Торговля произведениями искусства служит столь выгодным источником доходов, что, если только не возникает сомнения, которое сразу же разделяют многие специалисты, никто не заинтересован в разоблачении подделки. Ни одна картина, подлинность которой не оспаривается, не подвергается специальному научному анализу (химическому, радиографическому и т.д.). Но в любом случае произведение Ван Меегерена выдержало бы подобное испытание.
Имея удостоверение Бредиуса, Боон возвращается в Париж и помещает картину в надежное место – в банк «Креди лионнэ». Он начинает искать покупателя. Запрошенная цена – 90 000 фунтов (то есть приблизительно 3 600 000 франков). И вот здесь появляется единственная оговорка в отношении подлинности «Христа в Эммаусе». Представитель в Париже нью-йоркского торговца картинами Дювеена, ознакомившись с картиной, телеграфирует 4 октября 1937 г. своему патрону:
«Видел сегодня в банке Вермера – большие размеры примерно 4 фута на 3 – „Ужин Христа в Эммаусе“ – якобы принадлежит частному коллекционеру – удостоверен Бредиусом, который готовит статью для ноябрьского номера „Берлингтон мэгэзин“ – точка – цена девяносто тысяч фунтов – точка – грубая подделка».
Эта телеграмма, расходящаяся с общим мнением, не найдет отклика. Однако, хотя ей не удалось дискредитировать произведение, из-за нее продажа картины значительно задерживается. Приходится подождать опубликования восторженной статьи Бредиуса в «Берлингтон мэгэзин» для того, чтобы начать поиски новых покупателей. Наконец статья опубликована:
«Что может быть прекраснее того момента в жизни любителя искусства, когда он вдруг оказывается перед неизвестной до сих пор картиной великого мастера, сохранившейся нетронутой на своем изначальном холсте без всяких следов реставрации, как если бы она только что вышла из мастерской художника! И нет необходимости ни в прекрасной подписи „Я.В. Меер“ (где буквы „IVM“ расположены в виде монограммы), ни в игре мельчайших выпуклых мазков, световых бликов и точек на куске хлеба, который осеняет крестным знамением Христос, для того, чтобы убедить нас, что перед нами шедевр – я не могу удержаться, чтобы не употребить это слово – шедевр Яна Вермера Делфтского. К тому же это не только одна из его самых крупных по своим размерам картин, но и произведение, отличающееся от всех других творений Вермера, в котором каждый дюйм не может принадлежать никому иному, кроме Вермера.
Сюжет картины – Христос и его ученики в Эммаусе. Ее краски великолепны и очень характерны, в особенности восхитительный синий цвет одежды Христа. Одежды ученика слева, лица которого не видно, написаны в тонких серых тонах; другого, того, что справа, – в желтых. Это знаменитый желтый цвет Вермера, который мы находим на его картине, хранящейся в Дрезденской галерее; но здесь он смягчен так, чтобы составить полную гармонию с другими цветами. Служанка – в одежде густо-коричневых и темно-серых цветов. Она написана с поразительной экспрессией. В целом выразительность сюжета является самым прекрасным достоинством этой уникальной картины. Необычно лицо Христа: оно спокойно, печально, как будто он думает в этот момент о всех тех страданиях, которые ему, сыну божию, пришлось вынести при своей жизни на земле; и все же лицо его полно доброты.
Есть в его изображении нечто, напоминающее мне хорошо известный этюд, хранящийся в картинной галерее Брера, в Милане, который когда-то считали этюдом Леонардо да Винчи к образу Христа в его картине «Тайная вечеря». Иисус готовится разломить хлеб, и в этот момет, как говорится в Новом Завете, глаза его учеников отверзлись, и они узнали Христа, воскресшего из мертвых и сидящего перед ними. Глаза ученика справа, изображенного в профиль, устремлены на Христа с немым восхищением, смешанным с удивлением.
Ни в одной из других картин великого делфтского мастера мы не находим столь прочувствованного и столь глубокого понимания библейского текста и в то же время чувства, глубоко человеческого, выраженного посредством высочайшего искусства. Что же касается времени, когда Вермер создал этот шедевр, я думаю, что картина относится к начальному периоду его творчества и написана примерно в то же время (или, возможно, несколько позднее), чем знаменитая хранящаяся в Эдинбурге картина «Христос у Марфы и Марии».
Помещаемая здесь репродукция может дать лишь очень слабое представление о блистательном световом эффекте, полученном мастером благодаря редкому сочетанию цветов на этой восхитительной картине одного из самых выдающихся представителей голландской школы.
Бредиус».
Американская телеграмма окончательно забыта. Боон может вернуться в Голландию и вновь искать покупателей. Тем не менее сумма, запрашиваемая за картину, снижена до 58 000 фунтов (2 400 000 франков). С декабря 1937 года самый крупный торговец картинами в стране Д.А. Хоогендайк и директор музея Бойманса, специализирующегося на выставках произведений Вермера, д-р Д. Ханнема, активно содействуют тому, чтобы вернуть в Голландию «шедевр, представляющий национальное достояние». Хоогендайк убеждает одного богатейшего промышленника Ван дер Ворма внести большую часть запрошенной суммы. Остальное будет оплачено Обществом Рембрандта с согласия всех его членов, а также за счет дарений ряда частных лиц, среди которых фигурирует, по иронии судьбы, сам Бредиус. Картина «Христос в Эммаусе» доставлена в музей Бойманса, который готовится организовать по этому случаю большую выставку.
Ван Меегерен наблюдает со стороны за безупречной работой запущенной им в ход адской машины. Ему удалось обмануть экспертов, ему удалось загипнотизировать искусствоведов, он получает такую сумму, которую не часто платят за произведение искусства. Ему остается лишь насладиться восхищением широкой публики.
В музее Бойманса продумывают все детали. Прежде чем картина будет выставлена, нужно подготовить ее к этому, причем с той торжественностью, какой заслуживает это событие. Поэтому приглашают лучшего реставратора картин в Голландии Люитвайлера. Реставратор намеревается проклеить полотно с тем, чтобы закрепить живопись. Эта операция несет в себе некоторую опасность лишить Ван Меегерена тех доказательств своей мистификации, которые он намерен сохранить. К счастью для него, Люитвайлер вопреки обычной процедуре, не подвергает проклеиванию все полотно. Он оставляет нетронутыми незарисованные края полотна. А первоначальный подрамник, который он велит заменить новым, не уничтожают, а отправляют на хранение в подвалы музея. Затем реставратор подправляет те места, которые были сознательно грубо реставрированы Ван Меегереном, и после этого еще раз покрывают картину лаком. Картина готова, и ее вставляют в специально заказанную для нее великолепную раму. Теперь «Христос в Эммаусе» может занять в музее Бойманса почетное место.
Прошел ровно год после «создания» картины, когда публику приглашают полюбоваться этим шедевром. Весенняя выставка 1938 года – самая запоминающаяся из всех. Она собирает огромные толпы народа. Число посетителей достигает рекордной цифры. Правда, надо признать, что искусствоведы и художественные критики подготовили для этого почву. Уже не только публикуются отзывы знатоков для избранных, но и развертывается систематическая рекламная кампания, напоминающая состязание. Каждый стремится найти более яркую и сенсационную метафору, чем собратья по перу. Дифирамбы нарастают от «великого произведения искусства, вырванного из забвения» до обнаружения «самого крупного открытия века». Буквально весь мир призывается в свидетели и подключается к безграничному восхищению картиной.
При такой всеобщей эйфории невольно напрашивается мысль о массовом психозе. Несомненно, такая реальность переводит самого Ван Меегерена уже на следующую, более высокую ступень невроза. Освободившись теперь, когда осуществилось его желание, от снедавшего его внутреннего напряжения, фальсификатор может «со спокойной совестью» позволить себе роскошь ставить публично под сомнение подлинность «Христа в Эммаусе»… Так, во многих светских салонах он перечисляет аргументы в пользу того, что это подделка. Разве Вермер писал картины на библейские темы? А подвергали ли полотно всем требуемым научным анализам? Не слишком ли банальна, в сущности, композиция? А характер мазка зауряден и т.д. Но его репутация прирожденного хулителя заведомо лишает все его утверждения какого-либо доверия и лишь позволяет его собеседникам укрепиться в собственных утверждениях, высокомерно отвергая мнение подлинного автора этого чуда.
Но это еще не все.
Выставка сама по себе представляет собой редкостный, тщательно подготовленный спектакль. Пышность и торжественность обстановки таковы, что способны убедить толпу посетителей сразу же, как только они переступают порог музея, в том, что они присутствуют при исторической церемонии и их чувства не могут не соответствовать величию события. Красные ковры, присутствие официальных лиц, стражи в парадной форме – посетитель уже ошеломлен всем этим церемониалом, прежде чем он получит возможность полюбоваться в течение нескольких мгновений самим шедевром. Саму картину охраняет военный караул, и к ней никого близко не подпускают. Если кто-либо из зрителей делает шаг вперед, чтобы более подробно рассмотреть знаменитый вермеровский ярко-синий цвет или выражение лица Христа, его тотчас же решительно отстраняют на должную дистанцию. А картина – виновница этого всемирного спектакля – прочно хранит свою тайну.
