Впрочем, Коля пока не знал об этом, даже предчувствия не беспокоили. Любка утром тоже ничего такого больше не сказала. Зато как смотрела! Какие у нее были глаза! Карий омут затягивал на самое дно. И было в них что-то, словно говорило: ты ведь не уйдешь сейчас насовсем? Не сгинешь ведь? Не пропадешь в своем странном мире? Будто догадывалась обо всем.
Сама же за завтраком сказала, картавя как всегда: «Я сегодня пораньше с работы приду. Накопились отгулы — возьму пока полдня, в парикмахерскую схожу и домой». Коля намек понял, но слабинку не дал, лишь плечами повел: «А у меня работы много, не знаю, как оно сложится». Люба немножко помрачнела, капельку только, хотя даже рука, намазывающая бутер на брод, чуточку дрогнула. А затем Люба мягко улыбнулась и промолчала.
Ну и правда, что он мог сказать? Сам ведь не знал, вернется ли вообще. Иногда, будучи дома, Коля боялся, что канал закроется. А находясь здесь, испытывал неясные страхи, что останется тут навсегда. Последнее пугало больше. Но и то не смертельно. Женится на Любке, она ведь так об этом мечтает, только не говорит! Сама первая никогда не заикнется, не из тех, да и время не то. А вот ждать будет вечно.
С такими мыслями Коля подошел к железнодорожному вокзалу, к небольшой площадке, где размещалась стоянка такси, и начал глазами выискивать Волгу Жорика. Обычно здесь находились две-три машины. Кремовая такси с заветным номером 4312 КМО бывала среди них по утрам и по вечерам.
В этот раз она стояла в авангарде. За стеклом легковушки изредка покачивалась от скуки коротко стриженая голова. Поспешно семенили прохожие мимо этой доброй старой Волги с как бы скалящимся передком. Николай повеселел.
На мелкой площади не было ни одного киоска, как в нынешнюю эпоху капитализма, и поэтому Коле не удалось пройти незамеченным. Голова за стеклом покосилась в его сторону и так и замерла.
— Свободен, шеф? — громко спросил Коля, открывая дверь с помощью блестящей ручки с кнопкой.
Жорик неодобрительно глянул темными, почти черными глазками, призывно мотнул головой в сторону рулевой баранки.
Когда притупились внешние звуки, таксист осведомился:
— Не заметил, за тобой наблюдал кто?
— Да не было ничего. А почему это за мной должны были наблюдать? — удивился Коля. — Ты что, боишься кого-то?
— Да нет, это я так, — советский делец помотал головой. — На всякий случай. Деньги принес?
— Ну конечно! — Коля потянулся в карман. — А ты?
— У меня все в ажуре. Только вот никак в толк не возьму. Зачем тебе столько зеленых? Ведь пришлось изрядно покрутиться, чтобы их достать.
— Говорил же, за границу собрался свалить, — отмахнулся Коля.
Таксист извлек из-за пазухи олимпийки небольшую пачечку купюр, скрытую в полиэтиленовый кулек.
— Пересчитывать будем? — нетерпеливо спросил Коля.
— Ты же знаешь, деньги счет любят.
Николай передал пачку десятирублевых, принял пакет зеленых и зашелестел. В то же время Жорик, лизнув палец, пролистал желтенькие. Двадцать штук. По черному курсу два рубля за доллар. Тогда как государство нагло полагало, что зелененький эквивалентен шестидесяти с чем-то там копейкам. Итого, Колька приобрел у таксиста сто долларов. Измусоленными купюрами по десять баксов.
Едва только Герасименко их пересчитал, едва засунул обратно в кулечек, как что-то странное сотворилось вокруг. Какой-то необычный шум раздался снаружи, взвизгнули чьи-то тормоза, кто-то гулко затопал ногами.
— А черт, облава! — воскликнул Жорик и больно толкнул Димку в бок. — Вали отсюда, пока цел!
Герасименко, засовывая кулечек в карман, успел только заметить желтую попугайскую стать милицейского Уазика. Однако сообразил он быстро, по-армейски, орлом выпорхнул из Волги и понесся куда-то вглубь.
— Стой, гад! — гаркнули сзади, неожиданно резво стуча каблуками.
Диме почудилось даже чужое дыхание за спиной. Но оглянуться он не решился. «Не хватало еще тут встрять!» — закрутилось в голове. Герасименко проскочил в проем меж двух тополей и тут, о чудо! — увидел, как в трех шагах впереди около своей «копейки» трется бородавчатый мужичок в кепке и пиджачке.
Жигуленок отливал на сентябрьском солнце блеском новизны, огромный цветастый брелок с ключами висел прямо у руля, слева — хозяин как раз приоткрыл дверцу и протирал носовым платочком боковое окно изнутри. Удивительное везение! Не задумываясь, Коля схватил бородавчатого за плечо и оттолкнул в сторону изо всех сил. Кепка смахнулась на грязный асфальт.
— Эй, земляк, ты чо? — воскликнул мужичок, расширив глаза.
Но сзади уже подступались. Николай плюхнулся в кресло, машинка завелась с первого тыка, он хлопнул дверью и был таков. Только головой качнул: эк непривычно замок зажигания расположен! Коля вдавил тугую педаль — бодро взревел мотор. Прямо пошла дорога.
Оглянувшись, Николай увидел, как остановился позади раздосадованный мент с пистолетом в руке, сплюнул на обочину, как подрулил к нему яичный Уазик. Будет погоня!
Коля резко вывернул руль, «копейка» выбралась на основную дорогу. И — помчалась за город, через кольцо, где еще не стояли бревенчатые ворота Перми.
Желтый Уазик довольно резво вынесся на кольцо, не теряя из виду «копейку», и всполошенно завыл сиреной. Коля хорошо знал дорогу на Кунгур — в прошлом лишь пропали удобные развязки, исчезли лишние светофоры. Последнее только сыграло на руку.
За городом, на трассе, слава богу, Уазик совсем исчез из виду. Коля вздохнул с облегчением, ласково погладил пачку долларов в кармане. «Копейка» неплохо «взяла» дорогу. Сквозь монотонное урчание Жигуленка Коля услышал внутренний голос. «Жаль, что машинку нельзя прихватить с собой. Такой раритет в идеальном состоянии можно было бы неплохо толкнуть на авторынке!»
Ему, ездившему на Нэксии, которую продал из-за лишения прав, было непривычно держать этот странный руль с забавной клавишей сигнала, сидеть в этом неудобном кресле без привычного подголовника, почти взлетать по трассе, едва стрелка смещалась вправо за сотню. Впрочем, была ведь у него когда-то Ока. Очень даже похожие ощущения.
В салоне царил аромат новизны, и Кольке вдруг пришло в голову, что так пахли какие-то старинные папки с тесемочками, обклеенные коричневым дерматином, в которых он держал свои детские рисунки. Ну, или почти так. В общем, повеяло чем-то похожим, и от этого ощущения у Коли по груди пробежал приятный холодок. Николай открыл форточку, свежий ветерок сентября вторгся в салон, смешивая запахи.
Незаметно в дороге прошел почти час, и Колю, успокоившегося, уверившегося, что навсегда оторвался от ментов, начало клонить ко сну. Он прикурил сигарету, потер пальцами глаза. Постепенно его отпустило.
В какой-то момент Герасименко вдруг понял, что едет непростительно медленно, и что в зеркале заднего вида маячит что-то подозрительное. Коля прищурился — так и есть! Черт, как он мог потерять бдительность?! Но как они смогли выследить весь его путь? Впрочем, дорога-то на Кунгур одна.
Уазик быстро сократил казавшееся еще удобным расстояние. Коля вдавил педаль газа. Корявый передок в зеркале стал уменьшаться. Затем снова увеличиваться.
Улизнуть на «копейке» от милицейского Уазика оказалось не так-то просто. Хотя и рассчитывал Николай поначалу, что пахнущий новьем жигуленок, гордость советского автопрома, без проблем оторвется от дряхлого «Бобика». И даже оторвался надолго.
Но не тут-то было. Советские менты словно опиума опились — так юрко и быстро теперь гнали служебную тарантайку!
Впрочем, чего боятся-то, одернул себя Коля. Ну, поймают, ну, посадят в каталажку. Разве сравнится эта фигня с ужасами двадцать первого века?
Впереди виднелся густой лес, частично проглотивший изогнутый серпантин трассы. Позади противно выла сирена, и покрикивали в микрофон, точно в советском боевике: «Водитель жигулей госномер „4014 кар“, немедленно прижмитесь вправо и остановитесь!»
Погоня подходила к печальному концу.
Май 2013 года, Дима и Коля — Сентябрь 1983 года, Дима и Коля
Коля купил два билета в пещеры за свой счет. Они двинулись за экскурсоводом и вскоре с группой туристов проникли в темную область. Бывалая женщина лет пятидесяти, ведущая экскурсантов, остановила всех, пересчитала, включила локальный свет и начала вводный курс. Инструктаж заключался в легкой страшилке, дескать, если вы задержитесь и потеряете впереди идущих, то самостоятельно вам отсюда не выбраться.
— А здесь ничего, — отметил Димка, наклонившись к новому старому товарищу.
— Странное дело, — с усмешкой отозвался Коля, — люди живут под боком у чудес, а чудес не замечают.
— Это ты о чем?
— Ну, москвичи в Кремль не ездят, а пермяки в Кунгур.
— Людям некогда ерундой заниматься, — чуть подумав, сказал Дмитрий. — Деньги надо зарабатывать.
