— В дальнейшем вы продолжали встречаться с Целищевым?
— Непродолжительное время: в конце двадцать второго года он скоропостижно скончался от сердечного приступа.
— Можете припомнить содержание вашего разговора с Камиро?
— Вспомнили Омск. Камиро поинтересовался моими планами на ближайшее время. Обменялись адресами. Но в основном хозяин квартиры и Камиро разговаривали друг с другом. У них были какие-то общие торговые дела. Как я понял, Камиро представлял в Харбине одну из японских торговых фирм.
— Вы и впоследствии продолжали встречаться с Камиро?
— И неоднократно, — кивнул Флоренский. — В двадцать третьем году он помог нам с женой получить визу на въезд в Японию.
— Цель вашей поездки в Японию? — быстро спросил Леонид.
— Это было наше свадебное путешествие, — ответил Флоренский.
«Стоп!» — сказал себе Леонид. Он был слишком взволнован, Надо успокоиться и хорошенько продумать каждый вопрос.
Однако не хватило выдержки, тут же задал еще один:
— Вам была знакома в Харбине особа по фамилии Жарова?
— Это моя теща, — спокойно ответил Флоренский. — Вернее сказать, бывшая теща. Между прочим, замечательная женщина, наделенная тонким художественным вкусом. В ее квартире собирались люди искусства, устраивались выставки, музыкальные вечера…
— Ее основное занятие? — Леониду показалось, что у него пропал голос: сам себя не услышал. Кашлянув, повторил вопрос.
— У Ольги Сергеевны была художественная фотография…
— Была? А что, Жаровой сейчас нет в Харбине?
— Видите ли, незадолго до моего отъезда в СССР Ольга Сергеевна говорила мне о своем твердом намерении продать фотографию и перебраться на жительство в Шанхай.
— Скажите, а в Харбине у нее кроме художественной фотографии не было еще какого-либо подобного заведения?
— Нет, не было, — ответил Флоренский и, помедлив, добавил: — Если не считать крошечного кафе в том же помещении…
9
Что это? Случайная удача? Или безошибочно сработала интуиция? А может быть, проявил себя копившийся по крупицам, еще не вполне осознаваемый, таившийся до поры до времени в темных глубинах подсознания профессиональный опыт? Для того чтобы этот его собственный опыт смог проявиться, Леониду недоставало до сих пор одного — самостоятельности. Ведь никогда не научишься плавать на мелком месте.
Почему же, однако, Флоренский не отрицает своего знакомства ни с Камиро, ни с Жаровой? Понял по вопросам, что нам об этом известно, и решил, признав это, скрыть что-то еще? Может быть, главное? Или готовит такой же ход конем, какой недавно пытался сделать Макаров: набив себе цену, предложить нам своя услуги? Посмотрим, посмотрим… Как, однако, ловко он повернул: с Камиро — неизбежное, обязательное знакомство, как же, положение министра обязывало! А с Жаровой вообще хитро придумал — теща, родственница… И все же — удача. Что бы там ни было, а Флоренский признал связь с японской разведкой…
Удивительное дело! Ты — тот же, каким был и час назад, и день назад. Ничто в тебе не могло так быстро перемениться. Ничто не переменилось и вокруг тебя. Перед твоими глазами тот же обшарпанный стол, затянутый в коричневую, истертую до белизны и во многих местах меченную чернильными пятнами кожу. Те же неровно, наспех побеленные стены. Тот же щелястый, с вытертой краской пол. Тот же голубой табурет посреди кабинета. То же серое, пасмурное небо за окном — третий день моросит дождь…
Но почему-то сейчас ты больше всего любишь, оказывается, пасмурную, именно дождливую погоду и тебе не надо никакого другого письменного стола, тебя устраивает именно тот, за которым ты сидишь — единственный на свете стол, который тебе удобен, за которым ты только и можешь работать с полной отдачей сил.
Даже Флоренский. Даже Флоренский перестал раздражать, перестал вызывать в тебе чувство гадливости, которое ты — чего уж теперь скрывать! — до сих пор безуспешно пытался подавить в себе, прекрасно понимая, что оно будет мешать в работе. А сейчас оно само по себе исчезло, растворилось в глубинах твоей души. Сейчас ты готов со всем вниманием и сколько угодно долго слушать исповедь этого человека. Готов терпеливо, скрупулезно, как и должно, разбираться в причинах и перипетиях его падения.
И даже Лена. Даже Лена… Нет, на личном фронте по-прежнему плохо. Вот только подумал, а в груди уже тоскливо. До боли.
Вчера вечером, придя к ней домой, чтобы пригласить в клуб строителей на концерт московских артистов, Леонид опять застал Лену в расстроенных чувствах, с припухшими от недавних слез глазами. Ни о каком концерте, конечно, и речи быть не могло. Напрасно пытался он добиться от нее хоть сколько-нибудь вразумительного ответа на единственный свой вопрос: «Ленок, ну что, что с тобой?» Лена безучастно покачивала головой и отвечала: «Ничего…» Или: «Все хорошо…» Или: «Все пройдет…»
Под конец сидели и просто молчали. Лена взяла пяльцы и, устроившись с ногами на диване, стала вышивать гладью, а Леонид, сидя напротив верхом на стуле, смотрел то на ее проворные маленькие руки, то на лицо с капризно оттопыренной толстенькой верхней губой. Но вот ему показалось, что Лена словно бы чего-то ждет от него. Он протянул руку раскрытой ладонью вверх, ожидая ответного встречного движения: «Ленок…»
Лена подняла голову, и на лице ее не было ничего, кроме усталого безразличия. «Тебе, наверное, уже пора». Леонид молча помотал головой. И тогда она сказала: «Иди. Мне надо побыть одной». И при этом слегка покраснела и улыбнулась жалконько.
Он сказал, что придет на другой день, и она кивнула в знак согласия. Но сегодня Леонид так и не смог к ней прийти.
Он вытянул за ремешок часы из кармашка брюк. Со щелком откинулась крышка. Стрелки показывали четверть первого ночи.
10
На следующее утро Леонид первым делом перечитал протоколы предыдущих допросов Флоренского. По мере того как он переворачивал страницу за страницей, его все больше охватывало прежнее нетерпеливое чувство. Надо ковать железо, пока горячо, опять думал он. Поставить точки там, где их еще нет. А не было самой главной точки. С каким заданием прибыл Флоренский в нашу страну? Или еще: когда он был завербован японцами? Не исключено, что сговор между ним и Камиро состоялся еще в Омске, при Колчаке. В таком случае поездка Флоренского в Японию, возможно, имела далеко идущие цели. Возможно, он был направлен туда для обучения или инструктажа.
Видно, этот Камиро неглуп: ведь это ж надо суметь — в такую даль забросить свою агентуру. Аж на Урал!..
Из протокола допроса Флоренского:
«В о п р о с: Во время ваших встреч с Камиро в Омске в 1918 г. он просил вас, как министра колчаковского правительства, снабжать его и в дальнейшем разного рода сведениями, касающимися развития Сибири, Казахстана и Дальнего Востока?
О т в е т: Не припоминаю подобной просьбы с его стороны.
В о п р о с: А в дальнейшем Камиро обращался к вам с предложениями об оказании вами каких-либо услуг Японии или ему лично?
О т в е т: Только однажды. Незадолго перед моим отъездом в СССР Камиро пригласил меня в свою контору. Поинтересовавшись тем, насколько серьезны мои намерения вернуться на родину, он признался, что имел намерение предложить мне выгодную работу в своей фирме. Я дал ему в самой вежливой форме понять, что об этом теперь не может быть и речи. Прощаясь со мной, Камиро как бы между прочим спросил, нет ли у меня желания поддерживать с ним связь из СССР. Я со своей стороны поинтересовался характером этой связи. Камиро дал мне понять, что он хотел бы получать от меня сведения, которые нельзя получить обычным путем, из открытых источников. На это предложение я ответил отказом.
В о п р о с: Камиро обратился к вам с этим предложением как коммерсант или в каком-либо ином качестве? Кого он представлял?
О т в е т: Я догадывался, что Камиро занимался не только коммерческой деятельностью. Но поскольку наш разговор носил неофициальный характер, я не спрашивал у него, какую именно организацию или группу лиц он представлял.
В о п р о с: У вас были на этот счет какие-либо предположения?
О т в е т: Да, были. Я допускал возможность того, что Камиро имеет отношение к японским разведывательным органам».
— И тем не менее поддерживали с ним связь? — улыбнулся Леонид.
— Постольку, поскольку он меня интересовал как типичный представитель страны, претендовавшей на мировое господство.
— Какова же была истинная цель вашего пребывания в Японии?
— Я уже говорил на одном из предыдущих допросов, что это было свадебное путешествие. Ну, и… Меня, конечно, интересовала эта древняя, только что пробудившаяся от спячки и быстро набиравшая силы страна. Интересовала жизнь ее людей, экономика…
