Дело было ко Дню Независимости, когда вся пьяная Америка взрывает и стреляет, пылает и искрится. В основном праздничными салютами, которые тут запускают не только на стадионах и пустырях, но и с каждого двора. Правда огнестрельных трупов в этот день порой полугодовой урожай, но праздник 4-го Июля в общем мирный, типа 7-го Ноября, если кто еще помнит советские пережитки.. Бобыль и разведёнка Дядюшка Скотти в этот день самый желанный гость у многодетной четы Доу. Никто лучше него не может запускать такие громкие и яркие салюты, а выпивши виски, ходить на руках и крутить сальто. Это не от какой-то там спецтренировки, как раз по работе Скотту больше приходится протирать штаны, разъезжая на машине или просиживая долгие часы в офисе. Просто в молодости он служил подрывником в «Морских Котиках», диверсионном корпусе спецназавцев-подводников, ну и сохранил кое-какую форму и навыки. А так он мужик мирный, если исключить обязательные стрельбы, то пистолета касается не чаще раза в квартал. Но для Доу-младших он всё равно живой супермэн. Ну вот отгремел фейверк, и детское время кончилось, взрослые садятся за стол объедаться говяжьими стэйками, а недовольные такой дискриминацией дети отправлены спать. Виски уже можно не разводить, а плеснуть чистоганом прямо на кубики льда. За столом всего трое, судмедэксперт Айван Доу, или просто Ванька-Иван-Ivan-Айван (если читать по-английски), его жена Нэнси, детский доктор, ну и господин Феррари, следователь по убийствам. Понятно, что тема разбовора вертится вокруг медицинской криминалистики, единственное, что более-менее понятно всем троим. И тут Скотт вспоминает про недавний визит отчаяшевсяй девчушки откуда-то из верхней глуши.
Выслушав историю, Айван Доу, надо понимать в таких случаях лицо самое компетентное, решил пофантазировать на тему «как?». Как такое в принципе возможно? Теоретических возможностей оказалось несколько. Первая — лаборант, непосредственно выполнявший ДНК-анализ, просто был с похмелья, или в тот день у него ушла жена, или он по пути на работу попал в аварию по своей вине, или получил стандартную повестку об увольнении через две недели. Да не это важно — короче, пробирки он перепутал. Вторая возможность крутилась вокруг того, что доктор Лейден еще и фокусник-иллюзионист на пол ставки. А третья возможность была самая невозможная — доктор каким-то образом сумел заменить кровь в своей вене на чужую. Ну и последняя, самая реальная возмость была проста, как пять центов — всё это лажа и выдумки молодой психопатки, впрочем в этом суждении федеральный Шеф Медикал-Депьюти не слишком отличался от пласервилльских ментов. Подвыпивший Скотт пожал своему другу руку — хоть ты доктор и трупный, но и в живых делах явно просекаешь. Суждения друзей в этом вопросе стопроцентно совпадали и выходило, что самое лучшая концовка: «пошла вон», а если даже всё это и правда, то «не лучше ли остаться обиженным», и «блаженны плачущие, ибо утешатся…»
Но тут мужики наступили на самое больное место Нэнси Доу, весьма убежденной протестантки. Разгневанная Нэнси обрушила целый Ниагарский Водопад слов на головы обоих мужиков, обвинив их в отсутстствии христианской добродетели (что терпимо) и элементарном непрофессионализме (что уж слишком). Ну ладно, циники мы — работа такая, согласны, каемся, а вот что касается самих расследований — не тебе нас учить. Однако Нэнси не унималась: А вы токсикологический анализ потерпевшей видели? Нет!!! Так вот и заткнитесь, тоже мне засратые Шерлок Холмс и Доктор Ватсон. А вместо своего инфантильного покаяния лучше бы, как честные граждане и сострадательные христиане, поискали правду, да помогли несчастной девушке.
Вообще-то следователь Феррари в данном случае действительно сделать ничего не мог. А вот судмедэксперт Доу — мог. Не то что бы он воспылал желанием помочь неизвестной стрждущей душе или пытался чего-то там доказать своей жене. Нет, ему ужасно захотелось провентиллировать саму возможность обмана ДНК-теста, хотя он понимал, что юридических оснований для расследования в данной области у него почти нет. Но тут ключевое слово «почти» — ведь любой эксперт по натуре своей горит внести посильный вклад в развитие мировой криминаллистики, а Бюро подобные копания обычно поощеряет. Хотя тоже часто неофициально. Как бы там ни было, но выйдя после праздников на работу, Доу дал делу номер и ведылил в производство по разделу «коллатеральные расследования в методических целях», ну что-то около «совсем не важное, в личное время». Одно преумущество — на такую науку можно без оглядки тратить казённые ресурсы, в разумных пределах, конечно.
Прежде всего Айван Доу заказал полную копию дела, а потом «засупинил» все медицинские и лабораторные протоколы. Так как запрос был не срочный, то самих бумаг пришлось ждать неделю, а когда те наконец пришли, то оказались удручающе правильными, подкопаться не к чему. Но всё таки доктор Доу — Шеф-Депьюти, а значит кое-какая власть над районными лабораториями у него имеется. Задача простая — забрать весь материал себе на повторное исследование, но так, чтоб не поругаться с местными. Выглядеть эсс-холом (assholeбукв. дырка от задницы, типа «козлёл» по-русски ), способным пристебаться и до столба, среди коллег ему не хотелось. Он заказал из архива журнал-подшивку последних сертификационных инспекций и нашел интересный пунктик — настенный термометер-регулятор в лаборатории, где тестировалась кровь доктора Лейдена не был калиброван. То есть микроклимат там регулировался самим лаборантом по критерию «жарко-холодно», а не электроникой, выставленной на «стандартные условия». Сказалась ли эта мелочь на точности тестов? Конечно же нет! Реакции то идут в закрытых термостатах, где и одна десятая градуса считается недопустимым отклонением. Такой «вопиющий» факт на суде любой адвокат в унитаз спустит, однако формальный повод на повторное исследование имеется. Доктор позвонил в эту лабораторию, оказывается, что термометр так и не починили, тоже сочли мелочью. Тогда он заранее успокоил коллег, что придет запрос с его конторы, только пожалуйста, никаких дисциплинарных акций — всё это только науки ради, материал по такому-то делу перешлите в Сакраменто, а терморегулятор микроклимата всеже требуется откалибровать до следующей инспекции.
Вскоре беленький микроавтобус с животрепещущей надписью «Каунти Коронер» (районная труповозка ) привез дымящееся пластмассовое ведро, портативный сосуд Дюара, где в жидком азоте плавало несколько пробирок — кровушка доктора Лейдена, кровушка Джессики и интимное содержимое ее несчастной пиписьки. В герметичной прозрачной коробке, заполненной аргоном, (инертным газом, чтобы снизить естественное окисление), по кулечкам разложена ее одежда, вот знаменитые трусики, вот пленки-липучки, волосы и другие пробы. Сверху лежит конверт с поляроидными фотографиями ее срамного места во всей красе. Техник расписался в формах приема/передачи вещдоков и утащил всё это добро в холодильник. Пробирки выловили, подписали новые номерные бирки и на длинных нитках, словно удочки, тут же закинули в настоящий Дюар — двухметровый котёл с легонько кипящим жидким азотом. Всяких проб в таких котлах — тысячи, на морозце, когда воздух жидкий, их сохранность гарантирантирвана на века. Впрочем этим лежать не долго.
На следующий день доктор Доу позвонил жене, мол вернется поздно, а когда та стала высказывать законное неудовольствие, то парировал, что остаётся на работе воспитывать в себе христианскую благодетель и искать правду обездоленным по ее же просьбе. Жена ретировалась, пожелав, чтоб тот искал правду не позже девяти, а вернувшись домой не гремел посудой, как слон в посудной лавке — дети уже будут спать.
Начнем с разморозки образцов, и сразу глянем — кровь ли это. А то ведь бывают случаи, когда вместо крови кэтчуп исследуют… Палочкой с малюсенькой ватной головкой коснёмся края пробирки и сразу капнем обычного фенолфталеина — ого, какая розовая, значит тут есть двухвалентное железо, первейший и надежнейший признак крови. Хотя не 100%-й. Не поленимся — делаем мазок пропускаем через «Хематик», аппарат моментальной прокраски, и под микроскоп. Ну кровь… Чего тут смотреть, только время терять… Хотя стоп! Вот это кровь Джессики — ее эритроциты разорваны так называемыми криолитами — малюсенькими ледяными сферами, образующимися при быстром замораживании крови. В данном случае совершенно нормальный и ожидаемый феномен. А вот кровь доктора Лейдена — у него эритроцит практически невредим! Быть такого не может — обе пробирки одинаково швырялись в жидкий азот, а значит клетки получили идентичный термошок. Такое возможно только в одном случае — кровь доктора Лейдена была обработана криопротектантом, специальной добавкой, сохраняющей клетки при замораживании. Для верности доктор Доу посмотрел образцы под сканирующим электронным микроскопом и тщательно задокументировал найденные факты.
