— А что, собственно, случилось? Уж не покушались ли на главного редактора? Жив ли господин Гармошкин?
— Жив, — буркнул Седой. — И очень хочет тебя видеть.
— Зачем?
Седой сел за стол и сделал вид, что внимательно читает какие-то бумаги. Спустя некоторое время он поднял на меня глаза и сказал:
— Ну, в общем, есть у него к тебе разговор… Иди, сам все узнаешь.
Я не стал мешкать и направился в кабинет главного редактора.
— Добрый день, — сказал я читающей газету секретарше. — Гармошкин сейчас свободен?
— Свободен, — ответила Ирина, не отрываясь от газеты. — Ждет вас.
Я застал Гармошкина в весьма плачевном состоянии. Похоже, что события вчерашнего вечера отрицательно сказались на главном редакторе. Возможно, он провел ночь без сна, о чем говорили обширные круги под глазами. Ежик его волос поник, как колосья хлеба после града. В пепельнице уже было полно окурков. В момент моего появления Гармошкин с кем-то говорил по телефону, стараясь быть по максимуму немногословным. «Да… Нет… Пока не знаю… Как только что-то будет, я тут же сообщу… Договорились… Пока». Гармошкин, скривясь, положил трубку. Физическое состояние, и этот разговор, и все окружающее его не доставляло ему никакого удовольствия. Он все делал через силу.
Тем не менее, завидев меня, он оживился.
— Я ждал вас, — начал он многообещающе, как только я устроился в кресле. — Владимир Александрович, мне нужна ваша помощь.
— Да, пожалуйста… — с готовностью сказал я. — Речь идет о моей работе?
— Да… Но не о том, о чем мы вчера говорили. Понимаете…
Гармошкин немного помолчал, закурил, потом снова продолжил:
— Все эти вчерашние ужасы, и все, что за этим последует… В общем…
На удивление, он никак не мог найти подходящих слов.
— В общем, все это непросто и неоднозначно. Боюсь, что из-за этого взрыва изменится многое в нашей жизни…
— Василий Борисович, вы не могли бы покороче и сразу по сути дела? Я вас не понимаю…
— Да-да, — сказал Гармошкин, тут же скривившись, как от зубной боли. — Я пока еще не предполагаю, где искать корни вчерашнего преступления, но считаю, что как редактор имею право заказать собственное расследование происшедшего. В связи с этим я прошу вас взяться за него. Нет-нет, не перебивайте меня! Вчера я много думал и случайно вспомнил, что вы обмолвились о вашей прежней работе детективом. Я сначала счел, что это шутка… Но сегодня, поговорив с Леонидом Борисовым, я понял, что вы действительно классный специалист. По крайней мере, именно такой вывод напрашивается из того, о чем он мне рассказал про вас. Я навел справки еще и по некоторым милицейским каналам. Там мне сказали, что ваша фамилия действительно фигурировала во многих громких делах. И хотя вы держались в тени, милиционеры все же приватно подтвердили, что именно благодаря вам раскрыто много преступлений. Поэтому я очень вас прошу: помогите мне и будьте уверены, что я в долгу не останусь.
Гармошкин закончил свою речь и как бы в подтверждение этого загасил сигарету в пепельнице.
Я сразу же хотел категорически отказаться. Однако вид Гармошкина был настолько удрученным, что я не решился отказать сразу. Наверное, он все-таки искренне переживал смерть своего сотрудника и хотел во всем разобраться.
— Видите ли, я не хочу, чтобы вы меня поняли неправильно, — начал я. — Я не хапуга, но расследование — дело дорогое и может затянуться надолго. Я не уверен, что это вам экономически по силам…
— Да-да, — медленно покачивая головой, произнес Гармошкин. — Борисов говорил мне о ваших расценках. Думаю, что сто пятьдесят долларов в день я вам выдавать смогу. У меня есть полное моральное право воспользоваться резервным фондом редакции. Пока же я лично прошу вас заняться этим. При условии, что, кроме меня, вас и вашего друга Борисова, об этом никто не будет знать.
Я посидел в раздумьях минуты две-три, потом заговорил:
— Хорошо. Я согласен при следующих условиях — сто пятьдесят долларов в день плюс расходы. Однако я не могу гарантировать вам положительного результата. Вы же оставляете за собой право прервать расследование и расторгнуть наш договор в любой день.
Гармошкин взъерошил свои волосы, видимо, для стимуляции мыслительной деятельности.
— Хорошо. По рукам. Считайте, что с сегодняшнего дня вы на работе.
— И еще, — добавил я. — У меня есть друзья, которые иногда мне помогают в расследовании. Они будут посвящены в отдельные эпизоды дела.
— Вам виднее, — устало произнес Гармошкин. — Но обо всем в первую очередь докладывайте мне. И помните: для всех вы — новый сотрудник редакции. Кстати, приказ о вашем зачислении на работу я уже подписал. Думаю, это будет для вас неплохой «крышей»…
Я кивнул головой в знак согласия и вышел из кабинета.
Зайдя в комнату к Седому, который в одиночестве сидел за компьютером, я плюхнулся в кресло и закурил.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Седой. — Договорились?
— Договорились, — сказал я.
— Ну и дурак, — сказал Седой. — В это дело лучше не ввязываться.
— Странно это слышать от человека, — я бросил на Седого злобный взгляд, — который расхваливал меня как частного детектива Гармошкину, провоцируя его таким образом сделать заказ.
— А я не расхваливал. Я просто сказал правду. Что было, то было…
— Вообще, честно говоря, у него был такой вид, что я не смог ему отказать, — признался я.
— Ну, все правильно… Ты же у нас добрый и умный, как Карлсон, — съязвил Седой. — И что же ты думаешь делать?
— Надо подумать. Но коли уж ты втравил меня в это дело, от тебя потребуется помощь.
— Да я завсегда…
— Ты вчера сказал несколько странных фраз. Я хотел бы, чтобы ты их расшифровал.
— Это какие же? — спросил Седой, закуривая.
— Ну, например, что ты имел в виду, когда говорил что-то о доходном бизнесе погибшего?
— Скажу тебе откровенно — никаких фактов у меня нет. Но почти все знают, что Бомберг был не только хорошим журналистом. Он умел раскапывать факты и собирать материал по самым неожиданным и сложным делам. А еще он умел все полученные факты использовать в своих интересах. Были случаи, когда Бомберг публиковал статьи в газете, которые являлись разгромными для той или иной фирмы, компании, того или иного политического деятеля или известного бизнесмена. Однако впоследствии выяснилось, что эти статьи в значительной степени были выгодны конкурентам тех, на кого Бомберг «наезжал». В общем, сколько я знал Александра, эти слухи за ним тянулись всегда. В конечном счете, можно на это обращать внимание, можно и не обращать. Некоторые считают, что слухи распускали завистники. Александр был состоятельным человеком. Даже при повышенных гонорарах и в должности заместителя редактора сложно купить себе иномарку. Да и вообще — жил он в богато обставленной квартире в центре города, хорошо одевался… Однако все свои дела Бомберг обделывал исключительно аккуратно. Скорее всего у него были достаточно высокие покровители. А может, он умело лавировал между ними. Все эти свои худшие подозрения насчет Бомберга я бы никогда не стал излагать, если бы не его смерть.
— Хорошо… — задумчиво произнес я. — Допустим, это одно из направлений. Что еще могло привести его к такому ужасному концу? Ведь он работал, если так можно выразиться, в «горячей» сфере. Наверняка не раз переходил кому-то дорогу. Такой человек не мог не иметь врагов в городе.
— Да, ты прав. Круг поиска может быть гораздо шире. Но именно в этом направлении стоит искать преступников. Думаю, что именно преступников, так как одному организовать такое убийство сложно. Наверняка работали профессионалы-бомбисты.
— Да, похоже, что придется изучить то, чем в последнее время профессионально интересовался Бомберг. Чем, кстати, он в последнее время занимался?
— Я не знаю и боюсь, что мало кто знает. Бомберг был в редакции на особом положении. Как человек известный и влиятельный в журналистских кругах, он мог себе позволить ни с кем не делиться своими планами и предоставлял редколлегии и главному редактору лишь конечный продукт — готовые статьи.
— Ну вот, с готовой продукции мы и начнем. Никакой другой конкретики у нас пока нет, — подытожил я наш разговор.
Остаток дня я провел в редакции, изучая подшивку газеты за последние три месяца. Это мое занятие не раз прерывалось различными событиями, происходившими в редакции. Всех их, однако, объединяло то, что они были связаны со вчерашним происшествием.
Ближе к вечеру появилась Капитонова, которая сообщила о своем посещении милиции. Она рассказала, что сформирована следственная бригада и что нас троих вызывают на беседу со следователем завтра. По имеющейся информации, пока что следователи не предприняли никаких конкретных действий.
На заседании редколлегии было принято решение о выпуске специального номера газеты, посвященного убийству коллеги. В коридоре был вывешен большой портрет Бомберга в траурной рамке. Весь журналистский коллектив был задействован в формировании спецвыпуска. Кто-то писал обширный некролог, кто-то работал над биографической статьей, кому-то было поручено собрать информацию о криминогенной обстановке в городе.
