Я хожу по улицам и с наслаждением слушаю болтовню французов, понимая не больше, чем человек, внимающий щебету воробьев, усевшихся на телефонные провода. Эти люди действительно беседуют или просто что-то напевают друг другу? Они выглядят слишком элегантными и изысканными, чтобы произносить те грубые фразы, которыми обмениваются жители Нью-Йорка.
* * *
Французские курицы продаются с головами и ногами. Мой мясник берет птицу на руки, как беби, затем помахивает ее головой в сторону Анны – получается куриная версия «Челюстей».
* * *
В Париже моя талия увеличилась, и я приняла решение бегать трусцой. Чтобы запастись всем необходимым снаряжением, мне потребовалось несколько недель. Я приобрела айпод, пару кроссовок, шапку и спортивный свитер. Сегодня утром, когда больше не осталось предлогов, чтобы не бегать, я заставила себя выйти на улицу. Осенний воздух был бодрящим, и Леонард Коэн[23] напевал в моих наушниках что-то о прощаниях. Целых семь минут добродетели! Мои амбиции не столь уж велики.
* * *
Алессандро случайно встретил сегодня учительницу, которая ведет в классе Луки архитектурное черчение, и осведомился, как его успехи. Плохо. Оказалось, что с начала семестра Лука палец о палец не ударил. «Он такой милый мальчик, – сказала она Алессандро. – Он смотрит, как другие дети сдают мне свое домашнее задание, но никогда не делает это сам». Сегодня вечером Лука вполне резонно сказал, что, поскольку он понятия не имеет, с чем едят архитектурное черчение, то и не пытается выполнять задания. Правда, ему трудно было объяснить, почему он не поделился этим важным фактом с нами.
* * *
Вчера ночью я спросила Алессандро, случалось ли ему думать о шоколаде, лежа в постели, – скажем, о том, как меняется вкус темного шоколада, если добавить апельсиновую цедру. Он ответил отрицательно. А потом сказал, что он думает в постели о еде, только если просыпается среди ночи и хочет бифштекс. Вот тут-то и подтверждается глубокая истина о разнице между полами.
* * *
Когда я встречала Анну после занятий в школе, она сообщила, что сегодня «великий день».
– Вау! – воскликнула я. – Что же случилось?
– На меня не кричали, – с гордым видом ответила она. И добавила: – Ну, может быть, на одном уроке.
Она худая как щепка, белокурые волосы распущены, на одной щеке – ямочка. Глядя на нее, и не подумаешь, что она близко знакома с кабинетами директора школы на двух континентах.
* * *
Я прошлась в сумерках по «Галери Лафайетт» – одному из самых роскошных универмагов в мире. Над прилавками косметики, расположенными на главном этаже, мерцает купол потолка из цветного стекла, напоминая огромный калейдоскоп. У косметической компании «Ля Мер» вместо прилавков – извилистый аквариум длиной в девять футов. У «Дольче и Габбана» – свой собственный маленький салон с люстрами из черного стекла, элегантными и немного зловещими.
* * *
Quelle horreur![24] Консьержка пришла сделать уборку и заметила, что вся наша стеклянная посуда в мутных разводах, которые сводят меня с ума. Может быть, дело в коробке с порошком для мытья посуды, которым мы пользуемся? Соль! Она была похожа на средство для мытья посуды, а коробка находилась под раковиной, так что я ни разу не удосужилась взглянуть на ярлык. Целых два месяца мы сыплем в посудомоечную машину одну соль!
* * *
Вчера вечером мы сходили в местный тайский gastronomique[25] ресторан – это название означает, что там чуть больше фантазии и подают коктейли с манго. В зал вошли мужчина с сыном, за ними плелась очень старая, хромая охотничья собака золотистого цвета. Ей захотелось прилечь, и она развалилась, раскинув лапы, прямо в центре прохода. Это было вечером в пятницу. Официанты и все посетители терпеливо перешагивали через пса или обходили его – все снова, и снова, и снова… Браво, Франция!
* * *
Идет дождь. Бездомный, который обычно сидит на тротуаре возле нашей станции метро, не ушел со своего места, но раскрыл один большой зонт над собой, второй, поменьше, – над своей собакой, а третий – над имуществом. Зонтики похожи на разноцветные грибы, внезапно выросшие из асфальта. Они чудесно смотрятся на фоне серых зданий, низенькие и яркие.
* * *
Алессандро и Лука, усевшись в столовой после занятий в школе, сражались с заданием Луки по архитектурному черчению. После неимоверных усилий они наконец предъявили сложный с виду план, изобилующий кружками, стрелками и линиями, направленными во все стороны.
– Как же вам удалось это сделать? – спросила я.
– В основном мы срисовали с книги, – признался Алессандро. Решив быть образцовой женой, я ничего не сказала о том, как следует профессору относиться к плагиату.
* * *
Одна из приятельниц Алессандро по колледжу, Донателла, работает здесь в Итальянском институте культуры. У нее день рождения, и мы приглашены на обед в «Ладюре», ресторан на Елисейских Полях, основанный в 1800-х. Он славится своими кондитерами, которые изготовили миндальное печенье для фильма Софии Копполы «Мария-Антуанетта». Мы собираемся разодеться в пух и прах и выпить много шампанского.
* * *
Анна, глядя на мою страницу в Фейсбуке:
– А ты можешь поменять эту картинку?
– Да, – отвечаю я.
– Тогда почему бы тебе не поместить туда меня?
– Тебя? С какой стати?
– Потому что я твое мини-Я. Стоит мне лишь надеть очки – и никто не догадается, что это не ты.
Вообще-то ей только что исполнилось одиннадцать, она блондинка и весит около четырех фунтов. Мне сорок семь, я рыжая и вешу значительно больше.
* * *
В «Ладюре» я ела потрясающую рыбу с имбирным фенхелем. Как ни странно, единственным разочарованием был десерт, выбранный из меню на десять страниц. Мы внимательно его прочли, и я наконец выбрала ромовый кекс. Он был какой-то мокрый, и его принесли в пластиковом стаканчике, так что сложилось впечатление, будто его выдал какой-то подвыпивший автомат. Розовое шампанское – собственный бренд «Ладюре» – превосходно.
* * *
Мы проходили мимо группы парижских подростков, которые шумно гоготали на улице. Алессандро заметил, что мы никогда больше не смеемся вот так. Счастье теперь более спокойное – это радость от смеха наших детей или блаженство от любимой песни – когда у меня действительно есть время ее послушать.
* * *
В школе перемена, и я повела Анну и ее подружку Николь в Маре. Мы позавтракали в «Де Гар дан ля Куизин» – шикарном ресторане на улице Вьей-дю-Тампль[26]. В нишах больших низких окон стоят диванчики с красными подушками. Девочки ели гамбургеры с новым кулинарным изыском: официантка любезно принесла к ним маленькие горшочки с яблочным соусом. К несчастью, как только она повернулась к девчонкам спиной, они с презрением заявили, что яблочный соус – еда для беби. Таким образом, мне пришлось съесть содержимое обоих горшочков, чтобы официантка не обиделась.
* * *
Наши дети сводят нас с ума. Сегодня Алессандро сделал нам сюрприз: он вернулся домой с билетами на поезд в Лондон на завтра. Очевидно, поездка на «Евростаре» через туннель под Ла-Маншем займет всего два часа.
* * *
Евростар, который курсирует между Лондоном и Парижем, абсолютно надежен; в результате мы чуть не опоздали на поезд. Мы рухнули на свои места и весьма оживленно провели следующие два часа, так как дети сражались за единственный экземпляр «Дневника слабака»[27], хотя оба читали его несколько раз. Взмах руки – и горячий чай проливается на брюки Алессандро, причем как раз в таком месте, что может возникнуть подозрение, будто ему требуются памперсы. Попутно выясняется, что это единственная пара брюк, и он должен в них ходить три дня.
* * *
Вечерело, когда мы отправились посмотреть на Биг-Бен. Однако это был час пик в метро, и мы в конце концов сбежали от толпы. Затем мы заблудились в большом парке, над которым кружил вертолет. Алессандро показалось, что он узнает Букингемский дворец, но оказалось, что это задняя сторона многоквартирного дома. Мы все над ним насмехались, как вдруг увидели копа на мотоцикле, который мчался вперед, затем – другого. Алессандро бросился бежать к улице с криком: «Королева!» Мы мчались за моим мужем с хохотом, выкрикивая обидные вещи в его адрес. Но он был прав! Ее Величество Елизавета II ехала в «Роллс-Ройсе», с очень прямой спиной, в каком-то странном шарфе, завязанном под подбородком. Это была кульминация нашей поездки. Правда, дети по-настоящему впечатлились только после того, как таксист признался, что впервые видит королеву за все одиннадцать лет, проведенных за рулем.
* * *
У нас был долгий и беспокойный ланч, который прерывали битвы за единственный работающий айпод. Затем мы отправились в «Харродз»[28], где купили рождественский пудинг и прошлись по отделу женской одежды. Анна влюбилась в меха. Я с трудом оторвала ее от норки, о которую она терлась щекой. «Она такая мягкая, – мечтательно сказала моя дочь. – Точь-в-точь как мои волосы утром, после того, как я их вымою».
