обвинения дошел до Рика лишь спустя несколько мгновений, да и то как будто пробивался сквозь густой кисель мыслей.
— Считаете, я подтолкнул его?
Фатыхов пожал плечами:
— В этом мы еще разберемся. Ну а пока медленно отойди от этой штуки, и не забудь руки при этом держать на виду. Ладушки?
— Капитан, вы ошибаетесь!
Тот сверкнул глазами.
— Не исключаю. Но руки ты все-таки поднимаешь, телепатского говна кусок! Я в тебя верю. Ха-ха! А теперь на выход. И без глупостей!
Наваждение, властвовавшее над Риком все это время, схлынуло. Он сообразил, что несанкционированным появлением в месте раскопок накликал на себя беду, и все же тон Фатыхова задел за живое. Будь капитан хоть трижды шовинистом, у него не было оснований вести себя столь агрессивным образом. В конце концов, Рик исполнял служебный долг. В некоторой степени.
— Капитан, — заговорил он насколько мог вкрадчиво, — опустите оружие. Я все объясню.
В глазах Фатыхова мелькнуло нечто, отдаленно напоминавшее интерес.
— Объяснишь, почему как крыса крался по моей лаборатории?
— Попытаюсь.
— Ну так выкладывай.
Рик вздохнул. Важно было подобрать правильные слова.
— Все дело в том, что меня сюда что-то привело.
— Что-то? — Фатыхов издевательски усмехнулся. — А я, знаешь, угадаю. Жадность — вот в чем беда. Желание нажиться на чужих секретах. Я всегда говорил, что вам, мыслеебам, палец в рот не клади — оттяпаете по самый локоть!
Рик не стал уточнять, шутит капитан или же всерьез, но на всякий случай заметил:
— Зиновьев стал убийцей не сам по себе. Его что-то подтолкнуло к этому. Он был единственным, кому здесь не снились кошмары и единственным же, кто при этом, — он оглянулся на корабль, чей непостижимый, гипнотизирующий рисунок переменился намного более заметным образом, — осознал причину чужих снов.
Фатыхов, разумеется, ничего не заметил.
— Он был безумец! Псих, поехавший из-за находки! И ты, пошарив в его мозгах, стал таким же!
Но Рик упрямо покачал головой.
— Нет, капитан. Доктор Зиновьев хорошо понимал, что делает. Я в этом не сомневаюсь. Он пытался защитить всех.
— Защитить? Перебив собственную научную группу? — Несмотря на полный сомнений тон, Фатыхов все же проглотил наживку. Об этом Рику сказал опущенный плазмострел.
Успех надо было срочно закрепить.
— Вы говорили, — напомнил Рик, — что после того, как звездолет откопали, вся станция перестала спать. Это из-за кошмаров?
— И что? Как это связано?
— Зиновьев утверждал, что спал, как младенец. А еще он сказал, что пытался помешать кораблю покинуть ледник.
— Ну так ведь псих. Что с него взять? Эта штукенция провалялась в местных льдах черт его знает сколько лет. Как она вообще способна куда-то полететь?! Алло!
Рик, покачав головой, затылком ощутил недовольство, которое выпрыснулось в воздух подобно чернилам кальмара. Он не рискнул еще раз оборачиваться, но на всякий случай сделал несколько осторожных шагов в сторону капитана. Думать о найденном звездолете как о неодушевленном реликте из тьмы веков уже не получалось.
— Или он был единственным, кто сумел правильно истолковать видения окружающих и постарался предупредить катастрофу?
Фатыхов, упрямо ничего не замечая, выплюнул:
— Да что ты, блядь, несешь, Пантелеев? Ты хоть сам себя слышишь? Предупредить катастрофу? Он ее устроил!
— Нет, капитан, — проговорил Рик, с усилием подавляя собственную дрожь. — Настоящая катастрофа еще впереди.
На сей раз он все-таки рискнул оглянуться и, когда взгляд его упал на пучок щупальцевидных отростков, торчащих из той части корабля, которую можно было счесть носовой, потрясенно замер. Они шевелились! Медленно и неохотно, будто не отошли от очень долгого сна, но все же шевелились!
— Пантелеев! — заорал Фатыхов не своим голосом. Дуло плазмострела нацелилось Рику в грудь. — Твои штучки?!
— Какие еще штучки, капитан? — выпалил он.
— Я же не спятил? Эта хуйня и в самом деле шевелится?!
— Боюсь, что так.
— Но почему? Что ее оживило? Ты, ебаный мыслееб?!
Рик, чей взгляд оставался прикован к слишком непостижимой, чтобы казаться реальной, картине, почувствовал болезненный тычок под ребра, но даже не подумал отступить или вздрогнуть. Следя за тем, как корабельные отростки приобретали всю большую плавность в движениях, он будто напрочь позабыл про все постороннее. Странные изгибы длинных и оказавшихся чрезвычайно гибкими щупалец с игловидными кончиками, напоминали танец, целиком и полностью приковывая к себе внимание. На прежде ясный разум телепата вновь нашло затмение.
— Пантелеев, ты куда?!
Рик осознал, что шагнул обратно к кораблю, только когда жесткие пальцы капитана крепко ухватили его за локоть.
— Совсем с ума спятил?!
Но Рик, удивив даже себя самого, улыбнулся:
— Весьма странно говорить подобное телепату, капитан. — Он попытался аккуратно высвободиться из хватки. — В каком-то смысле, мы все и всегда не в своем уме. Прошу вас, отпустите меня, капитан. Я должен выяснить, что оно хочет мне показать.
Но Фатыхов не сдавался. Удивительным образом не обращая внимания на гипнотический танец щупалец, он резко встряхнул Рика, словно надеясь таким образом вернуть тому ясность ума.
— Вспомни, что стало с Зиновьевым, придурок! Забыл, из-за чего у него кукуха поехала?
В душе Рика что-то всколыхнулось — воспоминание, давно забытое, но ни с того ни с сего заявившее о себе неясной и ничего не объясняющей вспышкой. Зиновьев. Зиновьев… Что-то не так было с этим именем. И не потому, что принадлежало тому, кто без зазрения совести прикончил и изуродовал собственных студентов. Нет. Рик силился вспомнить, что доктор сказал ему напоследок…
— Ей нужен ресурс, — пробормотал он.
— Что? — Фатыхов силился, но ничего не понимал.
— Этой твари нужен ресурс, — повторил Рик, и по мере того, как все больше думал об этом, понимал, к чему клонил доктор. — Корабль — живое существо. Все это время он находился в спячке, пока один из студентов Зиновьева не пробудил его, прикоснувшись. Сам этот корабль не в состоянии оторваться от поверхности. Ему нужна помощь. Оттого у всех на станции кошмары! Понятия не имею, что в Зиновьеве было такого особенного, из-за чего он не поддавался этому влиянию, но что-то явно было. Возможно, именно поэтому он и соорудил то ужасное чучело. По его мнению, оно должно было помешать психическим волнам пришельца распространяться.
Капитан, ожидаемо, не впечатлился.
— Ты всю эту чушь на ходу сочиняешь, ведь так?
Рик, стараясь не показать, как сильно его задели озвученные сомнения, поинтересовался:
— А у вас есть иной способ все объяснить?
— Да как, твою мать, инсталляция из троицы мертвяков способна блокировать какие-то там волны?!
Рик пожал плечами. Он чувствовал, что ответ совсем близко, но подобраться к нему все еще не мог; мысль все время ускользала, как угорь из рук. Чудовищность поступка Зиновьева, его надругательство
