Я вышел из машины и подошел посмотреть, что здесь можно сделать. Холли бросилась мне навстречу.
– Не мог бы ты остановить его? – взволнованно спросила она. – Ведь если он заберет лошадей, нам своих денег уже не видать.
Я кивнул.
Конюх, который вел лошадь, уже подошел к пандусу, но лошадь упрямилась, не желая заходить в фургон. Я, не раздумывая, подошел к конюху, встал у подножия пандуса, преградив ему путь, и велел парню отвести лошадь на место.
– Чего? – переспросил он. Конюх был молод, невысок и явно ошарашен тем, что я возник перед ним из темноты.
– Отведи лошадь в денник, выключи свет и закрой дверь. Немедленно.
– Но мистер Грейвс приказал...
– Давай-давай, – сказал я. Он с сомнением поглядел на ссорящихся мужчин.
– Ты из здешних? – спросил я. – Или с фургоном приехал?
– С фургоном. – Парнишка посмотрел на пожилого мужчину, который до сих пор стоял и молчал.
– Джим, что мне делать?
– Кто вы такой? – спросил я.
– Шофер. Я здесь ни при чем.
– Вот и ладно, – сказал я парню. – Эта лошадь никуда не едет. Поставь ее на место.
– Вы Кит Филдинг? – с сомнением спросил конюх.
– Да. Брат миссис Аллардек. Ну, действуй!
– Но мистер Грейвс...
– С мистером Грейвсом я разберусь, – сказал я. – Сегодня его лошадь никуда не поедет.
– Лошади, – поправил парнишка. – Одну я уже завел в фургон.
– О'кей, – сказал я. – Они обе остаются здесь. Когда поставишь эту на место, выведи и другую тоже.
Парень нерешительно посмотрел на меня, потом развернул лошадь и повел на ее законное место. Это сразу положило конец спору перед фургоном. Тот, который не был Бобби, обернулся и крикнул конюху:
– Эй, ты, дерьмо собачье, куда тебя черти несут? Немедленно заводи лошадь в машину!
Парень остановился. Я быстро подошел к нему, взял лошадь за недоуздок и повел ошалевшее от всего этого шума животное домой, в денник. Конюх даже не попытался остановить меня. Я вышел из денника. Погасил свет. Закрыл дверь и запер ее на засов.
Мистер Грейвс (очевидно, это был он) уже мчался ко мне, размахивая кулаками, с самым воинственным выражением на лице.
– Ты чего делаешь, дерьмо собачье? Это моя лошадь! А ну пошел отсюда!
Я встал перед запертой дверью, прислонился к ней спиной, небрежно скрестил ноги, сложил руки на груди. Мистер Грейвс, подбежав ко мне, остановился, не веря своим глазам.
– Пошел прочь! – прогремел он, тыкая перстом в ночное небо. – Это моя лошадь! Я ее заберу, и ты меня не остановишь!
Его пухлое лицо было исполнено самой мрачной решимости. В мистере Грейвсе было всего футов пять от лысеющей макушки до носков начищенных ботинок. Лет под пятьдесят, толстый, рыхлый, он уже выдохся. Ему было явно не под силу сдвинуть меня с места – все-таки я был дюймов на десять выше его.
– Мистер Грейвс, – спокойно сказал я, – вы заберете свою лошадь, как только заплатите по счету.
Он безмолвно разинул рот. Отступил назад, попытался разглядеть мое лицо, но оно было в тени.
– Да-да, это я, – сказал я. – Кит Филдинг. Брат Холли.
Разинутый рот захлопнулся.
– А какого черта вы здесь делаете? При чем здесь вы? Убирайтесь с дороги!
– Чек, пожалуйста, – сказал я. – Чековая книжка у вас с собой?
Он лихорадочно принялся соображать, что ответить. Но я не дал ему времени на размышления.
– Между прочим, – заметил я, – "Ежедневное знамя" заинтересовано в скандальных историях для своего раздела "Частная жизнь". По-моему, владелец, пытающийся спереть своих лошадей под покровом ночной темноты, чтобы не платить тренеру, будет для них лакомым кусочком. А вы как думаете?
– Вы что, угрожаете? – грозно осведомился он.
– Совершенно верно.
– Вы этого не сделаете!
– Да почему же? Я могу даже намекнуть, что если вы не можете заплатить тренеру, вы, возможно, вообще не в состоянии оплачивать свои счета. Вот тогда-то все ваши кредиторы и слетятся, как стервятники на добычу.
– Но это же... это...
– Да, это самое происходит сейчас с Бобби. А если у Бобби сейчас туго с деньгами – заметьте, я сказал "если"! – то это отчасти благодаря вам и вам подобным, которые не любят платить вовремя.
– Вы не смеете говорить со мной таким тоном! – разъяренно вскричал мистер Грейвс.
– А почему, собственно?
– Я пожалуюсь на вас в Жокей-клуб!
– Да ради бога.
Брехня все это, никуда он не пожалуется. Я посмотрел через голову мистера Грейвса на Бобби и Холли, которые стояли достаточно близко, чтобы слышать весь диалог.
– Бобби, – сказал я, – сходи за счетом мистера Грейвса. Проверь, записано ли там все, за что он тебе задолжал. А то другого случая может и не представиться.
Бобби бросился в дом. Холли последовала за ним более осторожно. Конюх, приехавший с фургоном, отступил в тень вместе с шофером. Мы с мистером Грейвсом стояли словно на сцене и ждали.
Пока лошадь стоит в конюшне тренера, тренер может рассчитывать на то, что так или иначе он свои деньги получит, потому что существует закон, позволяющий ему в крайнем случае продать лошадь и окупить убытки. Но если лошадь увезут, деньги он сможет получить только через суд и в любом случае ждать ему придется очень долго. А если владелец обанкротился, то тренер вообще ничего не получит.
Так что лошади Грейвса были залогом благосостояния Бобби.
В конце концов Бобби вернулся, неся длинный счет на трех листах.
– Проверьте! – сказал я Грейвсу. Тот выхватил у Бобби листки. Он со злобным видом прочел счет от начала до конца и не нашел ничего, к чему можно было бы придраться, пока не дошел до последнего пункта.
– Проценты? – возопил он. – А это что за чушь собачья? Какие проценты?
– Ну, – сказал Бобби, – проценты на те деньги, которые нам пришлось взять в кредит из-за того, что вы давно не платили.
Наступило молчание. С моей стороны молчание было почтительным. Я и не подозревал, что мой зять способен на такое.
Грейвс внезапно овладел собой, поджал губы, сузил глаза и полез во внутренний карман за чековой книжкой. Не торопясь, без гнева, он выписал чек, оторвал его и протянул Бобби.
– А теперь отойдите! – приказал он мне.
– Все нормально? – спросил я у Бобби.
– Да, – ответил он, несколько удивленный. – Все до последнего пенни.
– Вот и хорошо, – сказал я. – А теперь поди и выведи из фургона вторую лошадь мистера Грейвса.
Глава 3
– Чего-чего? – переспросил ошарашенный Бобби.
– Чек, – мягко заметил я, – это всего лишь клочок бумаги, пока его не оплатили в банке.
– Это клевета! – снова вознегодовал мистер Грейвс.
– Это просто предусмотрительность, – возразил я.
Бобби поспешно сунул чек в карман брюк, словно боясь, что Грейвс попытается его отобрать – что было вполне оправдано, принимая во внимание, как последний был разъярен.
– Вот когда мы получим деньги по этому чеку, – сказал я Грейвсу, можете приехать и забрать своих лошадей. Где-нибудь в четверг или в пятницу.
До тех пор Бобби будет держать их бесплатно, но если вы не заберете их до субботы, Бобби снова начнет взимать плату за корм и уход.
Бобби чуть приоткрыл рот – и решительно закрыл его. И без долгих разговоров направился к фургону. Грейвс побежал было за ним, громогласно протестуя, потом вернулся и снова набросился на меня, крича и буквально подпрыгивая на месте.
– Я позабочусь, чтобы об этом стало известно распорядителям!
– А вот это будет очень неразумно с вашей стороны, – заметил я.
– Я аннулирую чек!
– Если вы это сделаете, – спокойно ответил я, – Бобби придется занести вас в список штрафников.
Эта угроза заставила Грейвса заткнуться, словно по волшебству. Человек, занесенный в штрафной список Жокей-клуба за неуплату, с позором изгоняется со всех ипподромов. И, разумеется, его лошади тоже. Мистер Грейвс, похоже, не был готов к подобному унижению.
– Я вам этого не забуду! – злобно заверил он меня. – Вы еще пожалеете, что встали мне поперек дороги! Я об этом позабочусь!
Тем временем Бобби успел вывести из фургона другую лошадь Грейвса. Он поставил ее в денник, а конюх с шофером подняли пандус и закрыли машину.
– Поезжайте, мистер Грейвс, – сказал я. – Возвращайтесь днем и не забудьте предварительно позвонить.
Он глянул на меня исподлобья и внезапно снова сменил тактику – опять поджал губы, сузил глаза и подавил свой гнев. В первый раз, когда он, не торгуясь, подписал чек, я догадался, что он решил его аннулировать.
Похоже, он и на этот раз что-то задумал. Весь вопрос в том, что именно.
Я смотрел, как он спокойно направляется к фургону и нетерпеливо машет рукой конюху и шоферу, чтобы они садились в машину. Потом он сам неуклюже забрался в кабину вслед за ними и захлопнул дверцу.
Завелся мотор. Тяжелая машина взревела, дрогнула и медленно выехала со двора. Грейвс неподвижно смотрел вперед, словно ему надели шоры.
Я отлепился от двери денника и подошел к Бобби.
– Спасибо, – сказал он.
