Так была определена тема следующего появления Жени. В иные места она его не звала. А ему на приглашение в театр или кино денег не хватало. Впрочем, Таня ничего и не ждала. И если после первой встречи не всё было ясно, то теперь при прощании она почувствовала скуку. Реакция на его появление отныне стала напоминать оскомину.
Так бывает. Люди разные, и когда еще не знакомы, способны воспринимать один другого с симпатией. Но человека, поглощенного самим собою и своими ощущениями, невозможно принимать как своего. Он, если начинает настаивать на своем «праве» быть в центре внимания, становится неприятен.
Хотя, по сути, Женя был ничем не хуже ее друзей, он даже с Марком мог бы сравниться в определенном смысле.
Но нет, только не с Марком! Тот был личностью, а Женя – тюфяк. Самовлюбленный.
Соображения об сто грамм вина и об экономии были написаны у Жени на физиономии. А Таня уже умела читать лица, будто перед ней раскрытая книга. Эта – на самом неинтересном месте, которое естественно хотелось пролистнуть.
Но Женя, видно, не понимал, а говорить, объяснять Таня постеснялась, решив пустить дело на самотек, чтоб со временем само разрешилось. Но не решалось, и Женя всякий раз находил предлог для визита.
Кстати, в один из его визитов Таня оказалась дома одна. Был тихий зимний вечер. Женя пришел за книжкой, которую взял в библиотеке специально для нее. Книжку нужно было вернуть, Таня настаивала. Хотя для Жени этот момент не имел значения, ему важно было, понятное дело, быть рядом. Казалось именно так: именно ему было важно. И не столь существенно, что именно важно ей, Тане.
Что ж, они были наедине. Родителей не было дома. И Таня даже попыталась слегка подтолкнуть разговор, определив более-менее фривольную тему, сформировав фразой: «а ты хочешь?» Однако собеседник как прежде был увлечен своей речью. Он даже парочку анекдотов умудрился рассказать. Но реакции на сакраментальные слова о желании не проявил. Хотя Таня видела, что ему хочется этого счастья вдвоём, что он понял, что они дошли. Но – не осмеливался!
Прощаясь в тот раз, Таня заметила:
– Не приходи больше, хорошо?
– Ладно, – хмурился Женя, – а как ты смотришь на замужество?
Таня улыбнулась, помотала головой отрицательно и сказала, стоя перед распахнутой дверью:
– Будь счастлив!
Улыбка ее была чарующей. Как подарок. Но у Евгения сложилось впечатление, что подарок оставался с ней, а он, оказываясь за порогом, тем самым терял не только подарок, но вообще всё!
Улыбка! Или оскал? Он не искал сравнений. Для него улыбка Тани занимала весь мир! И Женя напился.
Но разве водка может заменить улыбку любимой? Убедился, что нет? Будешь пить еще? Пить? Еще? Наливай!
И это жизнь? Сон разума рождает чудовищ. Дай волю разуму, и жизнь станет свободной. Разум придает движение. Он освобождает для движения. Таня никогда не оборачивалась назад. Для нее пройденное оставалось позади, и важно только то, что ждёт в будущем. Женя – реликт. А реликту место в музее.
Жизнь протекала в повседневных заботах. Нужно ходить в институт – Таня все-таки поступила после окончания школы на Энергомашиностроительный факультет. Ничем не хуже остальных факультетов – уж раз не консерватория, то пусть Политехнический. Она училась наравне со всеми, сдавая сессии и переходя с курса на курс.
Романы случались, разумеется. С доцентиком познакомились на танцах в клубе, и он побывал пару раз у нее в гостях. Но силы удержать девушку у доцента не оказалось, и они расстались. И то спасибо, что не стал настаивать на продолжении. Получил свое? Доволен? А вот она – нет. До свидания!
Ее друзья, их школьный кружок, их великолепная семерка время от времени освещали душу теплом и уютом. Но ей хотелось настоящего счастья вдвоём. Никто из ухажеров этого не видел, не понимал.
Она находилась в свободном полете. А мужики? Было дело даже, один товарищ пустился ради ее благосклонности на авантюру: забрался к ней в окно по водосточной трубе!
– Ты как сюда попал? – спросила спросонья Таня.
И смех и страх, но все же разгоревшийся скандал не дал нашему герою насладиться вполне прелестью Тани в ночной рубашке. Так что он благополучно и с очевидным родительским торжеством выдворен прочь!
Время шло, дело к дипломному проекту, оставалось учебы полгода. Именно в это лето Женя объявился снова. Он не оставлял надежд, и пришел сразу после защиты своей дипломной работы. Поговорили о защите. Таня порадовалась за него, и они расстались. Однако через пару дней Женя заявился опять. Дома оказалась только Настасья Аркадьевна, и он оставил записку с приглашением прийти в гости ради празднования окончания института: будут друзья, ожидается изобильное застолье.
Таня позвонила и сообщила Жене, что прийти не сможет… Как бы она ни относилась к миру, как бы по-доброму не смотрела на Женю, они не становились близки. Стали посторонними?
Утром Таня, как обычно, собралась и отправилась к месту преддипломной практики – это была теперь ее служба. Выйдя из дома, заспешила к метро. Окликнули:
Женя! Видно было, что ночь провел без сна. Запястья небрежно обмотаны бинтами.
– Таня! Я люблю тебя!..
Неожиданное признание. Он все же решился! Она не могла скрыть, что сюрприз был приятным. А спутник все повторял: «Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!» – было видно, что сказать более нечего.
Так они оказались рядом в метро. Ясно, Женя намеревается проводить к месту работы, а этого Тане не хотелось! Но что делать? Что дальше? – этот вопрос уже повис в воздухе. И она сказала: «может быть». Наверное, сказала из жалости и чтоб только отвязаться. И он исчез…
***
– Позвольте представиться? – привлек однажды внимание молодой мужчина, по виду старше лет на десять.
Ее нового знакомого звали Женя. Женя второй?
Ей приходилось добираться до места службы в пригород Ленинграда, в Гатчину. Там жил и новый знакомый. В квартире на четвертом последнем этаже. Он был один! Но как ему досталось такое богатство, было, в сущности, не важно!
Красавец-мужчина: высокий, стройный с пышной шевелюрой. Они были прекрасной парой, дополняющими друг друга, счастье было предопределено. Но у Тани чувство, что имеет дело с бабником. Наверняка так и есть. Новый Женя за плечами оставил не одну победу.
***
Вот еще Женя, прежний Женя, объявился со своим таким жгучим, таким отчаянным признанием! Объявился и пропал! Но ведь так бывало и раньше: пропадал и возвращался.
А жизнь не стоит на месте. Она в движении. С новым Женей они стали встречаться, разумеется, в его квартире. Удобно, до работы Тане – всего четверть часа пешком.
Летом ей исполнилось 25! Тем не менее, она не торопилась замуж, да и ее новый знакомый не спешил. Они испытывали кайф вдвоём, и пока достаточно.
Спустя год, в канун Нового года заявился Женя первый – из армии. Был там, ни словечка не написал, и объявился! Как же, застолбил местечко своим признанием в любви? Невозможно отказать солдату, тем более, что отец всю войну прошел, и солдат в их доме – святое.
С новым Женей связь пришлось на время прекратить. Но с Женей, который явился из армии, было по-прежнему скучно. Что поделать-то? Он, как и прежде, нуждался. Но дело было не в нужде и не в деньгах, а в сугубом неприятии человека. Да, именно он, Женя НЕ НУЖЕН.
Он приходил раз за разом омрачая своим неудовлетворенным чувством их быт. А ее старики в это время были за дверью – комнаты смежные. В общем, когда Женя первый в очередной раз стал фордыбачить, заявив, что, ах так – он больше не придет! – Таня с радостным чувством в душе, но с сомнением спросила:
– Так не придешь?
– Нет, уже, видимо, не приду, – мрачно заметил Женя. Поднялся с тахты, проходя через комнату, где находились родители Тани, сказал «до свиданья! – и вот Женя с Таней друг напротив друга прощаются в прихожей.
Всё?
Таня заставила себя поверить, что он не вернется.
Кто-то скажет, мол, лучше врозь для этой пары. А чем лучше-то? И кому? Что стоило Татьяне позволить Жене хотя бы иногда быть с нею рядом? Ведь речь не о флирте или случайном сексе, речь о любви. Почему не позволить ей существовать рядом? Из страха? Из соболезнования? Любовь – не хладный труп и не убийца с приготовленным ножом, или любви нужно опасаться?
Дальше была свадьба. И на свадьбу Женю первого не пригласили. Он выпрыгнул однажды из окна, оказался с переломами в больнице, с тех пор живёт с больными ногами. Но что стоило Тане пригласить его на свадьбу? Кто знает, на свадьбе первому Жене стало бы всё ясно, и он избавился от тяжкого бремени неразделённого чувства! Так ли?
