сжала его руку.
– Это мой дом, мне не от кого прятаться.
Хотя прекрасно знала, от кого они вот уже полтора года прячутся: мама, братец и она сама.
Она сама подошла к «Мерседесу» и постучала по тонированному окошку. Когда стекло уехало вниз и показалась лощеная физиономия шофера, того самого, который запихивал в недра этого же «Мерседеса» Зойку, Анжела сказала:
– Добрый вечер, рада снова вас увидеть. Вас прислала Зоя?
Шофер, явно не ожидая такого поворота, сунул ей в руки коробку.
– Вот, вам велено передать! С наилучшими пожеланиями.
И с визгом шин дал по газам.
Анжелу подмывало узнать, что же находится в коробке, хотя она понимала, что ничего хорошего и приятного там быть изначально не может.
– Не открывай! – заявил Валька. – А то там не только дохлая крыса может лежать, но и бомба!
– Думаешь, они на такое пойдут?
Коробку они сунули в урну.
А когда под утро на улице полыхнуло и, как выяснилось, именно эту самую урну разворотило полностью, то Анжела убедилась: да, вполне смогли.
– Но это же попытка убийства!
– Скорее всего, не убить хотела, а покалечить.
– И ее папаша-прокурор все знает и покрывает?
– Думаю, даже и направляет. Потому что люди Длинного его сумасбродную дочурку слушать, конечно же, не стали бы, а вот самого папашу…
– Но что же тогда делать?
Валька усмехнулся:
– Бежать!
Ну да, он был прав. И мама заявила, что они в ближайшие дни покинут город.
– И куда на этот раз? – спросила ее Анжела.
– Не беспокойся, страна даже после распада Союза все еще большая, всегда найдется куда переехать.
– Мамочка, а мне здесь нравится! – встрял в разговор Никитка. – Тут салют по ночам, а не только по праздникам.
Прижав к себе братца, Анжела поцеловала его в темные кудряшки.
– И мне тоже, мама.
– Тебя тут убить хотели, а тебе тут нравится?
– По крайней мере, у меня тут есть не только враги, но и друг…
Валька.
Мама вздохнула:
– Понятно, твой хахаль. Он, может, и неплохой или даже очень хороший, но с ним придется расстаться.
– А если я скажу нет?
– Что значит – скажешь нет? Я уж заплатила хозяйке за два месяца вперед, чтобы не бурчала, мы на следующей неделе съезжаем.
– Сестренка, не плачь! – заявил Никитка, заметив слезы в глазах Анжелы. – А может, твой хахаль поедет с нами? Мамочка, ты ведь не против?
– Так ведь ты мне хотела что-то сказать. Кажется, что-то важное. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление.
Они снова были в кафе на набережной – царил жаркий солнечный день.
– Мы уезжаем.
– Когда?
Голос у Вальки предательски задрожал.
– Скоро.
Она не стала говорить ему, что не позднее следующей пятницы.
– И вы не вернетесь?
Анжела отрицательно качнула головой. Они никогда не возвращались туда, где уже были.
– Это из-за… Зойки и бомбы?
Ну да, отчасти из-за этого, сей инцидент намного ускорил их отъезд, но они бы покинули городок и без него.
Девушка вздохнула. Ни да, ни нет. Врать Вальке не хотелось.
– Ну хорошо, но ведь есть что-то еще, ведь так?
Анжела снова вздохнула и наконец произнесла:
– Есть. Но я не могу сказать, что именно. Хотя очень хотела бы. Потому что это не моя… не моя тайна…
– Понимаю. Не твоя, а твоей мамы?
Анжела кивнула. Она отодвинула пустую вазочку из-под мороженого.
– Это серьезно?
Анжела вновь кивнула.
– А милиция, правоохранительные органы…
– Такие, как отец Зойки?
Валька помолчал.
– Вы ведь от чего-то бежите? Точнее, от кого-то?
Ну да, большой поклонник Эркюля Пуаро допер до этого самостоятельно.
Анжела ничего не ответила.
– Но вы же не можете быть в бегах вечно, не так ли?
Это она маме уже говорила, но та и слушать ничего не хотела.
– Значит, мы больше никогда не увидимся? – произнес странным голосом Валька.
Анжела решилась:
– Знаешь, мой братец спросил, не можешь ли ты… Не можешь ли ты бежать с нами?
Валька задумался:
– Не думаю, что это так уж понравится моим родителям. Но в целом и общем идею стоит обмозговать. А вы куда собираетесь?
Мама говорила что-то о Дальнем Востоке – может, сразу в Северную Корею? Там уж точно никто не найдет!
– А мы можем… Можем остаться друзьями по переписке?
Анжела почувствовала, что слезы душат ее. Она выбежала в туалет, где глухо рыдала, обхватив рукой умывальник.
Ну да, друзьями по переписке – чтобы слать друг другу письма, которые никогда не достигнут адресата?
Приведя себя в порядок, она вернулась обратно – и обомлела. Все остальные посетители исчезли, и не без причины. Валька был не один, а в компании гогочущих гопников, людей Длинного, которые, забросив ноги на стол и раскачиваясь на стульях, с хлюпаньем пожирали из стеклянных вазочек мороженое. На лице продавщицы за буфетной стойкой был запечатлен панический ужас.
Один из гопников, в белой кепочке, вероятно, главный, прогнусавил:
– О, вот и наша рабыня с плантации! Ну, отлично, можем прогуляться, побалакать…
Поправив очки, Валька сказал:
– А платить?
– Чё, очкастый?
– Думаю, что все же стоит заплатить, иначе это может привести к неприятностям…
Главный гопник, намеренно швырнув на пол вазочку из-под мороженого, сказал:
– Ой, какой я неловкий! И за это тоже заплати. И за это, и за это…
Он и его подельники планомерно расколотили все пустые вазочки, а главный заявил, обращаясь к перепуганной продавщице:
– Очкастый за все заплатит! И еще, тетя, на чаевые даст!
– Анжела, не могла бы ты мне занять своей наличности… – произнес громко Валька.
Гопники загоготали.
– Очкастый, ты что, бабу заставляешь платить? Ну, не мужик ты, а так, огородное пугало на швабре!
– Анжела, подойди, пожалуйста, – произнес ровным тоном Валька, и девушка, у которой не было наличности (о чем Валька, конечно же, знал), понимая, что так надо, медленно приблизилась к стойке.
Пока гопники шумели, поливая Вальку грязью и отпускали малопристойные замечания в адрес Анжелы, Валька, делавший вид, что копошится в своем кошельке, тихо спросил у перепуганной продав- щицы:
– У вас черный ход есть?
Та, явно не понимая, вытаращилась на Вальку.
– Черный ход, – произнес он мягко, но настойчиво. – Он у вас есть?
Та кивнула и тыкнула пальцем в сторону подсобных помещений.
– Да, там, но он закрыт.
– Отлично. Но не так громко. Ключ у вас есть? Тогда дайте его мне, пожалуйста.
Продавщица, наконец начав соображать, вынула из кассы ключ и положила на прилавок. Валька накрыл его своим кошельком.
– Эй, очкастый, еще долго? Вы что там, в цене разобраться не можете? Так ты
