ляпнул.
Кристина ухватилась за какие-то выступы сбоку и начала карабкаться наверх. Добравшись до крыши, повернулась и оглядела собравшихся.
– А давайте я попробую решить это без зрителей, – негромко попросила она, надеясь, что ее послушают; свидетели сейчас были совершенно лишними.
Циркачи молча разошлись, и, к облегчению Кристины, даже Кабар не стал задерживаться. Остался только Вит. Кристина бросила на него выразительный взгляд, но он лишь покачал головой.
– Не могу, – тихо ответил Вит, и в его словах Кристина отчетливо расслышала затаенную боль. Он хотел помочь, но, зная, как против него настроена Риона, боялся, не сделает ли хуже, – и потому заставлял себя ничего не делать. Однако и развернуться и уйти было выше его сил.
Кристина подошла к Рионе, которая все так же стояла на краю, только сейчас слегка покачивалась вперед-назад, и взгляд ее оставался отсутствующим. В какие дали ее унесло?
– Ри, – снова позвала она и взяла подругу за руку, надеясь, что тактильный контакт поможет установить связь с реальностью.
Прикосновение подействовало, танцовщица вздрогнула и медленно перевела взгляд на Кристину. Несколько мгновений смотрела на нее, не узнавая и не осознавая, где она и что происходит, а затем сморгнула, и из глаз покатились слезы.
– Ри, – тихонько повторила Кристина, ничего не спрашивая и ни на что не уговаривая. А потом осторожно привлекла ее к себе и обняла.
Сила объятий сильно недооценена; в нужный момент простое объятие может сломить плотину – или удержать от катастрофы. Так вышло и на этот раз: Риона застыла, а потом вздрогнула, расслабилась – и расплакалась.
– Не могу больше, – повторяла она сквозь слезы. – Не могу! Пусть меня удалит! Лучше что угодно, чем эта… эта недожизнь! Какая же я была дура! Глупая, избалованная дура! Отец слишком опекает – подумаешь, какая трагедия! Принимает за меня решения – все, конец света! Да что я понимала в проблемах?
– Вот и хорошо, – бормотала Кристина, продолжая обнимать Риону и радуясь тому, что та выпускает из себя хотя бы часть накопившегося на душе.
Она будет держать подругу столько, сколько надо. А потом… а потом она сделает то, что уже давно надо было сделать! Отведет Ри в цыганскую кибитку и потребует у «Колизиона» новый дар и новую цирковую судьбу! Получилось с Фьором – получится и с Рионой! Должно получиться!
Чуть поодаль, засунув сжатые в кулаки руки в карманы, стоял Вит – и едва не вибрировал от напряжения и от желания принять хотя бы часть боли Рионы на себя. И Кристина почти слышала, как его душа плачет вместе с Рионой.
* * *
В кибитке царил привычный полумрак, и впервые за все свои визиты он показался Кристине не загадочным, пугающим или мрачным, а знакомым, почти рабочим. И в некотором роде даже успокаивающим. Вот уж неожиданное ощущение! Но Кристина и правда чувствовала себя достаточно уверенно: она уже знала, что где находится, не боялась шорохов и шумов, не слышала запредельной жути в скрипе входной двери и не ждала, что в любой момент из теней по углам появятся потусторонние чудовища. И только старинный телефон самую малость ее напрягал, но Кристина уже решила для себя, что, если он зазвонит, она просто не ответит, – и от этого решения сразу стало спокойнее.
Выплакавшись, Риона впала в апатию, и Кристина была только рада – это облегчало ее задачу. Она подозревала, что, будь подруга в нормальном состоянии, она бы начала спорить, отказываться и приводить миллион причин, почему повторный визит в цыганскую кибитку – это плохая идея. И все эти аргументы звучали бы очень весомо и резонно! И всё больше убивали бы решимость сделать первый шаг. Если вдуматься, то это поразительно, с какой готовностью наш разум цепляется за привычное и оправдывает его, даже если это привычное тебя категорически не устраивает – лишь бы избежать страха перемен и идущей с ним рука об руку неизвестности.
– Ну, – с деланой бодростью сказала Кристина, – давай-ка посмотрим, какой новый дар тебе подойдет.
Она подошла к полкам на стене и пробежалась кончиками пальцев по лежавшим там предметам. Расписанный вручную веер, калейдоскоп, обруч на голову, украшенный перьями, тяжелый кожаный ремень с множеством петелек и креплений, бальные чешки, фарфоровая шкатулка с тальком, рапира… А где-то там, совсем рядом, на столе, стояла шкатулка, в которой лежало круглое украшение непонятного предназначения, и Кристина то и дело на нее поглядывала, а круглый отпечаток на ладони слегка зудел. Ей кажется или из-под крышки и впрямь немного просачивается слабое сияние?
– Может, у тебя есть предпочтения? – спросила Кристина, заставляя себя сосредоточиться на деле.
Она не особенно рассчитывала на ответ и задала вопрос скорее для того, чтобы заполнить тишину, царившую внутри кибитки. И потому очень удивилась, когда Риона вдруг неуверенно, но вполне осмысленно ответила:
– Ты так спрашиваешь, как будто я могу выбирать.
– Ну а вдруг? Надо же попробовать! Худшее, что случится, – это если ничего не выйдет. Но зато если вдруг получится, оно точно будет того стоить! Давай, подумай! К чему у тебя лежит душа?
– Никогда об этом даже не задумывалась, – призналась Риона, и вид у нее был потрясенный, словно она только что сделала какое-то важное открытие о самой себе. – Серьезно, – продолжила девушка, – с тех пор, как я оказалась тут, я ни разу ничего не решила сама, все решали за меня. Цирк, директор, Кабар… И я просто думала: ну раз все уже решено, то смысл размышлять о чем-то другом? Все равно у меня нет выбора, и для меня все уже определено…
– Прямо как в прежней жизни, да? – не удержавшись, заметила Кристина.
Риона задумчиво кивнула.
– Да, – сказала она, и Кристина с радостью услышала, что голос подруги окреп; танцовщица явно приходила в себя. – Там я бесилась, что мне не дают самой решать, какую жизнь я для себя хочу, а тут меня тоже никто не спрашивал. Только в той жизни я хотя бы боролась, пусть и глупыми, детскими методами. А тут сразу все приняла. И смирилась…
Голос Рионы затих, и Кристина, услышав подозрительно хлюпающий вздох, встрепенулась.
– Эй, ты чего? Плакать, что ли, опять вздумала?
– Ну, если только немножко, – попыталась пошутить Риона.
– Ну, если немножко, то ладно, – в тон ей ответила Кристина, продолжая рассматривать предметы на полках. Хрустальный шар и старинная колода карт таро заставили сердце сжаться, напомнив о Графине. – А потом за дело. Никогда, знаешь ли, не поздно все изменить и начать заново.
– Ты говоришь как все эти коучи по мотивациям и самосовершенствованию, – заметила Риона. Слез в ее голосе, как не без удовольствия заметила Кристина, поубавилось.
– Они
