Сумма, полученная за «Искупителя» (475 000 гульденов), распределяется следующим образом:
75 000 – продавцу картин Хоогендайку
70 000 – посреднику Страйбису
330 000 – любителю искусства, обнаружившему картину, и одновременно художнику-фальсификатору Ван Меегерену.
Во время этой сделки Ван Меегерен вновь обращается к Вермеру. Полотно XVII века, принадлежащее кисти Хондиуса и представляющее сцену охоты, которое было приобретено им год тому назад, послужит основой для создания нового «Вермера» (братья Даувес, бывшие владельцы картины «Охота», сохранили в своих архивах ее фотографию). Отныне фальсификатор настолько уверен в своем деле, что менее тщательно, чем раньше, производит очистку полотна и оставляет под своей «вермеровской» живописью два красочных слоя Хондиуса. Кроме того, решив с поразительной дерзостью писать «Тайную вечерю» поверх сцены на охоте, которую он не полностью счистил, он рискует оказаться разоблаченным при первой же возможности рентгенографии картины. Никогда еще у великих мастеров XVII века, когда они использовали для картины свои прежние незавершенные полотна, не обнаруживалось столь резкого расхождения в выборе сюжета. Но Ван Меегерен знает, что никому не придет в голову провести такую экспертизу.
По своим размерам (174?244 см) этот второй вариант «Тайной вечери» отмечается куда большей смелостью – это самая дерзкая из его подделок. Сам Вермер не писал столь больших картин. Кроме того, чтобы искусственно «состарить» такую картину, требуется гигантская печь и самые тщательные предосторожности при сушке полотна. И наконец, размещение в пространстве картины тринадцати персонажей в натуральную величину представляет собой сложнейшую эстетическую проблему. Но виртуозному псевдо-Вермеру удается справиться со всеми возникшими проблемами. Он продолжает использовать эффект, произведенный в свое время картиной «Христос в Эммаусе», и образы Христа на картине «Искупитель» и на «Тайной вечере» явно восходят к этой модели. Кроме того, лицо святого Иоанна в «Тайной вечере» списано, хотя это сделано очень тонко и незаметно, с лица «Девушки с жемчужиной» Вермера.
Затем на сцену выступают уже известные нам персонажи: Страйбис, Хоогендайк, Ван Бенинг. Последний – в роли покупателя. Эта сделка, однако, носит особый характер. В самом деле, за картину запрошена почти фантастическая сумма, но не будет забывать, что мы имеем дело с рынком произведений искусства, поскольку эту картину расценивают как составляющую пару с полотном «Христос в Эммаусе». За нее запрошено 1 600 000 гульденов, то есть 5 400 000 франков.
Ван Бенинг расплачивается за «Тайную вечерю» следующим образом: он отдает Хоогендайку пять ценных полотен из своей коллекции и возвращает ему «Искупителя» (приобретенного им несколько месяцев тому назад). Возврат этой картины служит доказательством абсолютного доверия со стороны Хоогендайка: торговец картинами не сомневается в этих «Вермерах». Действительно, он сохранит для своей личной коллекции «Искупителя» и предложит взамен деньги, чтобы заплатить Страйбису (и Ван Меегерену). Кстати, увидев «Тайную вечерю», Хоогендайк восклицает: «Это самое необыкновенное произведение!»
Чем объяснить подобное ослепление? Каким образом Ван Меегерену удалось осуществить столь рискованный трюк? Как оправдать ожидания специалиста, который вначале клюнул на приманку (картину «Искупитель»), а затем приобретает шедевр («Тайную вечерю»)? И наконец, где в разгар войны найти сумму в 5 400 000 франков?
Сама эпоха обязывает к маскировке. В обычное время фальсификатор никогда бы не рискнул сбывать всю свою продукцию в одной стране; он, по-видимому, попытался бы разбросать по свету образцы своего творчетва, продавая их в Нью-Йорке, в Лондоне или в Париже. Война удерживает его в Голландии, но это препятствие станет вскоре главным козырем. При заключении сделки присутствуют всего лишь несколько человек: посредник, торговец картинами, покупатель. Публика и профессиональные эксперты уже не участвуют в деле. Теперь продавец сам устанавливает подлинность картины, а покупатель отнюдь не заинтересован в том, чтобы предавать огласке свою покупку. Человек, который среди всеобщей разрухи может позволить себе тратить такие суммы, вряд ли приобретает этим уважение своих сограждан.
Поэтому «обнаружение» подлинников Вермера то там, то здесь не кажется странным тем, кто хочет избежать опасностей безудержной инфляции. Вложение миллионных капиталов в ценную картинну знаменитого мастера спасает деньги от девальвации.
Сам Ван Меегерен действует так же, с той лишь разницей, что он, благодаря своим знаниям и вкусу подбирает коллекцию подлинных полотен выдающихся мастеров. Картины Халса, Дюрера, Терборха делают непомерной и без того баснословную роскошь его дома в Лорене.
У 52-летнего Ван Меегерена скапливается капитал в 4 миллиона франков, вырученных от продажи его трех последних картин. С каждой новой подделкой риск разоблачения возрастает. Но какое это имеет значение? Фальсификатор одержим страстью, которая водит его рукой. Он утратил субъективную способность оценивать со стороны свои деяния. Он сам скажет позднее о своих последних картинах:
– Мне доставляло такое удовольствие писать их! Я уже не управлял собой. У меня не было больше ни воли, ни энергии. Я не мог не продолжать.
И он продолжает. Появляется новая картина: «Исаак, благословляющий Иакова» (120?115 см).
Эта шестая подделка, пущенная в продажу, находит покупателя в апреле 1942 года. Та же цепочка людей (Страйбис – Хоогендайк) ведет к Ван дер Ворму, который уже является владельцем «Игроков в карты». Тот соглашается заплатить за вновь открытого Вермера 1 127 000 гульденов (4 300 000 франков).
Будучи по своей композиции проще, чем предыдущие подделки, «Исаак, благословляющий Иакова» явно свидетельствует о некоторой поспешности Ван Меегерена. Похоже, что фальсификатор, подгоняемый своей страстью, вынужден ускорить процесс создания картины. Он уже менее тщательно выполняет промежуточные этапы своей работы, стремясь быстрее прийти к конечному результату: получить еще один «шедевр». Позднее Ван Меегерен скажет:
– Что касается последних подделок, то, во-первых, я задумывал и исполнял их менее тщательно. (Зачем? Они все равно прекрасно продавались!) А во-вторых, я знал, что как только стала бы известна история «Христа в Эммаусе», то и все другие картины, которыми, кстати говоря, я не могу так гордиться, были бы вскоре признаны принадлежащими моей кисти.
Это заявление Ван Меегерена свидетельствует о том, что он прекрасно понимал тот уже не поддающийся его контролю процесс, который происходил в нем и побуждал его действовать с момента появления «Христа в Эммаусе». Но, оказывается, еще более неконтролируемо дело государственной важности, а в случае с этой картиной речь пойдет именно о таком деле.
Уже во время работы над «Исааком, благословляющим Иакова» Ван Меегерен приступает к созданию еще одного «Вермера», меньших размеров (97?84 см). Эту картину он пишет на подлинном полотне XVII века, на котором первоначально была изображена батальная сцена с лошадьми и солдатами; счистку прежней живописи он производит уже не столь тщательно. Кроме того, он проявляет самоуверенность и идет на дополнительный риск, используя в своей картине синюю кобальтовую краску вместо ляпис-лазури (синий кобальт не существовал во времена Вермера). Центральный персонаж картины по-прежнему напоминает бродягу-итальянца из Рокбрюна. Женский образ на картине явно навеян картиной «Дама в голубом», хранящейся в Королевском музее. Вермер писал «Даму в голубом» со своей жены, но делфтский мастер, не колеблясь, придал те же черты и образу проститутки в картине «У сводни». Таким образом, выбор Ван Меегереном для своей картины именно этого лица не случаен: нет ничего удивительного в том, что развратница на его картине выглядит вполне вермеровской. Картина называется «Христос и неверная жена».
Для продажи своих последних четырех подделок Ван Меегерен использовал ту же цепочку людей: агента по продаже недвижимости Страйбиса и торговца картинами Хоогендайка. Теперь вновь обратиться к ним значило бы подвергнуться определенной опасности. Однако найти новых посредников в 1942 году не такая уж легкая задача. Сфера сделок в области искусства становится все более замкнутой, и фальсификатору приходится обратиться к услугам человека, которого он может контролировать в гораздо меньшей степени. Этим новым посредником становится Ван Страйвесанде. Ван Меегерен передает ему своего «Христа и неверную жену», а затем случайно узнает, что Ван Страйвесанде тесно связан с нацистскими оккупационными кругами. У него сразу же возникает предчувствие опасности: он отнюдь не намерен компрометировать себя связями с оккупантами, допустив, чтобы один из его поддельных «Вермеров» был отправлен в третий рейх. Он вновь обращается к Ван Страйвесанде и ставит ему условие найти голландского покупателя.
