. Мысли в голове Ивана путались, искусственно созданная ненависть к себе схлынула, но все еще не исчезла полностью, хотя становилась все слабее… Дышалось немного легче, но Титор знал: в ближайшие минуты боец из него никакой. А запасного магазина к пистолету нет.
