что-то сказать, мне вообще лишний раз не хотелось выходить из своей комнаты. И так продолжалось почти четыре месяца. А потом папа ездил на клановое собрание… и оттуда он вернулся вообще сам не свой. Он теперь на всех кричал, он начал пить много алкоголя… он начал бить маму, он несколько раз ударил Лесли и один раз даже меня ударил. Представляешь, Сареф, я даже не знаю, за что! Я так старался быть хорошим, так старался, чтобы меня только хвалили, а он меня ударил, Сареф! Мой папа меня ударил, я тогда весь день плакал.
— Понимаю, — хладнокровно сказал Сареф, на которого дядя Исмарк с пяти лет не стеснялся поднимать руку и избивать до полусмерти, — это, конечно, очень грустно и неприятно.
При этих словах и Бреннер, и Эргенаш, и Махиас, явно уловив в его словах иронию, с отчётливым упрёком на него посмотрели. Сареф смутился. Действительно, с его стороны это было нечестно. Сварри не виноват в том, как проходило детство Сарефа. И Сварри оставался ребёнком, который отчаянно просил о помощи. Отбросив лишние мысли и взяв себя в руки, Сареф аккуратно вернул разговор в нужное русло.
— Ну и, Сварри. Что было дальше?
— А на следующий день он поговорил с сестричкой Линой… и внезапно успокоился. И целых два месяца всё было хорошо. Я так радовался, так радовался. Думал, что больше этот кошмар не повторится. Но потом… примерно две недели назад… случилось… случилось…
— Они снова поругались? — аккуратно подсказал Сареф, понимая, что бедный Сварри может буксовать вечно.
— Они не просто поругались. Папочка… избил Лину. Она так кричала… я думал, он убьёт её! И потом… он потащил её в подвал. И потом… я не знаю, что с ней сделал, но из подвала она больше не выходила. Мне он сказал, что она… что она наказана и думает над своим поведением. А я… я не знаю, что делать. Если я пытаюсь поговорить с мамой, она плачет, если я пытаюсь поговорить с сестричкой Лесли, она тоже плачет… А больше мне не с кем поговорить… И я не знаю… я не знаю… — Сварри снова уткнулся в куртку Сарефа.
— Хозяин, дайте попробовать мне, — раздался в голове голос Хима, а в следующий момент он появился рядом, — иди сюда, малыш.
Сварри оторвался от Сарефа… и во все глаза принялся разглядывать Хима, который, конечно, в первый раз на неподготовленных всегда производил неизгладимое впечатление.
— Ух ты, — прошептал Сварри, — а вы кто?
— Я — хранитель Сарефа, — мягко сказал Хим, — я охраняю его от всех бед и врагов. И тебе мы тоже обязательно поможем. Иди сюда.
С этими словами он подтянул Сварри и мягко прижал его к себе. И в его объятиях Сварри, действительно, начал успокаиваться. Как видно, тот факт, что тебя обнимает сильное, таинственное и сказочное существо, которое, кажется, может защитить от всего на свете, давало нужный успокаивающий эффект. Сареф даже посмотрел на своего хилереми с долей ревности. Впервые Хим смог сделать что-то, чего не смог сделать Сареф.
Меньше чем через минуту Сварри успокоился и, окончательно перестав плакать, отстранился от Хима и сказал:
— В общем… в последний раз я сам тайком спустился в подвалы. И я… увидел там сестричку. Она… она выглядела ужасно. Прикованная цепями, она находится… я не знаю, как это объяснить… в какой-то магической ловушке. Ту минуту, что я смотрел на неё, она была без сознания и даже не шевелилась, только плакала. Мне… мне кажется, она… она хочет умереть, но не может. Она так страдает, так мучается, но не может умереть. Пожалуйста, Сареф, умоляю тебя, помоги мне сделать хоть что-то! Я знаю, ты её не любишь, я знаю, она плохо с тобой обошлась, но, пожалуйста, Сареф…
Сареф же тщательно размышлял над тем, что он услышал. Кажется, его разговор с Виктором на Годасте стал катализатором, от которого Уайтхолл окончательно съехал с катушек и был готов выбить из Лины информацию любой ценой. Правда, оставался странным зазор в 2 месяца, в течение которого Уайтхолл её не трогал. Наверное, Лина солгала ему в чём-то… может быть, выдала одно из старых убежищ Мимси, а когда ложь вскрылась, Виктор уже не считал нужным сдерживаться.
— Ты поможешь, Сареф? Ты поможешь моей сестре?
— Сварри, — Сареф сглотнул, — спустись вниз, пожалуйста, и подожди там. Мне надо переговорить со своими друзьями.
— Пожалуйста, Сареф, скажи, что ты поможешь моей сестре, — требовательно сказал Сварри, схватив Сарефа за руку. Сареф с уважением хмыкнул. Клановое воспитание чувствовалось, и явно в более положительном ключе, чем оно было у самого Сарефа.
— Я же говорю: мне надо обсудить это со своими друзьями, — терпеливо повторил Сареф, — не забывай, что это всё происходит в клановом поместье. Где имеется клановый хранитель. Не факт, что мы вообще сумеем что-то сделать.
— А клановый хранитель… он не будет такой проблемой, — внезапно заговорщическим тоном сказал Сварри, и в его голосе слышалось плохо скрытое злорадство, — хоть в поместье и нет категорий безопасности, Система знает, что то, что делает папа — это плохо! Хранитель стал более медленным! Хуже выполняет приказы! Хуже присматривает за поместьем! Папа даже последний клановый созыв у себя отменил, потому что хранитель не может обеспечить безопасность! Это не будет проблемой. Я точно знаю, что хранитель боится подходить к подвалам. Его можно обойти, я смогу его отвлечь!
— Ладно, — кивнул Сареф, — а теперь, пожалуйста, подожди внизу.
— Нет, — Сварри внезапно снова сник и вместо требовательного наследника своей фамилии стал испуганным мальчишкой, — Сареф… мне страшно. Можно, я останусь здесь? Пожалуйста?
— Ладно, — Сареф поднялся, — тогда мы поговорим в другой комнате, а ты пока побудь здесь.
— Нет, — Сварри снова подскочил, — Сареф, прости, я не знаю, что со мной, но мне страшно, не оставляй меня одного, пожалуйста!
— Ладно, — терпению Сарефа сегодня не было предела, — Хим, пожалуйста, присмотри за Сварри.
— С удовольствием, хозяин, — Хим снова появился и, сев на диван, пару раз хлопнул себя по коленям, — давай, парень, иди сюда.
— А вы… расскажете о себе? — Сварри снова с неподдельным восхищением разглядывал Хима, — кто вы такой?
— Спрашивай, — и я отвечу на любые твои вопросы, — с улыбкой ответил Хим, помогая пареньку удобнее устроиться. Сареф, мысленно понадеявшись, что Хим, польщённый таким вниманием, не разболтает лишнего, покинул комнату. Вслед за ним вышли и его спутники. И едва они оказались в комнате, которую делили Бреннер и Эргенаш (Махиас тоже предпочёл себе отдельные покои), как стревлог тут же выпалил:
— Сареф, Системой тебя заклинаю — НЕТ!
Сареф ничего не ответил, но и на стревлога ему было смотреть неловко. Эргенаш же этим ограничиваться не собирался. Подойдя к Сарефу, он двумя руками взял его за виски и заставил посмотреть себе точно в глаза:
— Сареф, проклятье, ну даже у тебя должен быть разумный предел! Я молчал, когда ты собирал группы на монстров пятого уровня! Я молчал, когда почти в одиночку полез в орочью мародёрскую крепость! Я молчал, когда ты заявил, что собираешься идти в поместье демонов! Я молчал, когда мы пошли на Василиска Вечности! Я даже смолчал, когда мне пришлось принести клятву о мероприятии, на котором ты выиграл этот несчастный Изумрудный Пункт Развития! Но, клянусь своим родным болотом, в этот раз ты окончательно забываешься — и, увидишь, Система тебе не простит этой наглости!
— То есть ты предлагаешь мне вернуться к Сварри и сказать ему, чтобы он шёл куда подальше? — поинтересовался Сареф.
— Мне жаль этого парнишку, — невозмутимо ответил стревлог, — но неужели ты серьёзно собираешься лезть в это дело, — он поднял чешуйчатую ладонь и принялся один за другим загибать пальцы, — врываясь в чужие семейные дрязги — раз! Собираясь залезть в клановое поместье, где всё ещё отсутствуют категории безопасности — два! Чтобы помочь девчонке, которая тебя уже однажды предала — три! В попытке вырвать её из рук её чокнутого отца, которого ты облил помоями на последней Годасте, и который сотрёт тебя в порошок, если поймает — четыре! Бреннер, — взмолился стревлог, повернувшись к гному, — ну хоть ты объясни ему! А то он уже, кажется, вообще берегов не видит!
— У нас должно было остаться немного чернил от Теневого Символа Лилуша, — невозмутимо ответил Бреннер, — если Сварри прав… Если клановый хранитель действует с замедленной реакцией и легко отвлекается — этого должно хватить.
— Ты это серьёзно, что ли? — простонал Эргенаш, схватившись за голову, — Бреннер, да на тебя то что нашло⁈
— Ну, жалко этого мальчишку, —
