Тематика работ тоже заслуживала особого разговора. Речь шла о популярных с некоторых пор фрактальных методах компрессии статических и динамических изображений, реализацию которых руководство, как всегда с опозданием и как всегда с недостаточным финансированием, но все же решилось поддержать. В работах этих — те и другие по-своему — были заинтересованы и военные, и спецслужбы. Интерес был оправдан — работы эти, несмотря на абстрактно звучащее название, представляли собой вещь вполне практическую, так как сводились в итоге к программированию вполне конкретных процессоров, подлежащих установке во вполне конкретные устройства. Денег, как всегда, было выделено в десять раз меньше, чем нужно, однако и имевшиеся средства представляли собой весьма внушительную сумму, сберегая которую начальство, напуганное новизной тематики и нетривиальной математической базой, выставило заказ на конкурс. Для Сергея с Андреем шансы выиграть в этом конкурсе и теоретически, и практически были равны нулю, но дальновидный Сергачев рассматривал это как попытку приучить собственное ведомство и конкретных людей, занимавшихся распределением финансов, к мысли о существовании их предприятия, с тем чтобы впоследствии сделать возможным их участие в других, пусть не столь амбициозных, но тем не менее вполне реальных и денежных работах.
Сергей сознавал, что тогда, в сентябре, они составили по-настоящему сильный документ. Сергей написал математическую часть, Андрей — аппаратурную, а Сергачев слегка расставил акценты, примериваясь к вкусам и характерным запросам своего ведомства. Заявка получилась логичной и по-своему красивой, однако одна мысль о том, что их маленькое предприятие могло победить в конкурсе, отобрав заказ у нескольких мощнейших научно-промышленных объединений, в каждом из которых работало по десятку тысяч человек, со всеми их НИИ, заводами, орденоносными директорами и оравой правительственных лоббистов, — одна такая мысль могла родиться только в припадке шизофрении. В принципе, можно было предположить, что Сергачев, обладавший сверхъестественной проникающей способностью, сумел провернуть какую-то головоломную комбинацию и ответвить для них какой-то небольшой объем собственных работ, но и такое было возможно только в теории. Неплохо зная механизм распределения заказов и движения бумаг, Сергей не представлял себе, как бы Сергачев мог такое устроить. Впрочем, все это были только догадки и фантазии. Однако хоть что-то уяснить для себя надо было сейчас. Сергей искоса взглянул на Андрея. С самого начала разговора у него было ощущение, что тот знает или понимает нечто большее, чем знает он сам. Впрочем, и за этим могло стоять просто обычное для Андрея выражение лица. А может быть, и нет. Взглянув на стенные часы, Сергей, после некоторой паузы, корректно шевельнулся в сторону Андрея.
— Ну и что ты думаешь обо всем этом?
Андрей секунду молчал. Безупречное внешнее дружелюбие он совмещал с полной внутренней закрытостью. Словно очнувшись, он невозмутимо поднял глаза:
— Ну, в общем ситуация интересная, надо посмотреть, что мы реально можем сделать.
Сергей, удивленный этим тоном, непонимающе посмотрел на Андрея:
— В каком смысле?
— Ну, в плане этих работ, тематика-то новая.
— А ты думаешь, мы будем их выполнять?
— Ну, если послушать Сергачева, то да.
Сергей, нахмурившись, посмотрел на Андрея, пытаясь восстановить понимание происходящего:
— Погоди. Ты что, хочешь сказать, что мы выиграли тендер?
Андрей пожал плечами:
— Нет, конечно, но, в принципе, какая-то форма участия возможна, почему нет. В общем, это реально.
— Участия — коммерческого или технического?
— Ну, в таких делах одно без другого не бывает, так что, наверно, и то и другое. — Андрей на секунду задумался, словно что-то привычно прикидывая. — Процентов семьдесят нас обналичить заставят, это точно.
Сергей поморщился, соображая:
— А почему нас? Я не пойму, мы-то им зачем нужны? У них что, своих коммерческих структур нет?
Андрей, опустив глаза, молча отрицательно покачал головой:
— У них ситуация не та. У них долго вообще никаких денег не было, еле-еле хватало, чтоб зарплату платить. Ну, начальство имело, конечно, но особенно обналичивать было нечего, так, по мелочи. Какие-то структуры у них есть — для разных мелких текущих надобностей, но их ведь тоже контролируют, может, им и удобней использовать кого-то со стороны. В общем, я не удивляюсь, что Сергачев подсуетился.
— Думаешь, получим субподряд?
— Трудно сказать. В принципе, такая возможность просматривается. То есть все это, конечно, еще десять раз медным тазом накроется, но шансы есть. Я Сергачева сначала всерьез не принял, тем более что он, судя по голосу, как всегда, слегка поддатый был, потом только, когда тебя послушал, начал понимать. Но в общем все возможно. Так что сейчас главное — не дергаться, а просто спокойно послушать, что нам предложат. А там посмотрим, стоит ли в это влезать. — Андрей озабоченно кивнул Сергею. — Ты, когда в министерстве будешь разговаривать, постарайся хоть какие-нибудь проекты документов получить, чтоб хоть примерно представлять себе, что чего. Ты ведь к Червеневу едешь?
— К нему.
— Ну, это нормально. Червенев вряд ли сам полностью в курсе, но, что знает, расскажет.
Сергей усмехнулся:
— Бакланов все время напирал, что насчет технических деталей он не в курсе и что насчет этого мне Червенев все расскажет. Если это действительно сергачевский заказ, любопытно, что мне Червенев сможет рассказать про фрактальные методы компрессии.
Андрей знающе кивнул:
— После третьего стакана Червенев тебе расскажет все. Включая и новейшие сведения и по фрактальной компрессии, и по любой. Может, даже пару свежих идей подкинет.
— Насколько я помню, после третьего стакана свежие идеи Червенева в основном заключаются в том, чтобы послать за еще одной бутылкой «Пшеничной».
— Ну так одно другого не исключает. Главное — за ней послать. А там, может, ты от Червенева про фрактальную компрессию такое узнаешь, чего ты про нее и представить себе не мог.
— Что фрактальная компрессия — продажная девка империализма?
— А что, разве нет? — провокационно взглянув на Сергея, Андрей упреждающе поднял руки. — Молчу, молчу. Извини. Затронул святое, больше не повторится.
— Да, смешно, — Сергей, стоически вздохнув, подпер голову кулаком. — Какую-то ерунду мы лепим. Не может быть, чтоб все было так, как мы предположили. Ты мне скажи, если это действительно сергачевский заказ, то это ж чисто оборонная тематика, причем тут наше министерство? А если даже это межотраслевая программа, как Бакланов говорил, то причем здесь Червенев? Червенев же начальник производственного управления, он же синус от косинуса давно не отличает, когда он курировал научные разработки? Ты это объяснить можешь?
— Нет, не могу.
— И я не могу, — Сергей покачал головой. — Ерунда какая-то. И техника здесь ни при чем. Тут вообще что-то другое. Сдается мне, готовится такое воровство, что мы себе даже представить не можем. Полетят щепки. Как бы еще крайними не оказаться.
— Крайними оказаться запросто можно. Ну, опять же надо понять, чего от нас хотят. Вообще военным сейчас средства размораживают, так что покорешиться с ними заманчиво, вопрос, на каких условиях. Ну, в общем, соотношение риска и прибыли, мы же, в конце концов, коммерческая фирма.
— Коммерческая, да, это понятно, — Сергей усмехнулся, вспоминая. — Как там у Маркса? Это еще часто цитировали. Насчет капитала. «При пяти процентах в глазах его появляется интерес, при десяти он становится оживленным, при двадцати он положительно готов сломать себе голову…»
Андрей с готовностью покивал:
— Голову себе сломать — это без проблем. Это у нас завсегда. Тут марксизм полный. Ну, опять же вопрос, что тебе в министерстве скажут. Может, и колотиться не из-за чего.
— Бакланов говорил, сто сорок восемь миллионов.
— Ну, сто сорок восемь миллионов они не дадут, побоятся. Впрочем, не знаю. Если посмотреть, кто сейчас получает деньги и под какие работы, то чему-либо удивляться быстро отучишься. Я лично отучился.
Бухгалтер Лена, до того, казалось, не слышавшая их разговор, словно отреагировав на некий пароль, обеспокоенно подняла голову.
— А эти сто сорок восемь миллионов, они в этом квартале будут?
Сергей, опустив глаза, улыбнулся. Андрей, развеселившись, сделал успокаивающий жест рукой.
— Да нет, все нормально. Трудись спокойно, Лен, не отвлекайся. Все хорошо. Никаких ста сорока восьми миллионов нет. Это нас так, пугают.
Бухгалтер Лена, кажется обрадовавшаяся передышке, с облегчением откинулась к спинке стула.
— Вы, главное, меня не пугайте. Как я такую прибыль спрячу?
