Получается абсурдная ситуация — криопротекция используется только в крупных банках крови, где на длительное хранение ее закладывают десятками тонн. После разморозки из нее поэтапно выводят криопротектант, и лишь потом передают в клиники. В вене кровь с криопротектантом оказаться не может в принципе — это верная смерть. И еще один фактик — перед заморозкой из крови удаляют жидкую плазму, а потом отделяют белые клетки — у всех компонентов способы криопротекции да и сами температуры хранения абсолютно разные. Однако в вене у доктора Кроу оказалась цельная криопротектированная кровь. Два раза невозможный абсурд!!! Дело становилось интересным. Так, всё на анализ — полная биохимия и токсикология. И по материалу потерпевшей, и по подозреваемому. А теперь бегом в машину и по газам навстречу ужину (не как слон в посудной лавке), а потом еще надо умудриться залезть под женкин бок, да так чтоб, её не разбудить — время то полуночное, а творить добро было наказано до девяти.
Вот и анализы готовы — в крови доктора Лейдена полно цитрата, поливинилпирролидона и обычного глицерина, консервантов с криопротекторами. А в крови Джессики — верседа. Наверное, что такое версед, российские медики не знают, хотя может слышали об его синониме — мидазоламе гидрохлориде. Лекарство это такое, американский транквилизатор из группы бензодиазепинов ультракороткого действия. И пожалуй самый сильный из этой группы. Вообще-то судмедэксперт здесь рабирается немногим больше, чем свинья в апельсинах — ну там обрывки знаний из области фармакокинетики с фармакодинамикой вкупе с судебной токсикологией составляют весьма интересную, но длёкую от клинической фармакологии, кашу. Чего тут требовать, если любимое лекарство для «больных» доктора Айвана — формалин. Поэтому пришлось к работе привлечь добровольного осведомителя.
Ванька позвонил в клинику к жене и попросил поговорить с ее анестезиологом. Тот уже много лет давал наркозы на амбулаторных операциях (выполняемых в один день без госпитализации) и уж в таких делах рабирался. Услышав слово «версед» тот засмеялся в трубку — да самое его любимое лекарство для премедикации, «успокоения» клиента перед операцией, хотя это далеко не наркоз. Например он сам им вовсю пользуется по просьбе Ванькиной жены — та детский ЛОР, и ей ужасно не хочется травмировать своих маленьких пациентов жуткими воспоминаниями о выдираемых ею гландах и аденоидах. Так вот после строго выверенной дозы верседа, ни одно дитё ничего не помнит! Помнит, как папа с мамой везли к доктору в машине, а потом воспоминания начинаются с родной кроватки, где родители пытаются пичкать чадо замороженным педиалайтом, чтоб прооперированное горло не болело. А что было между этим — форматированный харддрайв, провал во времени. Но не у всех. Может полпроцента, может меньше, сохраняют в памяти какие-то весьма яркие переживания. Так, с верседом всё стало на свои места.
Затем Ванька порылся в своих визтных карточках и позвонил другому «добровольному осведомителю» — трансфузиологу и мультимиллионеру доктору Протакису. Старый грек владел не много ни мало знаменитым «Плазма-Центром», здоровым, похожим на завод зданием, что на Фолсом-Бульваре недалеко от корпусов «Интела». Такое соседство добавляет «модерновой хайтечности» в это, по сути инженерное, но номинально медицинское хозяйство. Помните в СССР были самые забитые стопроцентно безвяточные медицинские специальности — трансфузиолог, врач-лаборат, серолог-иммунолог, биохимик… Сидели себе бедняжки в рванных халатах за 90-110 рэ. Ага, в Штатах дело совсем наоборот — многие кардиохирурги голытьба по сравнению с ними. Я имею в виду тех, кто владеет банками крови и такней. Эти торгуют человеческим телом вполне легально, и запчасти у них — от разных хрящей-сухожилий и роговицы, или там сердец-почек, до костного мозга и самой обычной донорской крови — ой какие дорогие! Например у Протакиса есть свой здоровый самолет. Он правда на нём не ради удовольствия летает, а всё ради тех же денег — эта летающая криолаборатория шныряет по странам, от Китая до Нигерии, где кровь подешевле. Кстати, на Россию такие рейсы тоже бывают — как танкер с нефтью, туда порожняком, оттуда с товаром, а «сливной причал» всё в том же Сакраменто на на авиабазе Мэйзер. Но есть и местные «месторождения» — морги. Свежезаготовленная трупная кровь ничуть не хуже донорской. А еще каждый получающий водительские права в США отвечает на такой коротенький вопросик: «в случае смерти, согласны ли вы пожертвовать свои органы для пересадок?», и ответов «да» в этой графе хватает. Поэтому со скромными работягами холодных казенных моргов у богатея Протакиса самые тёплые и дружеские отношения. Уж если им чего потребуется, то он в лепешку разобьётся, но сделает. Сейчас доктору Айвану требовался чистый пустяк — информация. Не заказывал ли некто Пол Лейден или кто другой из Плэйсер Каунти у него цельной, но криопротектированной крови? Душечка Протакис грозится перевернуть всю свою документацию со дня рождения знахаря Гарвея, открывшего в средние века кровобращение. В трубку слышно, как он орёт об этом своей секретарше.
К вечеру Айвану в офис пришел факс из «Плазма-Центра» — копия документа, заказного ордера на фунт цельной крови определенной группы и резуса, стабилизированной для длительного хранения в простой морозильной камере. Цель — научные исследования. А вот и накладная — на ней здоровый штамп «Не для клинического использования». А вот и счёт оплаты заказа. Снова звоним Протакису с единственным вопросом — сохранился ли витнесс-сэмпл? Это так называется малюсенькая пластиковая пробирочка, куда берется всего полкубика цельной крови для бессрочного хранения — чтоб потом не было претензий к банку, что кого-то там чем-то заразили. Обижаете, ну какой вопрос — конечно же витнесс-сэмпл есть! За кого вы нас принимаете? Тогда дело за малым — сейчас к вам поедет машина «Коронер-инвестигэйшин» с технарём в области медкриминалистики. Под акт возьмем из этой пробирки одну десятую миллилитра. А вы пока найдите документ о происхождении этой крови.
Наконец пробирочка-лилипутикв руке Айвана Доу. Маленький красный шарик на донышке. А вот и отпринтованный сертификат происхождения, компьютерные распечатки анализов (уж такое в бумажно-макулатурном виде хранить точно смысла нет). Кровь взята у анонимного донора около года назад в Порто Сегуро, затем передана в банк крови «Красного Креста» в Рио де Жанейро, и лишь затем перекуплена «Плазма-Центром». Так бразильская кровь очутилась в Штатах. Уже в Америке повторно проверена на малярию-СПИД-гепатит-сифилис и прочая… К клиническому применению забракована — не прошла протеолитический тест на устойчивость мембран. Наверное у донора обострение панкреатита, недавно перенесенный инфаркт или скрытый филляриоз. Кровь в принципе годная, но ну ее на фиг — списана на переаботку, а по случаю подвернувшегося заказа «грубо консервирована с заморозкой» и продана для лаборторных исследований. Правда остается одно «но» — кровь продана задолго до того дня, как доктор Лейден Джессику трахнул. Если трахнул. Будет готов ДНК-тест, тогда узнаем.
Прошли дни. Вот и ДНК-тест готов. Кровь анонимного бразильского донора и кровь доктора Лейдена совпадают полностью — вероятность случайного повторения кода 1 к 8 000 000 000 для белых, один к 2-м миллиардам для черных, один к миллиарду для латинос. Доктор Лейден белый. Может он прошлым летом инкогнито в Порто Сегуро отдыхать летал, да там поиздержался и решил анонимно сдать поллитра крови баксов этак за пять? Что-то не верится. Айван набирает номер мобильника своего дружка Скотта. В трубке «хеллоу» и чавканье — Феррари трескает свой ланч. Пожелав ему приятного аппетита, Ваня доложил, что через полчаса приступает потрошить разложившегося трупака, которого Скотт выкопал сегодня утром на свалке. Скот откусил кусок от чего-то сочного, и мямля набитым ртом, выразил желание присутствовать на таком интересном мероприятии. Тогда Ванька намекнул, что их неофициальное дело об изнасиловании тоже разгадано, и разгадано в пользу потерпевшей. В тубке опять послышалось удовлетворённое мычание, на этот раз куда более оптимистичное.
На вскрытии всё было буднично — Ванька набрал мушиных опарышей, по их развитию на глазок определил время смерти, а потом из трупа извлек добрую пригоршню цинковой дроби фирмы «Ремингтон», три выстрела в упор из шотгана. Следователь удовлетворенно хмыкнул, попросил отдать дробь на спектроидентификацию металла и возможных нагарных остатков, а сам любовно поглаживая наручники, стал прямо из морга вызывать опергруппу для ареста предполагаемого убийцы по такому-то адресу. Как всегда в подобных случаях Феррари, словно оправдывая свою фамилию, принялся безудержно носиться взад-вперед. Ванька спросил, интересует ли следствие что-нибудь конкретное по ходу дальнейшего вскрытия, и получив «нет», выгнал Скотта из прозекторской. Всё равно сегодня с него толку не будет — если подозреваемого арестуют, то это значит допрос минимум до трёх ночи. А если не арестуют, то это значит бега с преследованием, тут сроки устанавливать, как прогноз в казино давать. В лучшем случае разговор со Скоттом возможен только завтра. Завтра пятница. И как холостяк он будет рад очередному ужину у четы Доу. Зкончив аутопсию, Ванька скинул перчатки и сразу позвонил Скотту — надиктовал приглашение на его домашний автоответчик.
