Рейтинговые книги
Читем онлайн В темном городе - Александр Ломм

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 19

— Тогда тем более нужно сесть, пан стражмистр. Как же мы будем говорить о деле стоя?

— Но мне бы хотелось поговорить с вами наедине, пан Рогуш. Не найдется ли у вас укромный уголок, где мы с вами могли бы побеседовать с четверть часика?

— Найдется такой уголок, пан стражмистр. У меня в мастерской нам никто не будет мешать. Только по вечерам мы в ней не топим…

— Ничего. Авось не замерзнем… Оленька, побудь пока здесь.

— Папа, ведь мы хотели… — начала было Оленька, но Кованда ее остановил:

— Помолчи. Я поговорю с паном Рогушем, а ты подожди меня здесь. Надеюсь, молодой человек не даст тебе скучать.

Одноглазый сапожник и Кованда ушли из кухни, а Оленька, которую Гонза заставил спять пальто, опустилась на стул и приготовилась молча ждать. Но молчать ей не пришлось…

Жена сапожника, пани Рогушева, была не из тех, кто равнодушно проходит мимо чужих секретов. Тем более, если эти секреты касаются ее семьи. Воспользовавшись отсутствием Кованды и мужа, она немедленно приступила к делу. В несколько минут она завоевала Оленькино доверие и вскоре узнала печальную историю Мирека Яриша. И, пока Кованда осторожно прощупывал своего одноглазого собеседника, Оленька уже облегчила сердце и плакала в объятиях пани Рогушевой, а Гонза метался по кухне, ерошил вихры, потрясал кулаками и гневно восклицал:

— Нет, нет! Это так оставить нельзя!..

Когда Оленька успокоилась и вытерла слезы, Гонза остановился перед нею и твердо сказал:

— Слушай, девушка! Все, что ты сказала, очень и очень правильно. Человека нельзя покидать в беде, особенно в нынешнее тяжелое время. Миреку обязательно надо помочь. Об этом и говорить не приходится. Только зря ты впутала в это наших стариков. Старики в таком деле — одна помеха. Я уверен, что они не договорятся, даже если до утра будут мерзнуть там, в мастерской. Мой папаша глаз на политике потерял — вышиб какой-то фараон резиновой дубинкой в тридцать шестом году, во время первомайской демонстрации, — и с тех пор он ни о чем, кроме подметок, слышать не хочет. А твоему отцу и подавно нельзя встревать в такую заваруху. Полицейский ведь, что там ни говори! Ему за такое, в случае чего, верная пуля… Ты лучше сама скажи: хочешь вправду выручить этого Мирека Яриша?..

— Хочу! Конечно, хочу!

— Тогда брось киснуть и разводить сырость. Надевай пальто и айда. Пойдешь со мной?

Оленька была озадачена таким решительным натиском и растерянно посмотрела на пани Рогушеву.

— Не дури, Гонза! — прикрикнула та на сына. — Чего зря баламутишь девчонку? Куда она пойдет на ночь глядя? Да и тебе нечего петушиться! Ишь какой герой нашелся! Рано тебе еще с огнем заигрывать. И сам пропадешь, и тому парнишке не поможешь.

— Постой, мама! Я ведь не собираюсь лезть на рожон!

— Как же не собираешься? Этого парнишку Яриша ищут гестаповцы и полиция по всему городу. На каждом шагу для него расставлены ловушки. Задерживают наверняка всех мальчишек его возраста. Ты, Гонза, и двух кварталов пройти не успеешь, как тебя схватят и отведут в участок!.. Что ты тогда, в драку с ними полезешь, что ли?..

— Зачем же в драку? Дай мне сказать и не перебивай меня!

— Ну, говори, Только я знаю, что ничего путного…

— Хорошо, хорошо. Ты все-таки послушай. Я рассуждаю так. Ближайшие два — три часа Мирек обязательно проведет в парке. Если не на Вышеграде, то где-нибудь поблизости. В город он не пойдет. Как он ни напуган, а сообразить он должен, что в городе его моментально накроют. Однако гестапо не знает, где он был час тому назад, а мы знаем. Значит, нам будет гораздо легче его разыскать. И мы разыщем его. Разыщем и спрячем!..

— А зачем ты тянешь за собой девчонку? — не сдавалась пани Рогушева.

— Как — зачем? Да тут и объяснять-то нечего! Во-первых, Мирек Оленьку знает, хотя он сгоряча и не поверил ей. Я бы на его месте, пожалуй, тоже не поверил, но теперь-то он уже, наверное, все обдумал и понял, что ошибся. Если она придет со мной, без отца, он поверит ей окончательно, а значит, поверит и мне. Ну, а во-вторых, гестаповцы ищут одного перепуганного гимназиста. В этом отношении они всегда строго придерживаются инструкции: раз одного — значит, одного. На влюбленную парочку они, скорей всего, просто не обратят внимания. Таким образом с помощью Оленьки мы и доставим Мирека куда нужно. Верно, Оленька?..

— Да, конечно! В самом деле, пани Рогушева, отпустите нас! Честное слово, мы будем очень осторожны, и все обойдется хорошо!

Оленька заразилась уверенностью Гонзы и тоже стала поспешно натягивать пальто. Не успела пани Рогушева придумать новое возражение, как Гонза и девушка были уже одеты и готовы исчезнуть.

— У отца бы хоть спросила, — вздохнула женщина. — Что отец-то скажет?

— Папа не будет сердиться, — заявила Оленька. — Он будет доволен, что все так отлично устроилось.

— Ну, мы пошли, мама! — нетерпеливо произнес Гонза. — А ты не беспокойся. Все будет в порядке. До полуночи мы наверняка управимся. Потом я провожу Оленьку до ее квартиры и тоже явлюсь домой. Так ты и старикам передай, чтобы зря не волновались. До свиданья!..

— До свиданья, пани Рогушева! — Оленька обняла женщину и поцеловала.

— Ладно уж, упрямцы, ступайте! Ни пуха вам, ни пера! Да смотрите, делайте все с оглядкой!..

Пани Рогушева проводила их до прихожей. Вернувшись в кухню, она присела к столу и принялась смотреть, на старинные ходики с кукушкой, висевшие на стене. Когда кукушка прокуковала семь раз, пани Рогушева встала и отправилась в сапожную мастерскую.

11

Разговор Кованды с одноглазым сапожником затянулся. Кованда старательно прощупывал собеседника, но тот не поддавался ни на какие уловки. Был ли он членом Коммунистической партии Чехословакии? Да, был, и пан стражмистр должен это знать лучше, чем кто-либо иной. Ведь это пан стражмистр сделал его одноглазым калекой. У пана стражмистра очень тяжелая рука. Он, Рогуш, это на всю жизнь запомнил. Урок не прошел для него даром. Потеряв глаз во время первомайской демонстрации, он перестал интересоваться политикой, ушел из партии и занялся своим ремеслом. Остались ли у него связи с кем-нибудь из старых товарищей? Ровным счетом никаких! Да он и не старался поддерживать опасные связи. Немцы его уже два раза допрашивали по этому поводу: в тридцать девятом, вскоре после их прихода, а затем в сорок первом, когда началась война с Россией. Он и немцам ничем не мог быть полезен по этой линии, и они в конце концов оставили его в покое… Как он относится к новому порядку? Так же, как и все добропорядочные чехи, к которым пан стражмистр наверняка себя относит… Что он думает о войне? Ничего. Это его не касается. Раз господа немцы воюют, значит, так нужно…

Рогуш сидел за своим низеньким сапожным столиком и одну за другой курил набивные папиросы. Кованда же восседал на высоком табурете и, облокотившись на заваленный колодками и разбитыми башмаками небольшой прилавок, раздраженно попыхивал своей трубкой-носогрейкой.

— Трудно с вами говорить, пан Рогуш! — со вздохом заявил наконец Кованда.

— Почему трудно? — удивился одноглазый. — Я, пан стражмистр, очень простой и легкий человек. Не могу я только взять в толк, что вам, собственно говоря, от меня нужно.

— Скользкий вы человек, пан Рогуш, — уныло продолжал полицейский. — Я ведь уже сказал, что пришел к вам неофициально. Потому я дочку с собой прихватил, чтобы вы не косились на меня и забыли на время, что я служу в полиции.

— Этого мне забывать не положено, пан стражмистр. Да и вам я не советую забывать об этом. Не ровен час, узнает ваше начальство про ваши частые визиты к бывшему коммунисту. По головке вас за это не погладят…

Кованда торопливо изменил направление беседы:

— Вы правы, пан Рогуш. Безусловно правы. Я ведь только так сказал о доверии. Как бы испытать вас хотел. На самом же деле, у меня к вам совершенно лояльное и для властей приятное предложение. Я убедился, что вы полностью свой человек и что с вами можно говорить начистоту… Правда, я не отрицаю, что пришел к вам, так сказать, по собственной инициативе, но тут важно — с какой целью. А цель у меня правильная. Я предпринимаю этот шаг, если можно так выразиться, из служебного рвения. Вы меня понимаете, пан Рогуш?..

— Не совсем, пан стражмистр. Но ваши чувства безусловно похвальны.

— Да-да, именно похвальны. Это вы отлично подметили! — подхватил Кованда. — Остальное я немедленно вам разъясню. Дело вот в чем…

Тут он глубоко перевел дыхание и, стараясь не выдать смятения, принялся старательно чистить и вновь набивать трубку. Сердце его ныло, мысли смешались. Он понимал, что, говоря откровенно, может предать Мирека. Но навык полицейской работы диктовал ему именно этот шаг. Если Рогуш окажется гестаповским агентом, то, даже узнав о Миреке, он не ухудшит безнадежное положение несчастного парнишки. А если сапожник все же связан с подпольщиками, он обязательно поможет Миреку. Именно такого рода соображения заставили Кованду пойти на откровенность. Раскурив трубку, он выпустил облако едкого дыма и продолжал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 19
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В темном городе - Александр Ломм бесплатно.

Оставить комментарий