что именно произошло. – Неужто глаза отвел?
– Вроде того, – скромно улыбнулся Колычев. – И поскольку владею подобной практикой только я, то и идти мне.
– Это невозможно! – решительно возразил Зимин.
– Напротив, это единственная возможность выполнить контракт и избежать при этом ненужных потерь!
– А еще пару-тройку людей прикрыть сможешь? – перешел к обсуждению практической части вахмистр.
– Не очень надолго, но смогу.
– Надолго и не надо. Коли так, я с тобой пойду и еще пару казачков возьму.
– Конечно. Надо же мне будет как-то ваших карымов узнать.
Поскольку эта ночь уже подходила к концу, выступать было решено на следующий день. А пока уже было отчаявшиеся дождаться помощи забайкальцы отдыхали и отъедались за все дни вынужденного поста. Колычев же тем временем занимался подготовкой к походу.
Первым делом надо было решить вопрос со снаряжением. И главное с оружием. Во-первых, конечно, меч. Верный гунто. Несмотря на то, что это попахивало каким-то Голливудом, Март чувствовал, что сроднился с клинком, и без него ему было иной раз даже неуютно. Во-вторых, пистолет. Слияние оружейного гения Джона Мозеса Браунинга и технологических возможностей бельгийской Fabrique Nationale явило миру настоящий шедевр «хай-пауэр».
Единственным недостатком было отсутствие возможности автоматического огня, так что, в-третьих, нужен был пистолет-пулемет или, как его все чаще начинали называть, автомат.
Вот с этой проблемой он и заявился в отсек оружейников, где первым делом наткнулся на Кима, увлеченно перебирающего трофейный пулемет.
– Здорова, – весело поприветствовал он приятеля.
– Привет, – хмуро буркнул тот, не оставляя своего занятия.
– Ты чего, не выспался?
– Нормально все, – упорно отворачивался от него Витька.
– Ну-ну, – пристально посмотрел на друга Март.
Судя по всему, их совместные занятия до ухода в рейд дали свои плоды. «Сфера» Виктора хоть и не слишком увеличилась в размерах, но стала гораздо более упорядоченной, и в ней появились новые оттенки. «Прямо как у Накагавы», – подумал Колычев, заметив вкрапления бирюзы. А еще было очевидно, что в душе приятеля творится что-то неладное. Какая-то обида гложет его сердце.
– Рассказывай, – вздохнул он, присаживаясь рядом.
– Нечего мне тебе рассказывать! – отодвинулся тот.
– Витя!
– Отстань!
– Говори!
– Ладно, – смирился с неизбежным Ким, после чего пытливо посмотрел в глаза Марта и, собравшись с духом, задал мучивший его вопрос: – Что сказала Цзай, когда узнала, что меня не будет?
– Она вообще не пришла! – пожал плечами приятель.
– Правда? – со странной смесью облегчения и разочарования спросил Ким.
– Хочешь, побожусь?
– Не надо. Вижу, что не врешь…
– А теперь рассказывай, почему это тебя так беспокоило?
В общем, ларчик открывался просто. Пока лишенный увольнения Виктор изнывал от невозможности встретиться с понравившейся ему девушкой, рядом собрались свободные от вахты матросы и принялись за бесконечный треп. Главным образом конечно же о бабах. У всякого моряка или пилота в достатке таких историй, в которых малая толика правды перемешана с гигантским количеством вымысла.
Живое воображение в очередной раз сыграло злую шутку с Кимом. Он так ярко представил себе описанную мотористом оргию, что…
– Ты серьезно? – едва не закис от хохота приятель. – Тройничок? Ха-ха-ха, нет, ей-богу, ты меня доконаешь!
– Чего ты? – снова насупился Витька. – Ты парень видный, барышням нравишься. Думаешь, я не видел, как Цзай Фэнь на тебя поглядывала?
А вот это было чистой правдой. Несмотря на всю свою показную скромность, девушка явно заинтересовалась одаренным русским пилотом, и только присутствие высокопоставленной подруги удерживало ее от активных действий. Так что, по крайней мере, на ее счет Ким нисколько не заблуждался. А вот Цянь… сначала их встреча была почти официальной. Девушка принесла кое-какие документы по следствию и помогла их перевести.
В общем, ничего особенного в них не нашлось, но как говорил кот Матроскин, совместный труд объединяет. Они ужинали, болтали о разных разностях, потом танцевали и, в конце концов, оказались-таки в одном номере. Март знал, что она выполняет задание всесильной тетки, а Цянь знала, что он знает, но им хорошо было вместе, и никого третьего они бы в этот круг не пустили.
– Знаешь, Вить, – успокоившись, сказал Колычев. – Если ты еще раз подумаешь, что я способен променять братана на… короче, тогда я на тебя обижусь! Понял?
– Понял. Ты чего приходил-то?
– Мне автомат нужен.
– Зачем?
– Много будешь знать, скоро состаришься! Просто нужен.
– Ну, есть у нас пара «томпсонов»…
– Не, – поморщился Март. – Больно громоздкие. Что-нибудь полегче есть?
– Слушай, – оживился Витька, – а возьми мой. Я его почти допилил… то есть допилил! Задержек при стрельбе почти нет и вообще…
Получить в качестве оружия опытный образец Марту не улыбалось, поэтому он осторожно, чтобы не обидеть приятеля, отказался.
– Слушай, у вас там вроде немецкий МП-28 был?
– Ну да, – пожал плечами Ким. – Только к нему патронов маловато. У нас все больше сорок пятого калибра, кольтовские.
– Это ничего. У меня этого добра как у дурака махорки. На десяток магазинов хватит!
– Ты что, на разведку собрался? – сообразил наконец Виктор.
– Типа того…
– Я с тобой!
– Это вряд ли.
– Но почему?
– Слушай, меня Зимин с таким диким скрипом отпустил, а тут еще ты.
– Зато я могу сойти за японца. А что, переоденусь в их форму и…
– Только если ночь будет очень темная, – хмыкнул Март.
– Я пойду к Зимину и потребую…
– Три наряда вне очереди? Зачем так далеко идти, попроси у Шаймарданова. Он не откажет…
– Ринат Хабибович он такой, – приуныл Ким.
– Ладно, – похлопал по плечу приятеля Колычев. – Давай свой машинен-пистоле, пойду магазины снаряжать.
Дальнейшие сборы были недолгими. Пара гранат и хороший нож. Мало ли что может случиться? Хлебушка там порезать или колбаски… Вместо формы темно-синий комбинезон, в темноте практически сливавшийся с местностью. На голову, чтобы прикрыть светлые вихры, пришлось повязать черную косынку-бандану.
В один из карманов – индивидуальный пакет с перевязочным материалом, в другой… плитку шоколада. Все-таки на войне всякое случается, а изделие швейцарских кондитеров достаточно калорийно, бодрит тело и прочищает мозг.
Неизвестно, что подумал, глядя на него, Расков, но критиковать не стал. Сами казаки, впрочем, снарядились похоже. Вместо яловых сапог на ногах мягкие кожаные ичиги, вместо шашек кинжалы. Винтовки, правда, оставили свои, но вместе с ними прихватили по нагану.
– Хорошая вещь, – одобрительно хмыкнул Вахрамеев. – И патрон не перекосит, и при случае рукоятью можно в лоб зарядить!
– Ну как? – осведомился Март, показывая свое снаряжение.
– Попрыгай, – велел крестный и, оставшись недовольным результатом, подтянул какой-то ремешок на амуниции Колычева.
– Еще раз. Вот теперь хорошо.
– Вот и славно.
– Эх, мне бы с тобой пойти, – с затаенной тоской проронил дядька Игнат. – Да нога, мать ее…
– Ничего, вернемся домой, долечим. Крылов говорит, что
