class="p1">– Не отвечай, я и так знаю, – она подмигнула мне, как в первый день нашей встречи, развернулась и побежала вперед, легкая и воздушная. – Догоняй.
Она бежала, смеясь, я побежал за ней, а сам думал: «Почему я промолчал? Ей важно было услышать это сейчас, перед долгой разлукой. Почему я не смог сказать «я люблю тебя?» А внутри иглой уколол в самое сердце ответ: «Незнакомка». «Ну, уж нет, я не позволю мифической девушке разрушить все», – я так разозлился, ускорил бег, настиг Машу, схватил в охапку и твердо сказал: «Я люблю тебя». После чего мы долго целовались, стоя по середине тротуара, люди недовольно обходили нас, но это не имело значения.
Я был спокоен и счастлив ровно до момента, пока за Машей не закрылась дверь подъезда. Начинался месяц одиночества, хоть и условного, но все же ощутимого. Я привык каждый день видеться с Машей, ждать свиданий и спешить к ее дому после работы, вместе возвращаться из спортзала по понедельникам, средам и четвергам. Я развернулся на подъезде, спустился и впервые за последние четыре года подумал, что неплохо бы покурить. Всю дорогу домой я отгонял от себя эту навязчивую мысль. Было уже достаточно поздно, дома я сварил макароны, натер сыр, а пока ел, начал переживать о том, нужно ли было говорить о чувствах так быстро. «Во-первых, сказанного не вернешь, – рассуждал я, – да и как можно обдумать «люблю или не люблю»? Эти слова говорятся всегда в порыве, так и было сегодня». Но подсознание настойчиво шептало: «Нет, не так, и ты знаешь это».
Я завел будильник – завтра на работу, написал Маше пожелание спокойной ночи. Долго не мог закончить фразу в конце: «я любл…», но Маша опередила, на экране высветилось сообщение от нее: «Спокойной ночи, милый Даня. Спасибо за сегодня. Я люблю тебя». Я дописал свое «я люблю тебя» и нажал «оправить». Я долго крутился в постели, никак не мог уснуть, мысли ураганом бушевали, не давая мозгу расслабиться. И в какой-то миг я, наконец, провалился в сон.
Мы с Машей сидели на диване, она опустила руку мне на шорты, я закрыл глаза, волна возбуждения начала расходиться по телу, рука ловко и умело проскользнула под ткань, я ухмыльнулся, я хотел продолжения. Я открыл глаза, передо мной сидела незнакомка, взгляд, помутненный желанием, губы приоткрыты, обнаженная большая грудь и рыжие волосы, касающиеся сосков. Я испугался и окаменел. Незнакомка же продолжала ласкать меня, словно ничего не замечая, она провела свободной рукой по моей груди вверх, мурашки пробежали по спине, и я не понимал: от ужаса или возбуждения. Большим пальцем она коснулась моей нижней губы и посмотрела мне в глаза, выжидающе. «Я хочу тебя», – произнес я бескомпромиссно. Она склонила голову набок, волосы упали на лицо, она ничего не говорила и ничего не делала. Чего она ждала? Затем она приблизилась ко мне, так близко к моим губам, что я чувствовал ее дыхание на лице, и все так же смотрела своими огромными голубыми глазами. Я заметил на ней длинные серьги с цветными камнями.
«Я хочу только тебя», – сказал я с выдохом, и мы слились в бесконечном поцелуе. Она легла на меня, обхватив ногами мои бедра, а руками ласкала торс, шею, волосы. Я скользил пальцами по ее нежной коже, нащупал ямочки на пояснице, обхватил ладонями упругие ягодицы и застонал от сильнейшего возбуждения. Я сдерживался, чтобы не перейти хрупкую грань, хотел продлить это мгновение: узнавать ее тело руками, ощущать ее сладковатый запах, такой новый и незнакомый для меня, слышать ее частое дыхание. Она заполнила собой всего меня, став в этот момент единения для меня целой Вселенной. Я с силой сжал ее бедра и вошел в нее.
Будильник зазвонил одновременно с тем, как я испытал сильнейший в своей жизни оргазм.
Началось лето.
Глава 5. На перекрестке
Весь день на работе я не мог прийти в себя, хорошо, что не было серьезных дел. Мысли носились по кругу: свидание с Машей, признание в любви, сон о сексе с незнакомкой. Я понимал всю бессмысленность происходящего: самое важное – Маша и наши отношения, а сны и прочая мистика – не более чем плод моего воображения. В то же время в новых обстоятельствах разлуки с Машей на целый месяц я не был уверен, что мне хватит решимости не совершить глупостей: идея о возвращении к дому незнакомки не отпускала меня, зудела, словно комариный укус.
Кажется, я сидел и смотрел в стену, не в силах заниматься рабочими вопросами, когда телефон завибрировал, на экране высветилось сообщение от Маши:
«Привет, Даня. Как дела? Я засела за учебники. Отсчет пошел, день 1. Скучаю, люблю».
Я смотрел на сообщение и не знал, что ответить. Самое важное – не дать Маше повода думать, что со мной что-то не так, что в мысли прокралась незнакомая девушка из прошлого, особенно то, что Маша сама на ладони принесла мне это напоминание. Я сглотнул и отложил телефон в надежде, что вдохновение на ответ посетит меня в ближайшее время.
Я смотрел на часы, стрелка, не торопясь, подползала к двенадцати. Скоро обед, а значит, шанс выйти на улицу, проветрить голову, поболтать с коллегами о последних сплетнях и новостях, тем более что в конце июня намечался сплав по реке, и все разговоры последних встреч были о том, где дешевле арендовать байдарку, кто с кем поедет и будет ночевать, сколько самогона и гитар брать с собой. На обеде коллеги заметили перемены: раньше я всегда поддерживал разговор и давал советы по снаряжению, так как в студенческие годы иногда ходил в пешие походы, сегодня же я молчал и даже не следил за беседой. Я отшутился, что мои бесплатные советы кончились и, если они хотят знать что-то еще, придется раскошелиться. Все посмеялись и не стали донимать расспросами, о чем я мысленно поблагодарил ребят.
Оставалось минут пятнадцать до окончания обеденного перерыва, я решил прогуляться до парка Кулибина. По дороге я зашел в небольшой продуктовый, чтобы купить воды, а сам, стоя в очереди, уставился на ценник с сигаретами. «Оно того не стоит», – мысленно убеждал я себя. «Если уж не сейчас – то когда? Мне нужно успокоиться, а сигарета всегда помогала», – эта мысль мне не нравилась, но манила.
– Здравствуйте, что вам? – миловидная пожилая женщина-продавец обратилась ко мне.
– Воды, – отозвался я, подумав: «Вот и молодец», – негазированной, пожалуйста.
Я был напряжен, пока не
