– Прошу.
Я сел.
– Расскажи, что ты знаешь о Десяти Путях.
– Это гадюшник, – отозвался я.
– И это все?
– Его окружили войска.
– И все?
– И там идет клановая война, которую развязала ты.
Одиночество и ухом не повела.
– Отлично. А зачем я ее развязала?
– Тебе лучше знать.
Она улыбнулась ярче, чем сверкнула бы бритва.
– Так не пойдет. Выкладывай все, что знаешь, а я заполню лакуны.
– По своему усмотрению? Нет. Мы выскажемся на равных обо всем с начала и до конца.
Одиночество села глубже и сплела пальцы на уровне лица. Послышалось постукивание. Я не сразу понял, что она барабанила по зубам ногтем большого пальца.
– Идет, – согласилась она. – Но ты рассказываешь первым. Мне нужно знать, что думают Келлз, Никко и Тень о моих видах на Десять Путей. Ты был для них главным источником сведений. Я хочу услышать твою версию, пока ты не начал подгонять ее под мою.
Я вынул из кисета зерно ахрами и принялся катать в ладонях. Оно нагрелось, намокло от пота и резко запахло мускусом. Я наклонился и вдохнул – старый дружок в чужом доме.
Передо мной сидела женщина, которая посоветовала мне – во сне, между прочим, – спрятать книгу и никому о ней не говорить. Мне пришлось исходить из того, что игра продолжалась. Но между осторожностью и глупостью большая разница, а утаивать информацию от Серого Принца, который готов пойти тебе навстречу, было глупо. Я сомневался, что в обозримом будущем получу предложение лучше.
– Добро, – сказал я, продолжая вдыхать из горсти. – Ты хочешь стать Королем-Тенью. Война в Десяти Путях нужна тебе, чтобы стравить Никко и Келлза, а потом взять их к ногтю. Дальше ты захватишь их территории, а после и всю Илдрекку.
Одиночество не шелохнулась.
– А что другие Принцы? – спросила она. – Им и дела нет до такого расклада.
– Поэтому тебе и нужна книга – чтобы справиться с ними, если они вздумают вмешаться.
– Вот как! – (Цок, цок, цок – ногтем по зубам.) – Ты так и сказал им?
Я положил зернышко в рот и погонял, повторяя звук: цок, цок, цок.
– Более или менее.
Одиночество улыбнулась. Сначала я подумал, что ее развеселило мое передразнивание, но она рассмеялась:
– Я готова расцеловать тебя, Дрот. Это просто прекрасно!
– Мм?.. – не понял я.
– Если Никко, Келлз и Тень считают, что я хочу подмять под себя Илдрекку, то они попытаются остановить меня, как только я начну действовать вне кордона. На самом деле им вовсе не нужны Десять Путей, а потому они отступят оттуда, чтобы не пропустить дальше. А это значит, что кордон падет даже быстрее, чем я думала. – В ее глазах зажглось темное пламя. – А если война ограничится кордоном, империя отведет войска. Когда доломает его, конечно.
Она снова рассмеялась, хлопая в ладоши.
– Ах, это замечательно! Мне нужно платить тебе за такие сказки!
Я выпрямился в кресле, внезапно ощутив себя далеко не столь умным, как минуту назад.
– Значит, дело в Десяти Путях? – выдавил я. – Все эти подставы, слухи, стравливание Никко и Келлза, даже участие империи – лишь ради того, чтобы захватить кордон? И ты не хочешь стать Королем-Тенью?
– О нет, черт побери! – воскликнула Одиночество. – Мне хватает забот вообще без королей, тем более в моем исполнении! Нет, мне нужен только кордон.
– Но зачем? – задал я очевидный и ожидаемый вопрос.
– Ты уверен, что хочешь знать?
Нет.
– Да.
– Я так и думала.
Одиночество улыбнулась и подалась вперед.
– Потому что давным-давно кордон назывался иначе. Не «Десять Путей», а «Десять Мудрецов».
Я осознал, что разжевал и проглотил ахрами и даже не заметил. Пришлось взять второе.
– Насколько давно? – спросил я, начиная догадываться, что влип в скверную историю.
– Примерно когда Стефана Дорминикоса провозгласили императором, – ответила она. – И до начала Бесконечного Цикла.
– А почему его назвали «Десять Мудрецов»?
– По-моему, ты и сам понимаешь, – улыбнулась Одиночество. Я промолчал, и она пожала плечами. – Его назвали «Десять Мудрецов» в честь людей, которым Стефан Дорминикос даровал эту землю. Он отдал кордон десяти Эталонам для беспрепятственных изысканий.
– И одним из них была Иокладия Неф, – произнес я.
– В том числе, – кивнула она. – Иокладия вела этот дневник, чтобы подстраховаться, хоть это и не помогло.
– Подстраховаться? – переспросил я. – Зачем, если она служила императору?
– А зачем слуге всесильного владыки страховаться?
– Чтобы защититься от него.
– Совершенно верно. Император отвел им кордон Десяти Мудрецов не для того, чтобы они занимались имперской магией. Он велел им заняться магией душ и потребовал сделать себя бессмертным.
Одиночество подалась ко мне еще ближе и вперилась в мои глаза.
– Ангелы не избирали Стефана Дорминикоса Бессмертным Императором – он сам это придумал. Он поручил Эталонам сделать его бессмертным, но те не сумели и добились только реинкарнации. Поэтому они разделили его душу на три части и сделали так, чтобы те непрерывно воплощались одна за другой. Так Стефан Дорминикос стал Маркино, Теодуа и Люсиеном. Ангелы к этому не имеют ни малейшего отношения.
Сердце екнуло, но я не заметил.
– А Эталоны? – спросил я, уже зная ответ.
– Убиты. Все десять со всеми присными – слугами, учениками, пекарями. Всех перебили за одну ночь. Император велел окружить кордон, ввел туда войска, а когда там не осталось ни одной живой души, приказал спалить все дотла. Кордон без счета перестраивали и каждый раз чуть изменяли название. Но под этими наслоениями Десять Путей остаются Десятью Мудрецами. И там похоронено много тайн.
– Например, дневник Иокладии, – вставил я.
– И дневник Иокладии тоже, – согласилась Одиночество. – Он самый полный, но есть и разрозненные записки, обрывки других дневников, древние руны и круги силы – все скрывается там. И я хочу это раскопать и вытащить на свет, а потому нуждаюсь в Десяти Путях.
Я пялился на нее, пытаясь осмыслить услышанное. Если это правда, то Ангелы и впрямь не имели отношения к реинкарнациям Стефана Дорминикоса. А если это так, то сама основа империи, само его право на Бессмертный Престол в качестве посредника между Ангелами и людьми – выдумка, блеф и гребаная разводка.
Мир пошатнулся, и мне было наплевать.
– Но как? – выдохнул я, нуждаясь в опоре. – Как им это удалось? Религия, культы, голимая вера – невозможно!
– Еще как возможно, – возразила Одиночество, сверкнув зелеными глазами. – Как ты распускаешь слух? Рассказываешь нескольким ключевым людям историю, велишь разносить и отходишь в сторону. Если все сделано правильно, слух заживет своей жизнью. Смотри, как я управилась с Никко и Келлзом в Десяти Путях, а ведь это пустяк. Теперь представь, на что способен император, тем более при многолетней подготовке. Он мог заложить основы культа, создать армию фанатиков, настроить на свое возвращение бюрократию. Эталоны придумали Бесконечный Цикл не за одну ночь, а он не в тот же день умер. У него было время сплести заговор и заложить фундамент, чтобы возродиться в империи, которая ждала бы его возвращения, опираясь на веру. А что произошло, когда он вернулся? – Одиночество развела руками. – Все было подтверждено. Труднее всего оказалось покончить с Первым Регентством, когда императору не захотели отдать власть, но после осталось лишь оправдывать ожидания и регулярно возрождаться.
Я потер виски. Боль вернулась, но я знал, что причина была не только в перенапрягшемся зрении.
– Но зачем? – спросил я. – Зачем так цепляться за трон?
– Зачем Стефан убил своего дядю и провозгласил себя императором? – спросила Одиночество.
– Чтобы спасти империю, – брякнул я.
Во всяком случае, так говорили. Теперь я не был в этом уверен.
– Именно, – отозвалась Одиночество. – Он спас империю, но также знал, что, как бы прочно ни утвердился, настанет день, когда государство снова окажется в опасности. Ты же знаешь историю: рано или поздно на трон восходит человек, который обращает в прах дела своих предшественников. Если таких наберется много, то империи конец. – Одиночество воздела палец. – Если только…
– Если только он не останется навсегда, – подхватил я.
– Во всяком случае, такова теория. И до сих пор это получалось.
– Но как же Ангелы? – не сдавался я. – Стефан, как вернулся, постоянно называл себя Избранным. Если они не возвращали его, то почему не свергли?
