Март.
– Да. Это правильное определение!
– Очень интересно… И что, у вас имеется опыт в такой работе?
– Да, в военной академии нас, одаренных, обучали отдельно. Я дополнительно занимался с наставником, который был великим мастером создания и наложения плетений на предметы и оружие.
– Послушайте, – неожиданно сам для себя предложил Колычев. – А что будет, если мы не отдадим вас ни китайцам, ни нашему командованию?
– В каком смысле?
– Вы могли бы поселиться в России, заниматься своим любимым делом.
– Разве это возможно?
– А почему нет?
– Не знаю. Я же японец…
– Вы же сами сказали, что умерли для своей страны! Будет новое имя. В отчетах напишем, что вы таки погибли. А здесь и сейчас появится новый человек. С другим именем и другой историей.
– Вы серьезно?
– Вполне. Только представьте, что вы оказались в новом мире, где нет никаких ограничений, связывавших вас по рукам и ногам в прежней жизни. И вы можете прожить ее так, как хочется вам, а не считается правильным другими! Стать кем угодно, жить, где пожелаете, и заниматься при этом любимым делом.
– Вы говорите так, будто пережили нечто подобное.
– Гхм, – едва не подавился Март, сообразив, что описывает свою жизнь после попадания. – В какой-то мере так оно и было. Я совсем недавно почувствовал в себе дар, и с тех пор мое бытие совершенно переменилось!
На практически бесстрастном до сей поры лице самурая было ясно видно, как внутри него борются противоречивые чувства. Наконец, желание жить победило, и Накагава решился.
– Значит, таков путь, – немного выспренно начал он. – Ваше предложение, Колычев-сама, большая честь для меня. Еще час назад я и помыслить не мог о таком повороте в своей судьбе. У меня только одно условие. Сражаться против своей страны я не буду, но в мирных делах готов приносить всемерную пользу.
– Что ж, на ловца и… Короче, это придает делу новый, весьма положительный оборот. Я немедленно займусь вашим вопросом. Ждите. – И Март, плотно прикрыв дверь в палату, без промедления отправился к командиру. Предстоял важный разговор.
Беседа с Зиминым вышла краткой.
– Как-то я не удосужился посмотреть твоего пленника, – задумался командир. – Видимо, зря. Говоришь, артефактор?
– Да. И, судя по ауре, неплохой.
– Этого ты знать не можешь. К тому же Крылов говорил, что его дар не слишком силен…
– Как пилота или воина – вообще ни о чем. Но вот переливы в ауре. Вроде тех, что у Кима, но гораздо больше и ярче выражены!
– В любом случае это большая удача. Среди одаренных такие попадаются нечасто. Отдавать никому его не будем. Шмелев вроде его лично не видел?
– Так точно.
– Вот и славно. Значит, пленный пилот, несмотря на все усилия нашего дражайшего эскулапа, а может и благодаря им, перешел в мир иной. После чего был похоронен со всеми полагающимися почестями.
– Мир его праху! Вопрос только, как его потом легализовать?
– Ну, это дело и вовсе нехитрое. Сделаем соответствующую запись в журнале, и появится у нас новый пассажир. Надо будет с ним языком заняться…
– И мнемотехникой!
– Точно. Вот тебе и поручим это дело. Объективно, лучше с этим все равно никто не справится.
– Инициатива имеет инициатора?
– Совершенно верно.
– Ладно. Главное, чтобы никто из наших не проболтался.
– А вот за это можешь быть совершенно спокоен. Рейдеры – вообще люди неболтливые. Кстати, под каким именем записать твоего протеже? Китайским, маньчжурским или, быть может, корейским?
– Нет. Накагава, при всех своих достоинствах, настоящий японец и всех вышеперечисленных и за людей не очень-то считает. Так что лучше выдать его за какого-нибудь представителя восточных народов империи: башкира там или калмыка.
– Или гурана забайкальского. Да. Прекрасная идея! Хвалю. А еще можно его окрестить. И дать уже православное имя и фамилию.
– А если я такой молодец, – закинул удочку Март, – можно мне, то есть нам с Кимом, в увольнение?
– Ну вот в кого ты такой ушлый? – покачал головой опекун. – Ладно, раз уж такую хорошую новость принес, иди уже, но учти – в шесть ноль-ноль заступаешь на вахту.
– Есть заступить на вахту! – обрадованно козырнул Март. – А Витьке?
– А твой дружок уже на вахте. Потому что пока вы там развлекались, остальные подчиненные Рината занимались японским корветом. Механизмы дефектовали, движки проверили, ЗИП и прочее. Так что придется тебе за двоих отдуваться.
– Разрешите идти?
– Проваливай.
Одно из преимуществ одаренных – это умение быстро восстанавливать свои силы, поэтому заявившийся на «Буран» вместе с первыми петухами Колычев выглядел до отвращения свежим и бодрым, чего никак нельзя было сказать о мрачном как тысяча чертей Шмелеве.
– Что с вами, поручик?
– А вы не знаете? – устало посмотрел на него контр разведчик. Он не спал всю ночь, а утром поступил приказ немедленно покинуть корабль и перебазироваться в здание посольства. Так что, вместо отдыха и сна раздраженному от недосыпа жандарму пришлось собирать вещи.
– Нет. Я же только что вернулся.
– Ах да. Я в некотором роде тоже. Пришлось выступить посредником в передаче трофея китайским союзникам и вознаграждения вашему опекуну. Ей-богу, думал, они из меня душу вынут, причем за ваши денежки! А вдобавок ко всему, когда вернулся, узнал, что ваш пленник скончался.
– Мир его праху, – равнодушно пожал плечами молодой человек.
– Это вы от неопытности. Имели возможность войти в историю, как первый захвативший в плен командира японского корвета.
– Будет день, будет и пища.
– Мне бы ваш оптимизм, – хмыкнул Шмелев, после чего, окинув взглядом носившую следы поспешного одевания форму молодого человека, поинтересовался не без иронии: – Я вижу, у вас был бой на короткой дистанции. Не посрамили отечество перед племянницей китайского президента?
– Джентльмены на подобные вопросы не отвечают!
– Ну-ну.
– Простите, мне пора. Скоро моя вахта.
– Разве смена не в восемь?
– Приказ командира, – отмахнулся занятый переодеванием Март.
– Что ж, прощайте, Мартемьян Андреевич. Честь имею, – и поручик, ухватив чемодан, переступил комингс каюты.
– И вы не поминайте лихом, Алексей Николаевич.
Стоило ему занять свое место в рубке, как раздался ревун, и многочисленные члены экипажа бросились занимать свои места по боевому расписанию. Еще через минуту командир отдал команду стармеху прогревать двигатели, а затем завибрировавший всеми палубами «Буран» начал медленно подниматься над летным полем.
Несмотря на невероятное для сороковых годов двадцатого века, по сравнению с оставленной Мартом реальностью, развитие техники, джи-пи-эс-навигаторов все-таки не придумали. А потому разыскать затерянную в горах базу забайкальцев оказалось задачей совершенно нетривиальной.
Генерал, конечно, дал им координаты, но, во-первых, весьма приблизительные, во-вторых, затянувшие небо облака совершенно не способствовали навигационным изысканиям, а в-третьих, стремительно приближавшиеся
