— Леди, не стоит. Лекарь сделал всё, что мог.
Обернувшись, я обнаружила возле кровати пожилую женщину. Та украдкой утирала слезы и сжимала в руках четки.
— Поторопись, дитя. Твоему отцу надо успеть исповедаться.
Поторопиться? Мне? Я принялась искать игровые иконки, но глючные заразы куда-то испарились. Пришлось взять себя в руки и начать импровизировать. Раз женщина назвала её леди, то должна выполнять приказы. Я решительно потянулась к груди так называемого отца и скомандовала:
— Горячей воды. Живо! Чистую ткань… — Тут я увидела, что скрывали зловонные лохмотья, и сглотнула, подавив приступ тошноты. — На антибиотики и антисептик, я так понимаю, рассчитывать было бы верхом наивности…
— Дитя, твоему отцу уже не помочь, — повторила женщина.
Я схватила её за плечи и встряхнула.
— Воду! Горячую! И ткань! Промыть надо. Ивовая кора или ромашка в закромах имеются?
Женщина в ужасе уставилась на меня, но кивнула.
— Тащите! — рявкнула я и снова повернулась к умирающему.
— Дина, дитя, прости меня. — Из глаз мужчины покатились слезы.
“Дитя” шмыгнула носом и снова потянулась к вонючему нечто, заменявшему повязку. До этого момента мне не приходилось видеть раны, оставленные выпущенной стрелой. Наконечник вошел в плоть возле правой ключицы, хорошо, что не в легкое. В этом случае мужик бы и исповедаться не успел. То, что недоделало оружие, довершило заражение. Рана воспалилась и набрякла, кожа вокруг неё покраснела. Я отодрала присохшую повязку. Из раны хлынула гадость, дополняющая отвратительную картину средневековой медицины.
— Дитя мое… — в который раз простонал мужчина. — Наша армия разбита. Король пал в битве при Гастингсе. Нормандцы… У нас не вышло остановить вторжение.
Я отмахнулась от несущественного потока информации.
— Помолчите. Вам надо отдохнуть.
— Не могу! Я должен сообщить…
Мужчина как-то уж слишком цепко для умирающего схватил меня за руку. Чуть шершавая ладонь была горячая на ощупь. Я накрыла её своей и повторила тихо, но твердо:
— Берегите силы. Об остальном мы поговорим, когда вам станет легче.
В комнату вошла женщина, которая прежде находилась возле постели раненого. Следом появились две незнакомки и некто упитанный и бородатый.
— Леди, я сделал все, что было в моих силах. К сожалению, вашему отцу уже не помочь, — поведал мужик, в котором я интуитивно распознала местное светило медицины.
Я понимала, что в первую очередь следовало злиться на лучника, однако и кандидатура горе-целителя оказалась вполне подходящей.
— Подойдите! Почему не сменили повязку? Неужели вы не знаете, что рану необходимо держать в чистоте?
Красноватое лицо лекаря приобрело свекольный оттенок.
— Леди, ваш рассудок затуманился от горя. В противном случае вы бы не смели давать мне указания…
— Вон! Пошел вон! А вы чего замерли? Выбирайте, либо помогаете мне, либо валите следом.
Я выхватила у одной из застывших подобно статуям женщин кувшин с горячей водой, отняла пустую деревянную миску и небольшой рулон ткани у второй.
— Мало воды. Тащите столько… а сколько для роженицы надо, столько и тащите!
Незнакомки бросились выполнять приказ. Лекарь величаво удалился следом.
— Леди Дина, что вы себе позволяете? Да ещё и у постели умирающего… — наставительный тон особы с четками подействовал как красная тряпка на быка.
— Травы принесли?
Женщина протянула мешочки, неодобрительно поджала губы и… прикрыв глаза, принялась молиться. Все ясно, я должна рассчитывать только на себя.
Глава 3
Высыпав ромашку и кору в деревянную миску, я залила полученную смесь кипятком, смочила кусочек тряпочки и принялась осторожно отмачивать остатки повязки. Постепенно сознание прояснилось. Я начала понимать, что это всего лишь игровой эпизод, точнее, ролик, обещанный программой. И кто только придумал настолько дурацкий старт?
— Да, я Дина — ваше дитя, — мягко прошептала я, склонившись к раненому лорду. — И я прошу вас полежать спокойно. Вы же это можете? Да?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мужчина ошалело уставился на меня, а потом неуверенно кивнул. Порадовавшись небольшой победе, я избавилась от остатков грязных лохмотьев и в задумчивости уставилась на результат. Рану следовало очистить от скопившейся в ней гадости. Предпочтительнее было бы воспользоваться чужими умелыми руками, но создавалось впечатление, что обитателей замка запрограммировали исключительно на проводы бедолаги на тот свет. Мелькнула мысль, что его смерть является частью эпизода. Снова осмотревшись в поисках игровых иконок или подсказок и не обнаружив таковых, я обратилась к молящейся:
— Надо заварить новую порцию. Куда вылить отходы?
Женщина невозмутимо взяла миску, подошла к окну и выплеснула её содержимое наружу. И все это без отрыва от молитвы.
Я отдавала себе отчет, что на программу обижаться глупо, но все равно не удержалась от возмущенного фырканья.
Быстро залив новую порцию трав кипятком, я повернулась к кровати и поняла, что проиграла. Стеклянный взгляд лорда означал, что моя попытка провалилась. Разумом я осознавала, что лежащий на кровати покойник всего лишь результат виртуального моделирования, но ничего поделать не могла. К глазам подкатывали слезы. Вернувшиеся с нагретой водой служанки только подлили масла в огонь, заголосив так, что я едва не выронила из рук уже бесполезную миску с отваром. Громкий всхлип, вырвавшийся из груди, возвестил о невольном присоединении к коллективному реву. Не иначе и эта реакция была спровоцирована хитрой программой, ведь в жизни я никогда не была плаксой.
ГЛАВА 3
Олег
Умирать, пусть и виртуально, оказалось чертовски неприятно. И это когда болевые ощущения в игре сводились к минимуму. Зато выбравшие хардмод досматривали специальный ролик, демонстрирующий в красках гибель их виртуального тела. Никаких тебе размытых квадратиков или прочей щадящей ретуши. Анатомические подробности визуальщикам удались на славу. В этом Олег убедился лично, как-никак ему пришлось любоваться деталями собственной гибели трижды. Теперь он отчасти понимал пользователей, атакующих форум “Магии встречи”. Любителей острых ощущений следовало обязать тестировать усложненный режим перед погружением в игру, а то строили из себя крутых экстремалов, а потом устраивали истерики, как бабы.
Крутым себя Олег не считал, а острых ощущений ему и на работе хватало. Он по жизни был осмотрительным, внимательным к деталям и прекрасно знал, на что подписался, согласившись протестировать для Виктора хардмод. Олег подготовился к виртуальному приключению, изучил демоверсию, настроился следить за “Здоровьем” не меньше, чем за физическим комфортом. В общем, намеревался холить и лелеять виртуальное тело по полной программе и всё равно вляпался в переигровку. Он имел право сменить стартовый эпизод в любой момент, но врожденное упорство заставляло снова и снова нырять в гущу битвы при Гастингсе.
На четвертый раз Олегу улыбнулась удача. Он не только увернулся от удара секирой в рукопашной на склоне холма, прикрылся щитом от стрелы, но и уберег коня от столкновения с обезумевшим от страха четвероногим, оставшимся без всадника. В последний раз отважный нормандский рыцарь “погиб” из-за неудачного падения в ров, вырытый англосаксами. Олег досадливо поморщился. Пожалуй, он переоценил собственные навыки верховой езды. С другой стороны, и в реальном сражении ему прежде участвовать не доводилось.
Реальном…
Стащив шлем, он бросил его в руки подбежавшего оруженосца и неуклюже сполз с лошади. Вспоминать, как он на эту чертову конягу взбирался, не хотелось. Впрочем, и иных причин для недовольства у Олега было хоть отбавляй. Достоверность средневековых деталей распространялась и на вес рыцарского снаряжения. Впрочем, некоторые послабления для игроков всё же имелись. Виртуальное тело не подавало признаков усталости, несмотря на то, что он махал мечом и изображал пародию на рыцаря несколько часов подряд. Заметно покрасневшее за время боя “Здоровье” восстанавливалось на глазах, зато пить хотелось адски. Не меньше, чем выпить.
